Девочка с куклами - Вадим Юрьевич Панов Страница 35

– К её смерти?

– К какой смерти? – Шевчук невидяще посмотрел на Феликса.

И Вербин понял, что мужчина имел в виду другое.

– А… Вика… – Шевчук посмотрел на кружку, из которой сделал всего один глоток, и пожал плечами: – Не могу думать, что её нет. Я понимаю, что это пройдёт, что я привыкну к этой мысли, смирюсь со смертью Вики, но сейчас не могу думать о том, что её нет. И совершенно точно никогда не буду думать, что она покончила с собой. Вика любила жизнь, и у нас были планы. И даже если вы докажете, что Вика… что Вика убила себя, я всё равно не поверю.

А вот это он добавил напрасно.

Феликс не изменился в лице, никак не показал, что последняя фраза его «резанула», кивнул и негромко спросил:

– Леонид Дмитриевич, вы не откажетесь рассказать, как провели вечер четырнадцатого февраля?

Шевчук помолчал, делая вид, что вспоминает, хотя все прекрасно знали, что, как бы он ни был уверен в своей невиновности, к встрече с полицией Шевчук тщательно подготовился, после чего неспешно произнёс:

– Это был вторник, будний день. Я приехал в офис к десяти и никуда не отлучался, работал в кабинете. Только с друзьями пообедал, с трёх до четырёх.

– Вы точно помните время? – удивился Крылов.

– Мы всегда ходим в одно и то же время, – ответил Шевчук. – Соблюдаем, так сказать, режим.

– Из офиса уехали как обычно?

– Чуть раньше – сразу после обеда.

– И сразу поехали домой?

– Да.

– То есть ваша супруга подтвердит, что примерно в семнадцать часов вы были дома? – уточнил Вербин.

– Да… – Шевчук потёр лоб. – Знаете, получилось интересно: в понедельник Ольга улетела в командировку и должна была вернуться только поздно вечером в среду. Поэтому сначала я был несколько расстроен: жена уехала, а Вика отказала во встрече. Но Ольга поменяла билеты и вернулась во вторник. Сделала мне сюрприз на День всех влюблённых… Отправься я к Вике, получилось бы… гм… не очень… А я не отправился, остался с женой дома… и Вику убили.

Он вздохнул.

– Вы созванивались с Викторией?

– А вы не знаете?

Шевчук впервые показал зубы – дал понять, что прекрасно понимает, что полицейские покопались в телефоне Рыковой.

– Четырнадцатого от вас не было ни звонков, ни сообщений.

– Мы говорили вечером тринадцатого… Я пробыл у Вики примерно до часа ночи, потом поехал домой. Предложил поужинать четырнадцатого, но Вика сказала, что нет настроения. И ещё предупредила, что, кажется, заболевает… Я только потом узнал, что Вика заранее отпросилась на вторник, а мне соврала.

– Почему вы не позвонили четырнадцатого?

– Ну… я надеялся переговорить с Викой и всё-таки уговорить на ужин, но она не пришла в офис, и я… немного обиделся.

Он ведь ещё не знал, что жена вернётся раньше запланированного.

– Когда вы узнали, что Виктория заранее отпросилась на четырнадцатое?

– Тогда и узнал.

– И поэтому решили не звонить?

– И поэтому тоже. – Шевчук отвернулся к окну, несколько секунд смотрел на улицу, после чего неохотно рассказал: – Скажем так: в последнее время наши с Викой отношения перестали быть похожими на идеальные. Конфетно-букетный период завершился, и нужно было решать, куда двигаться дальше, что-то менять в отношениях.

– Виктория предлагала вам уйти от жены?

– Какое это имеет значение?

– Если предлагала, а вы отказались, могут возникнуть другие вопросы.

– И? – с нажимом спросил Шевчук после того, как Феликс замолчал.

– И всё, – спокойно ответил Вербин, глядя Шевчуку в глаза. – Пока всё.

Намёк получился чересчур прозрачным, Феликс на такое не рассчитывал, но, как говорится, переиграть эту часть разговора не получится. Шевчук прекрасно считал и сам намёк, и нажим, и ответил почти сразу:

– Примерно две недели назад. Может, чуть больше. – Он окончательно взял себя в руки и вернулся к прежней, превосходно продуманной модели поведения. – Я должен был догадаться, что вопрос Вика задала не просто так, но я… не сообразил.

– Вы сказали, что не уйдёте от жены, и ваши отношения охладели?

– Не совсем так, – покачал головой Шевчук. – Я сказал, что есть два условия: мы дожидаемся моего назначения в топ-менеджеры компании – это должно произойти летом, и она даёт слово, что выйдет за меня замуж.

– Даже так? – не сдержался Вербин.

– Я был готов жениться на ней.

И опять «чуйка» Феликса дала сбой: он не понял, искренен Шевчук или играет.

– Что сказала Виктория?

– Первое условие её не порадовало.

– Ждать?

– Да.

– Как закончился ваш разговор?

– Вика выдержала довольно большую паузу, после которой сказала, что готова отложить разговор до лета. Дословно: «Может, тебе и не придётся ничего решать».

– Вам понравился ответ?

– Я утёрся, что мне ещё оставалось? – Шевчук криво улыбнулся. – Мне было хорошо с ней, но я не буду делать никаких резких движений, пока не получу то, что мне предназначается. Я не просил Вику меня понять, просто объяснил ситуацию, но, видимо, нужно было сказать об этом как-то иначе.

– Она вам не поверила?

– Не знаю. – Шевчук прищурился. – Хотите сказать, что у Вики кто-то был?

– Мы точно знаем, но только с ваших слов, что вас у неё в тот день не было, – ответил Вербин. Ответил именно так, несмотря на то, что вопрос был совсем не о том.

– Знай я, что мне понадобится алиби, обязательно пошёл бы с друзьями в бар, – пробормотал Шевчук. – Показания жены, как я понимаю, вас не удовлетворят.

– Могут и удовлетворить. А отсутствие алиби не является основанием для задержания, – почти равнодушно произнёс Феликс.

– Но мы были близки.

– Вы сказали, что Виктория не угрожала разрушить ваш брак или карьеру.

– Да, это так.

– И ещё из ваших слов можно сделать вывод, что если кто и собирался прервать отношения, то именно Виктория, а не вы. Вас всё устраивало.

Молодая девушка для командировок.

– Не я…

– Но, если бы Виктория вас бросила, вы могли почувствовать себя обиженным, – очень мягко сказал Вербин.

И увидел то, что ожидал – собеседник сжался. Тут же отвёл взгляд, не позволив Шевчуку перехватить его, и спокойным голосом продолжил:

– Я благодарю вас за искренность, Леонид Дмитриевич, и надеюсь, что больше мы с вами не увидимся. И ещё раз подтверждаю то, что сказал в начале встречи: если обстоятельства не изменятся, разговор останется между нами.