Ирина Волкова - Очень смертельное оружие Страница 35

- Сукиебуси, - поправила я.

- И когда он тебя пригласил?

- Вчера ночью, после того, как я вернулась с прогулки со Стивом.

- То есть днем ты гуляла с греком, а ночь провела с Сучкихренуси? уточнила подруга.

- Не говори глупостей. Мы просто поговорили немного, он пригласил меня на праздник - вот и все. Кроме того, его фамилия Сукиебуси.

- Понятно, - многозначительно кивнула Адела.

- Что тебе понятно?

- Критический возраст.

- Что? - вытаращилась на подругу я.

- Ты не расстраивайся, все мы через это проходим, - покровительственно похлопала меня по плечу Адела.

- Какой еще критический возраст?

- Как бы тебе объяснить? В этот период женщина без видимой причины резко меняет свое поведение. Сначала она, например, рассуждает о здоровом образе жизни, об одиноких прогулках у моря, дает себе слово целыми днями работать, а потом вдруг срывается с цепи и целыми днями пропадает неизвестно где в обществе разных мужчин.

- Ну, ты даешь! - восхитилась я.

- А разве я не права? - пожала плечами подруга.

- В таком случае для тебя критический возраст начался с первого посещения детского сада!

- Не обижайся, - покровительственно потрепала меня по плечу Адела. - Со всеми нами рано или поздно случается нечто подобное. Относись к этому философски. Главное - ни о чем не беспокойся и не забивай себе голову вопросами морали. На меня ты всегда можешь положиться. Можешь быть уверена, что я ничего не скажу Бобчику.

- _Ты ничего не скажешь Бобчику?_ - опешила я. - А он-то тут при чем? Ведь это ты его подружка, а не я. Какое Бобчику дело, где я гуляю и с кем? Ведь это _я_ должна за тобой присматривать.

- Именно поэтому я ничего и не скажу Бобчику, - лукаво подмигнула мне Адела. - Пусть продолжает считать тебя разумной и добродетельной. Если он узнает правду, то перестанет отпускать нас вместе на отдых. Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось?

- Не хочу, - со вздохом подтвердила я.

Критический возраст так критический возраст. Пусть думает что хочет. Не рассказывать же ей, в самом деле, во что я ввязалась! За три дня шесть трупов, а если считать девочку-фею, то даже семь! Не слишком ли? Приключения, конечно, хорошая вещь, но и с ними не стоит перебарщивать. Может, хватит с меня общения с киллерами и полицейскими? Расскажу все Аделе, соберем вещи, отправимся в аэропорт, сядем в первый попавшийся самолет...

Идея была заманчивой, но я понимала, что ничего подобного не сделаю. Не то чтобы мне слишком нравилось играть в детектива, скорее дело было в любопытстве. Мне безумно хотелось узнать, о чем арабы договаривались с индонезийским политиком, что нужно было от Марика Яше Мухомору и кем на самом деле был Марик. Мне было любопытно, удастся ли индонезийской оппозиции взорвать на острове Нуса-Пенида электромагнитную бомбу, и действительно ли Семен Тетерин спровоцировал гибель "Конкорда". Вопросов накопилось слишком много.

"Вряд ли на Бали намного опаснее, чем в Москве, - мысленно успокаивала я себя. - Зато здесь тепло, красиво и интересно".

Пока я колебалась между благоразумием и любопытством, в голове у подруги продолжались мыслительные процессы.

- Значит, ты идешь на праздник во дворец раджей Карангасема, - задумчиво произнесла она.

Я кивнула.

- Наверное, это будет что-то сногсшибательное.

- Скорее всего. Йоши говорил, что на этом

празднике соберется все высшее общество Индонезии.

- Я тоже туда хочу.

- Хотеть не вредно.

- Я серьезно.

- Не выйдет, - покачала головой я. - Во дворец можно попасть только по приглашениям. Йошинори получил приглашение на два лица от принца Барингли, а это не так легко. Вряд ли он сможет достать отдельное приглашение для тебя.

- Надо будет поговорить с Биллом.

- С Биллом? О чем?

- Попрошу его достать приглашение.

- Ты надеешься, что строитель из Миннесоты раздобудет тебе приглашение во дворец? - изумилась я.

- У него просто не будет другого выхода, - пожала плечами Адела.

* * *

Не откладывая дело в долгий ящик, подруга отправилась разыскивать американца. Я вернулась в свой номер, а мои мысли в очередной раз вернулись к Марику.

Почти наверняка его смерть была имитацией, но поручиться за это я не могу. Подозрительно, что Симония так старательно избегает более тесного общения со мной. Или двойник Марика боится, что я начну вспоминать старые добрые времена, о которых он не имеет понятия?

Я подошла к телефону и снова набрала номер Авербахов. На этот раз трубку взял Валера.

