Двойник на подмогу - Наталья Николаевна Александрова Страница 35

Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

Сейчас ничто не имело значения, кроме существа с синим, объеденным рыбами лицом, которое медленно, но неотвратимо приближалось к Василию, оставляя на кафельном полу мокрые следы.

– Я не виноват… – едва слышно проговорил Окунь, не сводя взгляда с мертвого компаньона.

– А кто виноват? – спросил тот загробным голосом. – Пушкин? Или Панаев?

– Ка… какой еще Панаев? – пискнул Василий, вжимаясь в стену. – Не знаю никакого Панаева!

– Неважно! – утопленник сделал еще один шаг и грозно навис над Василием. – Покайся, убийца!

– Я… я не хотел! – выдавил из себя Окунь жалкие слова, как выдавливают остатки зубной пасты из полупустого тюбика. – Я был в безвыходном положении!

– Нет, Вася! – перебил его мертвец. – Вот сейчас ты действительно в безвыходном положении!

– Про… прости меня! – Василий попытался отползти в сторону, но тело не слушалось.

– Покайся, негодяй! – повторил утопленник с театральными подвываниями. – Покайся в злодейском убийстве лучшего друга и собственной жены!

– Жены? – переспросил Василий. – Но я не убивал Маргариту! Это не я… это кто-то другой! Когда я вернулся, она была уже мертва! Ты не представляешь, как я испугался! Кто-то другой, клянусь тебе! Меня здесь не было…

– Только не говори мне, что у тебя алиби! – замогильным голосом воскликнул мертвец. – Меня ты не обманешь! Я знаю, что вместо тебя на презентации был другой человек!

– Я и не обманываю! – выдохнул Василий. – Алиби мне нужно было для другого… для того, чтобы забрать из сейфа конверт и потом избавиться… избавиться от… тебя! – Последние слова он произнес едва слышно. – Я был в безвыходном положении! Ты просто не понимаешь!

– Да где уж мне понять! – насмешливо проговорил покойник. – Где уж мне понять собственного убийцу! Кстати, это ведь ты пытался убить того человека, который обеспечивал тебе алиби?

– Ну да, – недоуменным голосом ответил Василий, как будто его спросили о чем-то совершенно не заслуживающем внимания. – Но какое тебе до него дело?

– Я хочу знать всю правду!

– Ну да… этот человек мог быть для меня опасен… он мог выложить все… всю правду…

– Милиции? – осведомился утопленник.

– Какой милиции? – отмахнулся Окунь. – Он мог выложить все Ивану… тогда мне пришел бы конец! Иван такого не прощает… ну, я нанял киллера, поручил ему эту работу, но киллер попался совершенно бестолковый, дважды промахнулся… в машине взорвал вообще постороннего человека… тогда я позвонил в агентство, где работал тот человек, который обеспечил мне алиби… хотел подключить их…

– И что, они к тебе прислушались? – В голосе утопленника прозвучало недоверие. – Да кто ты такой!

– Ну, понятное дело, я разговаривал не от своего имени. Я сказал, что это личная просьба Ивана, а ты же знаешь – когда Иван кого-то о чем-то просит, ему не отказывают… но только они тоже сработали впустую, этот человек сумел скрыться.

В голове у Василия мелькнуло какое-то смутное подозрение, и он искоса взглянул на утопленника:

– А почему тебя так интересует тот человек?

– Меня интересует все! – провыл тот особенно страшным голосом. – Но на самом деле больше всего меня интересуешь ты, меня интересует твоя черная душа!

– Я был в совершенно безвыходном положении! – повторил Василий. – Кондрат взял меня за горло. А ты знаешь, что это за человек – еще страшнее Ивана… я должен был Кондрату, должен был очень большие деньги…

– Как тебя угораздило? – спросил утопленник обыкновенным, бытовым голосом.

Василий не обратил внимания на эту странность и пробормотал:

– Я проигрался. Проигрался в казино, которое он контролировал. Он наверняка специально это подстроил. Конечно, если бы мы закончили ту операцию, я смог бы с ним рассчитаться, но Кондрат не соглашался ждать, и тогда мне пришлось… Пришлось все организовать и свалить все на тебя, иначе Иван не оставил бы меня в покое…

– Все равно тебе нет прощения! – выдохнул утопленник. – И будет тебе, как сказано, око за око, зуб за зуб!

