Дик Фрэнсис - Перелом Страница 35

Поганый убийца... Я вышел из конторы и свернул в манеж.

Бежать я не мог. После того что он сделал с моим плечом, даже идти было трудно. Тупой, ублюдочный, поганый, мерзкий убийца...

Прошло двадцать минут, как Алессандро ускакал на Счастливчике Линдсее вместе с остальными наездниками. Двадцать минут... Они уже давно в Уотерхолле. В самом конце скаковой дорожки. Начинают проездку...

«К черту, — подумал я. — Почему бы мне просто не лечь в постель и не подождать, пока все закончится так или иначе. Если Энсо убьет своего драгоценного сына, так этому маньяку и надо».

Я пошел быстрее. Через первые двойные ворота — в малый манеж. Через вторые двойные ворота — в паддок. Вышел на Пустошь. Свернул налево.

«Только бы вернулся Ланкет, — подумал я. — Только бы вернулся. Он должен быть подседлан и в узде, должен быть подготовлен к скачкам». И он вернулся. Ланкет шел вдоль капитальной изгороди, его вел в поводу один из наших самых неопытных учеников, которого Этти послала обратно, из-за полной невозможности использовать его в проездке.

— Помогите мне снять камзол, — сказал я, не давая ученику опомниться.

Он только удивленно посмотрел на меня — обслуживающий персонал тренерских конюшен моего отца никогда не обсуждал приказаний. Ученик помог мне снять камзол. Сестрой милосердия ему работать явно не следовало. Я велел ему заодно скинуть перевязь, на которой висела моя рука: иначе управлять лошадью было бы практически невозможно.

— А теперь — подсадите меня. Он молча повиновался.

— Спасибо, — сказал я. — Возвращайтесь в конюшни. Ланкета я приведу позже.

— Да, сэр, — ответил он.

Я пустил Ланкета тротом по рабочей дорожке. Медленно. Слишком медленно. Нарушив правила, перешел на кентер. Я чувствовал себя ужасно. Свернул к полю у Заповедного Холма, где проездка категорически воспрещалась в течение ближайших двух недель, и поскакал к перекрестку дорог.

С тем же успехом можно было перейти на галоп. Пять фарлонгов... еще три... тут лошадей разрешалось только прогуливать... Пересекая шоссе, я до смерти напугал нескольких автомобилистов.

В Уотерхолле было слишком много лошадей. С расстояния в полмили мне никак не удавалось различить, где проводит проездку Этти. Но теперь я знал, что еще не поздно. Мирный, спокойный утренний пейзаж не омрачала группа людей, столпившихся вокруг окровавленного трупа.

Я гнал Ланкета галопом. Всего два дня назад он провел тяжелые скачки, и мне не следовало заставлять его растрачивать силы... но Ланкет скакал с удовольствием, а я... я загонял его.

Технически очень трудно управлять лошадью, когда твои плечи стягивают два тугих резиновых кольца, не говоря уже о том плачевном состоянии, в котором я находился. Я хорошо помнил те жуткие истории о жокеях стипль-чеза, которые со сломанной ключицей принимали участие в скачках. Ненормальные. Кому это было нужно?

Я увидел Этти и несколько наших лошадей.

Я увидел Алессандро на Счастливчике Линдсее.

Однако было слишком далеко, чтобы попытаться до них докричаться, даже если бы я был в состоянии кричать. Они скакали впереди меня, и ни один не обернулся.

Алессандро послал Счастливчика Линдсея кентером, и жеребец вместе с двумя другими лошадьми помчался вперед, переходя на галоп.

Примерно в миле от них зеленел кустарник, за ним начинался невысокий лес.

Карло и Кэл...

Я поскакал галопом прямо через поле, где разрешается только кентер. Бешеные крики и ругань наездников со всех сторон меня не смущали. Я надеялся, у Ланкета хватит ума не налететь на другую лошадь, — моей единственной, поглотившей все мои чувства, все мое существо мыслью было догнать Алессандро прежде, чем это успеет сделать пуля.

Только одна миля... бесконечная миля. Ланкет начал уставать... затрачивал на бег все больше усилий... стал спотыкаться... потеряет форму на несколько месяцев... Я требовал от Ланкета невозможного, последних сил... и он благородно отдавал их.

Я выбрал не правильный угол... Ланкет скакал все медленнее... он не успеет... Алессандро промчится мимо... Я взял чуть правее, покачнулся в седле... чуть не выпустил поводьев из левой руки... хорошо бы взяться правой за гриву... и только бы не упасть, ведь осталось совсем немного.

Кусты и деревья впереди — где-то там спрятались Кэл и Карло... если Энсо не знает точного места, он ни за что не найдет их. Не будут же они ждать на виду у всех. Кэлу придется лечь на землю в любом случае, иначе можно промахнуться. У «Ли Энсфилда» очень точный прицел, если стрелять лежа и с упора, и слишком велика отдача, когда стоишь.