- Света говорила, что ты звонила вчера и расспрашивала о Марке, - сказал он. - Мне жаль, что так получилось. Я плохо знал Симонию, но говорят, он был очень талантливым человеком.

- У меня к тебе есть одна просьба. Возможно, она покажется тебе немного странной.

- Слушаю.

- Света упоминала, что Марка хоронили в закрытом гробу.

- Совершенно верно.

- Ты не мог бы узнать для меня, кто опознавал труп, много ли людей видели тело Симонии, легко ли было его опознать, или он обгорел до такой степени, что его пришлось идентифицировать по зубам?

- То есть, насколько я понимаю, ты подозреваешь, что на самом деле похоронили другого человека?

Валера, как всегда, схватывал все на лету.

- Есть такая мысль. И, пожалуйста, расспрашивай осторожно, не привлекая к себе внимания.

- Позвони мне завтра вечером, хорошо? Думаю, что за это время я смогу что-нибудь разузнать.

Я повесила трубку и прилегла на кровать. Вчерашний день я провела чересчур бурно. Имело смысл немного отдохнуть и собраться с мыслями.

В дверь постучали.

- Кто там? - поинтересовалась я.

- Это Стив.

Похоже, отдохнуть мне не удастся.

- Заходи. Не заперто.

- Как ты? - поинтересовался он.

- Немного спать хочется, - зевнула я. - А в остальном все в порядке.

- Я хотел пригласить тебя съездить со мной в Батубулан.

- В Батубулан? - удивилась я. - Что мы будем там делать?

- Я был там вчера утром. Навестил родителей убитой девочки-феи.

- Зачем? Решил выразить им свои соболезнования?

- В Батубулане живут в основном крестьяне. Они небогаты, а кремация на Бали - дорогостоящее удовольствие. Я дал денег отцу девушки. Жрец решил, что сегодняшний день благоприятен для проведения обряда, и меня пригласили в качестве почетного гостя. Хочешь поехать со мной?

- На похороны? Боюсь, что нет. Это слишком грустное зрелище.

- Ошибаешься. Это настоящее торжество. Кремация на Бали - праздник, который отмечают все жители деревни. Индуисты считают, что обряд сожжения освобождает душу от земной оболочки, одновременно очищая ее огнем. После совершения обряда девочка-фея сможет продолжить предначертанный ей путь в круговороте существований и в соответствии со своим желанием когда-нибудь снова родиться. День кремации - самый прекрасный день в жизни человека, своеобразный балийский эквивалент христианского вознесения. Уверяю тебя, это будет незабываемое зрелище. Его стоит посмотреть. Ты не пожалеешь.

- Ты в этом уверен?

- Абсолютно.

Я задумалась. Ничего похожего на индуистскую кремацию мне видеть до сих пор не приходилось. Искушение было слишком велико.

- Давай решайся, - подмигнул мне Стив. - Я же вижу, что тебе хочется поехать.

- Что обычно надевают на похороны?

- У тебя есть длинная юбка?

- Есть. Только она очень пестрая.

- Цвет не играет роли. Балийские женщины в день кремации надевают свои лучшие и самые яркие наряды. Здесь нет специальных правил. В принципе ты могла бы пойти и в шортах, но будет лучше, если ты не станешь слишком выделяться на фоне толпы.

- Ладно, уговорил. Подожди, я переоденусь. Надеюсь, наша сегодняшняя поездка окажется более спокойной.

- Вчера все было спокойно до тех пор, пока тебе не пришло в голову следить за арабами, - заметил Иродиадис. - Так что не стоит меня упрекать. Не забывай, что я был против твоей затеи.

- Бес попутал, - вздохнула я. - Но теперь с меня хватит. Больше никаких приключений.

- Интересно, сколько раз в день ты повторяешь эту фразу? - с усмешкой спросил Стив.

* * *

В деревне царило необычное оживление. Внутри и вокруг кампунга Луксамана Сурьяди, отца убитой девочки, стояли бесконечные столы, уставленные всевозможными яствами. Там были пиалы с рисом, приправленным кусочками жареной курицы, блюда из овощей и креветок, какие-то остро пахнущие сладости. Вокруг столов толпились нарядно одетые гости.

Музыканты исполняли на гамеланах нежную, спокойную мелодию.

В центре площадки перед домом Луксамана возвышались многоярусная башня для сожжения тела и "небесный корабль" - громадный саркофаг в виде крылатого льва. Его основание было украшено золотой фольгой, изображениями духов, могучих змей-нагов и символическими орнаментами.

"Действительно, дорогое удовольствие", - подумала я.

Стив снова меня удивил. Не ожидала подобной щедрости от наемного убийцы. Впрочем, в былые времена мне бы в голову не пришло, что Герой Советского Союза может превратиться в киллера. Чужая душа - потемки. Или таким образом Шакал "замаливает" свои прошлые грехи?