Эланус - Урсула Познански Страница 35

Я бы спросил по-другому: почему мой вопрос беспокоит вас так сильно? – думал Йона. Но вслух он, конечно, ничего не сказал.

– Только потому, что у меня запланирована встреча с ним, и я хотел бы знать, что это за человек. Но нет проблем. Я и так это узнаю.

Он воспользовался явным замешательством Сильвии для того, чтобы преодолеть остаток лестницы, перепрыгивая через две ступеньки. О боже, сейчас ее хватит удар.

Или, думал он, закрывая дверь, она знает что-то такое про Шраттера, что заставляет ее нервничать, как только она слышит его имя.

Существовало ли что-нибудь связывающее их? Почему Сильвия боялась того, что кто-то мог подумать, что они знакомы?

О’кей, конечно, существовало какое-то простое объяснение. Но Йона просто не мог себе представить, что Шраттер придавал бы большое значение афере с кем-то типа Сильвии Хельмрайх. Она была необщительна и не особо умна. В среднем ничего себе, милая для своего возраста, да. Но разве этого было достаточно?

Йона встал у окна и выглянул наружу. Ему должно быть, в общем-то, все равно, было ли что-то общее между Сильвией и Шраттером.

Может быть, она относилась только к тем людям, которые боялись его. Хотя Йона действительно не мог понять, по какой причине. И он не будет, пожалуй, дальше ломать себе голову над этим – перед ним стояла куда более сложная задача. Марлен. Если бы это была одна единственная ложь, в которой ему нужно было признаться.

Он уставился на улицу, на деревья, ветки которых шевелились из-за усиливающегося ветра.

Через полчаса он все-таки принял решение. Мысль об этом чуть не вывернула наизнанку его желудок, но он решил, что расскажет Марлен всю правду.

Нет, даже больше. Он ей ее покажет.

16

На следующее утро он вышел из дома, упакованный гораздо основательнее, чем на прошлой неделе. Ноутбук он засунул в свой рюкзак. Однако Элануса можно было переносить только в чемодане. Честное слово, лучше бы он приковал его к себе наручниками… Но ни в автобусе, ни в кампусе никто не обратил на него особого внимания. Вокруг было достаточно много студентов, которые носили с собой подобные чемоданчики.

И все же в аудитории Йона выбрал место с краю и поставил чемоданчик между своим стулом и стеной. Он пришел довольно рано. Кроме него в аудитории находились еще восемь студентов. Они кивнули ему в знак приветствия, но в дальнешем не обращали на него никакого внимания.

Марлен тоже посещала этот курс, и Йона надеялся, что она простила его настолько, что даже сможет сесть с ним рядом.

Но она не появлялась. Зал наполнялся студентами, и уже через пять минут после официального начала лекции он был полон. Марлен до сих пор не было. И Йоне пришлось уступить место, которое он занял для нее.

По возможности незаметно он проверил свой телефон, который ожидаемо не показывал никаких новых сообщений. Логично. Как будто Марлен должна была сообщить ему, что она пропускает лекцию.

Может, он запишет на свой счет пару очков, если напишет ей? И при первой же возможности предоставит ей в распоряжение хороший материал?

Йона достал из рюкзака ноутбук и открыл его. Дома он предусмотрительно свернул все программы, чтобы не было ни малейшей опасности, что кто-нибудь увидит программу Элануса. Йона открыл текстовый редактор и начал печатать то, о чем рассказывал преподаватель. Он сконцентрировался только на самом существенном: не нужно было нагружать Марлен лишней болтовней, которую этот тип включил в свой доклад, чтобы ввести всех в заблуждение.

До конца лекции Марлен не появилась. Йона начал сомневаться, что она просто проспала. Скорее всего, она заболела. Или, может, с ней случилось что-нибудь на выходных?

Я точно сошел с ума, думал он, собирая после лекции свои вещи. Я же ее практически не знаю. Почему же, черт побери, она никак не выходит у меня из головы?

Ответ, который он дал сам себе на этот вопрос, был коротким и грустным одновременно: потому, что она была особенная, да, но еще и потому, что здесь больше не было никого, с кем он мог хотя бы приблизительно быть на одной волне. Исключая Паскаля, но тот жил в совершенно другом мире.

Здорово, вот он уже и жалеет себя.

Йона энергично застегнул рюкзак у себя на поясе и взял алюминиевый чемоданчик. Еще час до следующей лекции. Пожалуй, он пойдет в кафе. Немного посидит в Интернете. Может, познакомится с другими людьми.

Стол, за которым они в последний раз сидели вместе с Марлен, был свободен, и Йона автоматически сел туда снова. Он сделал заказ и достал ноутбук.

Восемь новых писем. Четыре из них были рекламой, два – от членов технического форума, в который он записался при случае. Одно – от его матери. Одно – от Карла Шраттера.

Йона нажал на письмо ректора, отчасти в ожидании позитивного ответа, отчасти находясь в угнетенном состоянии.

«Дорогой Йона!

Если Вы сможете найти время, то я был бы рад встретиться с Вами сегодня в 17.30 в небольшой переговорной комнате ректората. Тогда я охотно отвечу на все вопросы о Вашем учебном плане и, возможно, о переносе сроков экзаменов и обо всем, что Вас волнует.

Переговорная под номером 2.14 находится там же, где мое бюро. Я прошу Вас подтвердить свое согласие или отказ от встречи.

С дружеским приветом, Д-р Карл Шраттер».

Йона только сейчас почувствовал, что слишком сильно прикусил нижнюю губу. Итак, он наконец познакомится со Шраттером. И сможет сам составить свое представление об этом человеке и, возможно, даже выяснить, почему Сильвия так расстроилась от одного только упоминания его имени.

Он ответил, что будет рад увидеться, и подтвердил встречу. И, только отправив письмо, Йона столкнулся с дилеммой. Его вечерний семинар заканчивался в пять часов – ему не хватит времени, чтобы принести Элануса домой и вовремя вернуться обратно.

Это означало, что ему придется пойти на встречу со Шраттером вместе с дроном. Интересно, попросит ли ректор посмотреть, что у Йоны в чемоданчике?

Трудно себе представить. Но возможно.

Речи о том, чтобы транспортировать чемодан каким-то другим способом, не могло быть. Пропускать семинар он тоже не хотел. Да ерунда, о чем он только думает? Он пожмет руку Шраттеру, поболтает с ним пару минут и оставит о себе хорошее впечатление.

Более ничего.

Он пришел слишком рано. Было всего 17.20. Йона стоял перед дверью переговорной