Марина Серова - Роман с чужим мужчиной Страница 36

– Кого ты с собой привела? – шепотом спросил он.

Я округлила глаза. Неужели Филичева не послушалась моих наставлений и пришла-таки к Германцу? Только этого мне не хватало. Германец открывать не спешил. Звонок стал настойчивее. Приложив палец к губам, Германец на цыпочках пошел к двери. Я наблюдала за ним в щель между дверью и косяком. Посмотрев в глазок, он расслабился. Широко улыбаясь, Германец распахнул дверь и тут же был отброшен мощным ударом. Пролетев через всю комнату, он ударился спиной о подоконник и остался стоять там, удивленно глядя на вошедших.

Их было двое. Я сразу поняла, что это головорезы Гундосого. Кому ж еще быть? Один из них остался в коридоре. Второй прошел в центр комнаты.

– Привет, Германец. Давно не виделись, – спокойно, почти дружелюбно произнес он. – Чего же ты не открываешь? Старых друзей на пороге держишь?

– Че за дела, Зуб? Какие проблемы? – проблеял Германец, пытаясь совладать с паникой, охватившей его при виде «старых друзей».

– Проблемы, дружок, у тебя, – ласково сообщил тот. – Ты кое-кого сильно подвел, известно тебе это? А по счетам, дружок, нужно платить.

– Кого я подвел? О чем ты базаришь? – Голос Германца дрожал. – Я только что у Викторыча был. У него ко мне никаких претензий не было!

– Напрасно ты так думаешь. – Зуб перешел на шепот. – Дамочку на Чехова кто кокнул? Ты. Ну, кокнул и кокнул. Невелика потеря. А вот что сдрейфил и дело до конца не довел – это уже серьезный залет. Тебе что велено было? Забрать папочку с документами. А ты что сделал? Обоссался и слинял? В результате пострадал очень уважаемый человек. Материально пострадал, сечешь?

– Да как бы я это сделал? Там народ набежал. Меня бы сразу сцапали, и бумаги Викторычу все равно не достались бы, – прокричал Германец.

– Зато ты был бы чист. И не стоял бы сейчас передо мной, воняя на всю квартиру.

– Зуб, я все исправлю! Слово даю! Я эту бабу, на которую девка работала, просчитал уже. Дня три – и все будет в ажуре. Заберу я у нее документы. Ты ж меня знаешь.

– Знаю, дружок, знаю. Только дело это уже не твое. Сами справимся. И с бабой, и с тобой. – Зуб ехидно улыбался.

– Погоди, Зуб, не пори горячку! Мне Викторыч последний шанс дал. Позвони ему, спроси. – Германец цеплялся за последнюю возможность отсрочить неизбежный конец.

Я стояла за дверью ни жива ни мертва. Похоже, Германец про меня напрочь забыл от страха. А что будет, если он вдруг вспомнит? Мне это может стоить жизни, а ему, наоборот, продлить ее.

– Ты что же думаешь, мы такие дела без ведома Викторыча работаем? Совсем за отмороженных нас держишь?

Это вступил в разговор второй головорез. Я затаила дыхание. Со своего места он мог видеть пространство за дверью и заинтересоваться, что это там белое отсвечивает. Я проклинала себя за то, что на встречу с Власовым вырядилась в белую блузку. Более неподходящей одежды для маскировки и придумать было нельзя. Второй головорез между тем продолжил. Обращался он теперь к своему напарнику:

– Слышь, Зуб, кончай с ним. Сейчас по ящику футбол начнется. Наши с итальянцами играют. Пропустим же все!

Ну надо же, какой любитель футбола выискался! Прямо патриот своей страны.

– Не гони, Цемент, дай человеку перед смертью хоть оправдаться успеть. – И, обращаясь к Германцу, спросил: – Так ты говоришь, просчитал бабу? Ну, и каков расклад?

Германец оживился.

– Без меня вам с этим делом не справиться, а вам не хуже моего известно, как важно Викторычу без палева и в срок бумаги заполучить, – заявил он. – Я к бабе этой все ходы подогнал. Она от страха другой дорогой пользоваться стала. Я не сразу просек, как эта сука из конторы своей ускользает. А теперь знаю. Каждую пятницу она все свои бумаги домой забирает. Через три дня я ее точно возьму.

– Дорогой другой, говоришь? Ну и какой же? – Зуб выжидающе смотрел на Германца.

– Если я вам скажу, вы меня точно грохнете, – резонно заметил тот. – Оставите в живых, будут вам документы.

– Ты че, гнида, шантажировать нас надумал? – заорал Цемент.

