Марина Серова - Слезы печального ангела Страница 36

И тут сразу всплывает заказчица доставки в норковой шубе. Очень хочется познакомиться с этой дамой поближе. Только как это сделать? Как выйти на подозреваемую, если не знаешь о ней практически ничего? Ну, положим, это только на первый взгляд кажется. Кое-что предположить я всё же могу. Возраст за тридцать, может, немного старше. Хороший уход и умелый макияж могут помочь женщине выглядеть моложе. А дама за тридцать в трезвом уме не состарит себя даже для конспирации. Черты лица ничем не примечательные, без особых примет. Ведь, если бы у незнакомки был длинный нос, шрамы или крупные уродливые родинки, свидетельница заметила бы и запомнила даже на фоне красивой шубы. Видимо, она женщина довольно обеспеченная и уверенная в себе. Сюда вписываются манто, автомобиль или такси и тон, которым дама приучена отдавать распоряжения персоналу. Безапелляционный, уверенный, не позволяющий возражать или вступать в пререкания. Что ещё? Очевидно, она достаточно умна и решительна, если подготовила, провела операцию и не оставила следов. А ещё напориста, жестока и, вероятно, ненавидит Ангелину – смерть от крысиного яда достаточно болезненная.

А ведь отравительница достаточно хорошо знает девушку, внезапно пришла мне в голову догадка, знает и ненавидит! Она прислала любимые сладости и фрукты Ангелины. А если бы девушка с кем-то поделилась угощением? Нет. Искомую даму это не беспокоит. Или она точно знает, что Ангелина Сомова проживает одна, детей и близких подруг не имеет.

Заглянув в соседнюю комнату, я убедилась, что подопечная читает сказку Никите, тихонько выскользнула в коридор и набрала номер Генки.

– Охотникова, у нас нет новостей! – отрапортовал приятель. – И вообще я только что в кабинет зашёл.

– Никак от начальства? – ухмыльнулась.

– Откуда знаешь?

– После выволочки ты возвращаешься злой. После оперативки – взвинченный. Когда решал рабочие вопросы – деятельный.

– Ну-ну, – хмыкнул приятель.

– Иногда, как сегодня, ещё и голодный, – блеснула я способностями к наблюдению.

– Я всегда голодный, особенно когда злой, взвинченный или деятельный! А ты чего звонишь? С расследованием поторопить? Так оно стоит на месте. Материалов мало. Разве что криминалист с токсином работает. Господи, Женька, неужели ты звонишь сказать, что у вас новое покушение?! – ужаснулся приятель.

– С чего ты взял? У нас всё тихо и спокойно. А звоню я так, высказать некоторые соображения и посоветоваться нужно.

– Тогда, давай, – даже по голосу было слышно, что на лице Генки появляется расслабленная улыбка облегчения.

– Сильно не скалься, радоваться особо нечему. Ума не приложу, как эту тётку искать, зацепиться почти не за что.

– Да ещё мужик, напавший с ножом, как в воду канул, никаких следов.

– Знаешь, Гена, я думаю, что это не бандиты.

– То есть?

– Нам нужно искать новых подозреваемых, с группировкой Крупенина или её развалом никак не связанных. Ангелину хочет устранить кто-то знакомый. И поскольку у самой девушки нет никаких идей или предположений, думаю, что это кто-то из её прошлого. Она тебе вообще что-нибудь о себе рассказывала? Может, к слову приходилось? Ну, знаешь: «Моя мама пекла замечательный торт «Наполеон»» или: «В детстве мы ездили отдыхать в Анапу». Хоть что-нибудь?

– Нет. Ну, у нас-то и отношения чисто деловые. Это вы уже практически подружки. А тебе?

– Тоже нет. Думаю, она вообще тщательно избегает подобных тем: прошлого, детства, родителей и так далее.

– Тогда, Охотникова, тебе и карты в руки. Разговори её, расспроси обо всём. Может, правда, всплывёт нечто перспективное и для расследования полезное.

– Ладно. Но это ещё не всё. Я подумала: если к покушениям причастны знакомые, даже из давнего прошлого, они за Ангелиной все эти годы следили. Не постоянно и навязчиво, а так, присматривали. Знают адрес, квартиру, осведомлены о жизни девушки.

– Логично. И что?

– Сегодня никто не следил, я проверяла утром. Но после первого неудавшегося покушения незамедлительно последовало второе.

– Хочешь сказать, что они будут проверять? Узнавать, есть ли результат от угощения ядом?

– Именно! Пусть не сразу, но обязательно проверят!

– Но вы с подопечной уехали, заниматься инсценировкой отравления, госпитализации поздно. Соседи могли видеть, что Ангелина, живая и здоровая, вышла из дома на своих ногах.