Энсо не найдет. Разве что увидит «Мерседес» Алессандро. Но и тогда он не обнаружит Карло и Кэла до тех пор, пока не услышит выстрела... и никто, кроме Энсо, не сможет их найти — все столпятся вокруг Алессандро... Алессандро — в коричневом свитере и голубой рубашке, совсем как у Томми Хойлэйка, с огромной дырой в груди.

Карло и Кэл знают Алессандро... они хорошо его знают... но они уверены, что он послушался отца и остался в гостинице... а жокеи очень похожи друг на друга, в особенности издалека, в особенности на скачущей лошади...

«Алессандро, — подумал я, — мчащийся галопом сквозь золотой майский день навстречу своей гибели».

Я не мог заставить Ланкета скакать быстрее. Не знаю, что сказать о его дыхании, но сам я жадно хватал ртом воздух. Это походило на рыдания. Мне действительно лучше было остаться дома.

Я взял еще чуть правее и пришпорил Ланкета. Очень слабо пришпорил. В скорости он не прибавил.

Счастливчик Линдсей вошел в поворот перед той самой прямой, в конце которой ждали Карло и Кэл... Кэл не сможет промахнуться в скачущего прямо на него всадника... проще мишени и быть не может.

«Они наверняка меня видят, — подумал я. — Но если Кэл взял Алессандро на мушку и видит в прицел его коричневый свитер и низко склоненную черную голову, он может не обратить на меня внимания... мало ли кто еще скачет галопом по полю».

Ланкет по своей собственной воле повернул к Счастливчику Линдсею и стал его нагонять... прирожденный рысак — даже на исходе сил, он упрямо рвался вперед, чтобы стать первым.

Десять ярдов, десять футов... почти вплотную...

Алессандро скакал на два корпуса впереди лошадей, с которыми начал проездку. На два корпуса впереди, и совершенно один.

Ланкет догнал Счастливчика Линдсея сбоку, под углом, и резко вскинул голову, чтобы избежать столкновения... Алессандро повернулся, глядя на меня с изумлением... я хотел крикнуть, чтобы он прыгал с лошади и лежал смирно, пока его отец не найдет Карло с Кэлом... Но произошло непредвиденное.

Ланкет поднялся на дыбы и сбросил меня прямо на Счастливчика Линдсея, а я, обхватив Алессандро одной рукой за плечи, вместе с ним упал на траву. Ланкет тоже упал и улегся у наших ног, потому что храбрый, быстрый, упорный Ланкет больше никуда не мог скакать. Шея скакуна была разорвана пополам, и его кровь, вместе с жизнью, вытекала на ярко-зеленое поле.

Алессандро попытался освободиться из моих объятий и встать на ноги.

— Лежите спокойно! — свирепо прикрикнул я. — Делайте, что вам говорят!

— Мне больно, — ответил он.

— Не смешите меня.

— Но у меня действительно болит нога!

— Если вы встанете, у вас будет дырка в сердце!

— Вы сошли с ума!

— Посмотрите на Ланкета... Как вы думаете, что с ним? Может, он улегся ради забавы? — Я не мог да и не пытался сдержать своей горечи. — Это — дело рук Кэла и его проклятого ружья. Они собирались убить Томми Хойлэйка, а вместо него на Счастливчике Линдсее оказались вы, и они не смогли вас отличить, так что радуйтесь... но если вы встанете, второй раз они не промахнутся.

Алессандро лежал спокойно. Не в состоянии вымолвить ни слова, даже не шевелясь.

Я перекатился по полю в сторону и засунул в рот кулак: никогда не думал, что может быть так больно. Сломанная ключица раздирала мое плечо.

Вокруг нас начали раздаваться голоса. Когда кольцо потрясенных зрителей сомкнулось, я позволил Алессандро подняться, но он лишь встал на колени перед Ланкетом, пачкая брюки и свитер в крови.

— Ланкет, — произнес он безнадежным голосом, в котором слышалось дыхание смерти. Алессандро смотрел, как мне помогают встать, и отчаяние на его лице нельзя было передать словами. — Зачем? — спросил он. — Зачем он это сделал?

Я не ответил ему. К чему? Он сам прекрасно все знал.

— Я ненавижу его! — сказал Алессандро.

Нам начали задавать вопросы, но ни я, ни Алессандро не стали отвечать.

Неподалеку раздался еще один громкий хлопок, который ни с чем нельзя было спутать. Половина присутствующих, и я вместе с ними, невольно бросились на землю, но пуля давно бы нашла мишень, будь она направлена в нашу сторону.

Один выстрел, следом за ним — тишина. Эхо быстро замерло, прокатившись над Уотерхоллом, но навсегда осталось в памяти Алессандро.

Глава 16

Энсо нашел Карло и Кэла в кустах, неподалеку от могилы мальчика.