Дальше все произошло так быстро, что я даже моргнуть не успела. Цемент ворвался в комнату, на ходу выхватив из-за пояса пистолет с глушителем, подлетел вплотную к Германцу и выстрелил три раза тому в грудь. Германец охнул, схватился за край стола, но не удержался и рухнул на пол. Зуб ошарашенно смотрел на то, как вокруг распростертого тела расплывается красное пятно. Повернувшись к дружку, он прошипел:

– Ты что наделал, придурок? Нам же было велено все по-тихому сделать! Чтобы на несчастный случай похоже было. Ну, из окна выпал или газом отравился. А теперь что? Кто поверит, что он сам кони двинул, когда у него в груди три дыры огромных?

– А че он бычиться начал? – оправдывался Цемент. – Сам виноват.

– Ага, сам. А отвечать кому? Нам с тобой? – досадливо поморщился Зуб. – И про бабу рассказать не успел.

– Треп это все. Германец нас на понт брал. Так Гундосому и скажем. Бежать хотел, вот и пришлось пристрелить.

– Валить надо. Если кто выстрелы слышал, сейчас мусорам звонить начнут.

– А вот это дельный разговор. Пошли, по дороге решим, че Гундосому докладывать.

Не глядя по сторонам, оба головореза вышли из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь. Я стояла, не двигаясь с места, и не могла поверить своей удаче. Чудом не спалилась! Колени у меня тряслись, но голова соображала на удивление четко. Я понимала, что мне тоже нужно срочно уносить ноги. Если соседи вызовут полицию, объяснить свое пребывание в квартире мне будет ой как трудно.

Я осторожно вышла из-за двери, которая, можно сказать, спасла мне жизнь, и подошла к входной двери. Посмотрев в глазок, ничего подозрительного не заметила. Тогда я тихонько выскользнула в подъезд и, не оглядываясь, побежала по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

Во дворе какая-то старушка выгуливала своего песика. Тот носился по всему двору, а старушка бегала за ним, придерживая поводок. Дождавшись, когда песик утащит старушку подальше от подъезда Курихина, я проскользнула на улицу, добежала до соседнего подъезда и, когда старушка с песиком повернула назад, сделала вид, что только что вышла именно из этого подъезда, и спокойным шагом пересекла двор. Ни старушка, ни песик не обратили на меня никакого внимания. Даже если потом она и вспомнит, как я выгляжу, то сообщит лишь то, что выходила я не из подъезда, где произошло убийство, а из соседнего.

Когда я завернула за угол соседнего дома, то услышала истошный крик Филичевой:

– Танька, куда запропастилась, зараза! Сто лет тебя ждать, что ли?

Я оглянулась. На обочине дороги стояла моя машина. Филичева сидела на водительском месте и энергично махала мне рукой. Не произнося ни слова, я плюхнулась на соседнее сиденье. Увидев выражение моего лица, Филичева завела мотор и спросила:

– Рвем когти?

Я кивнула.

К вечеру план дальнейших действий был продуман до мелочей. Для этого пришлось, правда, попотеть. Часа два ушло на то, чтобы прийти в себя после столь бурного посещения Германца. Я рассказала Филичевой, что произошло в квартире Германца. Та то и дело прерывала мой рассказ своими комментариями, что существенно замедляло процесс. Но в конце концов отчет все же завершился.

Откровения Германца навели меня на новый след. Мне срочно нужно было связаться с Власовым, чтобы выяснить, на кого работала его невеста. А заодно поинтересоваться, не в курсе ли Власов финансовых проблем ее начальницы. Без сомнения, истинная причина нападений крылась в них. И еще из слов Германца я поняла, что произойдет по крайней мере еще одно нападение. На этот раз жертва была известна. И, чтобы предотвратить ограбление, мне нужно успеть связаться с ней до наступления пятницы.

Быстро встретиться с Власовым не получилось. Телефон его не отвечал. Закон подлости: как только тебе срочно нужен человек, его телефон сразу же становится недосягаемым. Вот и с Власовым так. Бездушный женский голос твердил одно и то же: номер абонента отключен или находится вне зоны действия сети. Хоть ты тресни!

Битый час я потратила на то, чтобы дозвониться до своего клиента. И вот когда я уже совсем отчаялась, тот позвонил сам. Ничего не объясняя, я велела ему срочно приезжать ко мне. Продиктовала адрес и снова стала ждать.

Власов прибыл без промедления. Когда он появился на пороге, я вздохнула с облегчением. Теперь дело сдвинется с мертвой точки. Я проводила Власова в комнату, усадила на диван и приступила к допросу.

– Как называется фирма, в которой работала ваша невеста? – был мой первый вопрос.

Если Власова и удивил вопрос, вида он не подал.

– «РиномТрансГаз». Фирма отвечает за поставки газа в регионы, – коротко ответил он. – Собственно, там мы с Иришкой и познакомились. Я бывал в фирме по долгу службы.

– Директор фирмы – женщина? – уточнила я.

– До недавнего времени фирмой руководил мужчина, Кушко Николай Давыдович. Но несколько месяцев назад он скоропостижно скончался. Все думали, что фирму возглавит его заместитель, но супруга покойного на правах владельца контрольного пакета акций взяла бразды правления в свои руки.