– Ка… какой зуб? – переспросил Окунь. У него сразу заболели все зубы.

– Так говорится, – ответил мертвец. – Каждому воздается по делам его! Ты меня утопил – значит, и сам ты будешь утоплен!

– По… пожалей!

– А ты меня пожалел? – Мертвец страшно заскрежетал зубами. – Ты столкнул меня на верную смерть в ледяную воду… почему же я должен тебя жалеть? Разве только…

– Разве только… что? – прошептал Василий. Он понял, что есть еще шанс, что где-то вдалеке перед ним забрезжил слабый свет надежды. – Может быть, тебе нужны деньги? У меня их, правда, немного, но я отдам тебе все…

– Зачем мертвым деньги? – простонал утопленник. – Там, на речном дне, от них никакого прока! С кем я буду расплачиваться твоими грязными деньгами – с рыбами? Разве только ты мне отдашь тот конверт! Те бумаги, из-за которых ты меня убил!

– Бумаги? – переспросил Василий, и глазки его воровато забегали. – Но у меня их нет! Я их… я их отдал!

– Ты думаешь, что меня можно обмануть? – проговорил мертвец самым что ни на есть ужасным загробным голосом. – Мы, мертвые, видим вас, живых, насквозь! И никакую тайну от нас утаить невозможно! Даже не пытайся!

Это напомнило Василию про Ивана.

Тот тоже сказал, что видит его насквозь… но Иван – это очень ясная, конкретная опасность, а этот утопленник – что-то таинственное, мистическое, нереальное… а все непонятное всегда кажется нам особенно страшным…

В глубине души Василия Романовича шевельнулось какое-то смутное сомнение.

Вправду ли перед ним Сергей? А если это действительно Сергей – на самом ли деле он умер? Потому что ведет он себя очень подозрительно, говорит театральным голосом. Но с другой стороны, откуда Василий знает, как разговаривают ожившие трупы? Да и не бывает такого, это все в фильмах ужасов. Этот утопленник ведь сам сказал, что деньги мертвым не нужны. А зачем мертвецу бумаги? Какой в них прок на том свете?

И утопленник будто прочел его мысли.

– Ты должен заплатить за свое преступление. Должен отдать мне то, что для тебя особенно дорого. Значит, ты отдашь мне те бумаги, из-за которых пошел на убийство!

Василий хотел что-то ответить, возразить, хотел сказать, что бумаг у него нет, но мертвец склонился над ним и схватил за горло влажной ледяной рукой.

От него потянуло холодом, сыростью, смертью. И в том месте, где мертвая рука прикоснулась к горлу, Василия будто пронзили десятки ледяных игл, и от них холод пополз по всему его телу, проник в каждую его клетку…

Он забыл обо всех своих сомнениях, забыл о прочих страхах – забыл про Ивана, и про Кондратия, и про милицию, которая норовила повесить на него убийство Маргариты.

В его душе остался единственный древний страх – страх перед этим живым трупом, который схватил его за горло и собирается утащить за собой на речное дно…

– Я все отдам! – прошептал Василий едва слышно. – Я отдам тебе этот чертов конверт!

– Давай! – согласился утопленник, и ледяная рука немного ослабила хватку.

Василий попытался встать, но ноги плохо слушались его.

Тогда ледяные руки утопленника подхватили его, дернули кверху и поставили на ноги. Переставлять ноги Василий кое-как мог, и он потащился в сторону гостиной – безвольный, бессильный, как спущенный шарик или тряпичная кукла.

Оказавшись в гостиной, Василий на секунду застыл, словно в его душе опять шевельнулись смутные сомнения. Тогда безжалостный утопленник встряхнул его, как мешок с костями, и снова легонько сдавил горло ледяной рукой.

– Ну где конверт? – спросил он загробным голосом. – И не хитри, компаньон, – со мной такие шутки не проходят!

– Я… я не хитрю… – с трудом выдавил Василий. – Тут он… тут, под паркетом…

Он кивнул в сторону тумбы с телевизором.

– Доставай! – утопленник подтолкнул его в спину.

Василий сдвинул тумбу в сторону, огляделся, увидел на столе пилочку для ногтей. На секунду в его голове мелькнула мысль – а не ткнуть ли Сергея этой пилочкой в горло?

Но тут же он отбросил ее – один раз он его уже убил, не помогло… а уж сейчас-то