– Всё верно. Но попробовать всё равно стоит. Пошли парочку полицейских посообразительнее. Чтобы были способны на экспромт. Вот, хотя бы рыжего Лёшку-лейтенанта и ещё кого-нибудь. Пусть они опечатают квартиру. Ленту, пломбу сделают, всё как положено. И повозятся подольше, пошумят, чтобы соседи заинтересовались. А любопытным пусть расскажут, что хозяйка квартиры в реанимации, стало плохо днём. Да так сильно, что, может, и до утра не доживёт. Врачи плечами пожимают: на первый взгляд здоровая девушка, и тут такое. Короче, Лёшка и сам справится, скажи, чтобы придумал немного ярких подробностей, только в рамках, без фанатизма. Ну, или с напарником между собой можно громко эту тему обсуждать, по ситуации надо смотреть.

– Допустим, пойдёт слух по дому, что девушка в больнице. Что это нам даст?

– Потом соседей расспросим, кто справки наводил. Может, на след убийцы выйдем. Ну и в любом случае я буду спокойно расследовать покушения, а не жить в ожидании новых. И Ангелина дёргаться перестанет, видел, что с девушкой утром было?!

– Ладно, не боись, подруга, всё сделаем. Даже больше – я посажу в окрестностях двора своего агента. Благо, погода налаживается потихоньку. Есть один мальчишка, неприметный, расторопный. Если кто наводить справки явится, он проследит осторожно.

– Вот и отлично.

Расспросы о жизни и семье в долгий ящик я откладывать не стала. Этим же вечером мы с Ангелиной устроились на кухне за чашечкой чая с яблочным пирогом. Баба Клава ещё не вернулась с работы, дети уже отправились спать, и помешать разговору никто не мог.

– Совсем забыла сказать, твою квартиру полицейские сегодня опечатали.

– Честно говоря, не понимаю, с какой стати?! – изумилась девушка. И растерянно добавила, – я вещей много не брала, так, только самое необходимое.

– Надеюсь, это всё ненадолго.

– Ага, хорошо. Но, зачем?

– Мы с Генкой приняли решение распустить слух, что милая девушка, Ангелина Сомова, отведала-таки отравленных плодов, ну, или тортика. И в данное время находится при смерти, в реанимации областной больницы города Тарасова. А квартира объявлена местом преступления и опечатана.

– Хочешь посмотреть, кто меня добивать явится? – иронично хмыкнула девушка.

– О, ты вовсе не норовишь упасть в обморок или разрыдаться, а шутишь?! Это прогресс! – улыбнулась я.

– А ты так виртуозно от ответа уходишь? – прищурилась Ангелина, – зачем квартиру опечатали?

– Хочу посмотреть, кто будет справки о твоём самочувствии наводить. Может, повезёт, и злоумышленники в квартиру вломятся. Тогда мы поймём, что им нужно. Что они выиграют от твоего исчезновения?!

– Ага. А как же больница? Я имею в виду, там ведь нет Ангелины Сомовой.

– Не переживай, тебя никто на койку в реанимации укладывать не станет. И сейчас в подобном даже необходимости нет. Просто персоналу больницы дадут распоряжение: всем, кто интересуется самочувствием Ангелины Сомовой, отвечать: «Девушка в стабильно тяжёлом состоянии». Но перед этим подробно расспрашивать: как зовут звонившего, кем приходится потерпевшей, степень родства и так далее. Ну, все медики это умеют.

– Думаешь, из этой затеи что-то выйдет? – скептично протянула Ангелина.

– Надеюсь. А чем обоснованно такое недоверие к моей гениальной затее?

– Знаешь, Женя, моим здоровьем некому интересоваться, – вздохнула она, опустив глаза, – я это буквально только что осознала. Так что потока встревоженных звонков даже не жди.

– Этого просто не бывает.

– Чего?

– Чтобы жил себе человек, жил. Кучу врагов нажил и ни одного друга. Тем более, такая красивая, добрая девушка.

– Как видишь, бывает. Нет, ну раньше у меня, конечно, были подруги, приятели. Всё, как у любого нормального подростка или юной девушки. А потом… Всё ушло, кончилось. В последние годы я вела более чем уединённый образ жизни. И тому есть масса причин. Сергей, кроме всего прочего, был страшно ревнив. Каждый мой шаг контролировался. А после того, как я стала вникать в дела синдиката, Крупенин удвоил рвение – боялся утечки информации. И если, мне, к примеру, приходила в голову идея выпить кофе с подругой, ту ждали неприятности.

– Какого рода?

– Как минимум угрозы, неприятные ночные звонки, слежка. И чтобы не подвергать никого опасности, я постепенно оборвала все контакты.

– Ангелина, скажи, а кто-то из твоих бывших знакомых или их семей мог серьёзно пострадать от бандитов Крупенина? Ну, так, чтобы разозлиться и решить отомстить лично тебе?

– Ты имеешь в виду, – девушка на секунду сбилась, – то есть ищешь того, кто захотел бы меня отравить?