Дарья Калинина - Неполная дура Страница 36

— Но только чтобы человек этот был еще в своем уме!

Антонина Петровна хмыкнула.

— Чувствуется, я вас совершенно запугала своим рассказом. Но уверяю, многие воспитатели из старой гвардии вполне адекватны. И я с удовольствием продлеваю с ними трудовые договора, потому что они еще достаточно бодры и физически активны.

Тон, каким были сказаны эти слова, заставил подруг посочувствовать немногим оставшимся тут старым воспитателям. Чувствовалось, что сработаться с «молодой гвардией» в лице новой директрисы получилось далеко не у всех. Тем не менее около пяти человек старой закалки еще трудились в детском доме. И две женщины сейчас были как раз на занятиях.

Хотя на дворе было лето, но работали многие кружки, где эти женщины и вели занятия. Антонина указала подругам, в каком направлении им двигаться. И вернулась к своим делам. Воспитательниц подруги нашли в столовой. В детском доме был «тихий час». Скоро намечался полдник. Но пока женщины наслаждались заслуженным отдыхом, попивая чай с ванильными сухариками. Настроение у них было самое благостное. И они охотно попытались вспомнить Этну.

— Нет, такой девочки среди наших детей не было! — дружно покачали женщины головами.

— Как же так? Она должна была воспитываться тут!

Воспитательницы переглянулись. И на их лицах мелькнуло странное выражение.

— Мы ее не воспитывали, — наконец сухо произнесла одна из них.

— Вы не воспитывали? — уцепилась за оговорку Мариша. — А кто? Кто воспитывал?

Женщины снова переглянулись.

— Как ты думаешь? — нерешительно спросила одна из них.

— Юлиан все равно умер! — пожала плечами вторая. — Какая теперь разница? Все концы были завязаны на нем. Теперь уже все равно ничего не выяснить, даже если что и было.

Мариша с Инной буквально сгорали. Они чувствовали, что эти женщины что-то знают. Нечто важное. И именно поэтому не желают делиться этой информацией с подругами.

— Мы могли бы заплатить, — ляпнула Мариша.

Воспитательницы страшно оскорбились и запыхтели над своими сухариками.

— Оставьте свои деньги для себя!

— А не хотели мы вам говорить именно поэтому!

— Почему? — в отчаянии воскликнула Мариша, которая не получила еще ни одного ответа, одни сплошные загадки и недомолвки.

— Потому что вы — нынешнее поколение, привыкли к тому, что все продается и покупается.

— Вам не понять.

— Но вы расскажите, а мы очень попытаемся понять!

Воспитательницы молчали, пребывая в явном смущении. И наконец одна из них открыла рот.

— Наш бывший директор, Юлиан Иванович, был настоящим подвижником!

— Не чета Антонине!

— Хотя и она славная девочка, но до Юлиана Ивановича ей далеко!

— Небо и земля!

В общем, через полчаса подругам стала примерно ясна картина происходящего в детском доме еще пять-десять лет назад. До того как пост директора заняла инициативная Антонина, которая сумела привлечь спонсоров и инвестиции, в детском доме главенствовал милейший Юлиан Иванович.

— А он не был, что называется, хозяйственником!

Это было самое критическое замечание, которое допустила воспитательница в адрес своего бывшего директора. Да, Юлиан Иванович был человеком весьма далеким от вопросов устройства теплых полов в спальнях у девочек, устройства летних трудовых лагерей на деньги спонсоров и прочих новшеств, до которых была большой охотницей пробивная Антонина.

— Да и времена тогда были другие! Когда Юлиан Иванович принимал на себя руководство детским домом и приглашал штат сотрудников, то мы больше думали о чести и совести, чем о комфорте и деньгах.

— Времена изменились, а жаль!

Подруги не стали спорить с пожилыми женщинами. Их молодость пришлась на эпоху строительства коммунизма. И тот факт, что коммунизм они так и не построили, нисколько не умалял ценности их идеалов.

Но в целом картина у подруг в головах сложилась следующая. Юлиан Иванович проработал на посту директора детского дома почти тридцать лет. И на протяжении трех десятилетий он дважды провел эксперимент. Отбирал нескольких воспитанников, желательно детей примерно одного возраста, которые жили с ним и его женой в его собственном доме, во всем напоминая родных детей.

Полный состав семьи — пять детей и двое взрослых. Юлиан Иванович считал его оптимальным. Состав, единожды воссоединившись, не менялся никогда. Верней, подрастая, взрослые дети уходили в самостоятельную жизнь. Но до выпуска ни один из них больше не возвращался в общие спальни детского дома.

— Что-то я не понимаю, — произнесла Мариша. — Он их усыновлял, этих детей, так, что ли?

Нет, насколько знали женщины, эти дети официально не были усыновлены. Фамилии у них оставались разными. И они по-прежнему считались подопечными детского дома. Но вместо общей детской спальни постоянно жили с директором и его женой у тех дома. Летом ездили с ними отдыхать к морю. Зимой всей семьей выбирались в цирк или музеи. Но именно так, только он, его жена и несколько детей, которых он сам выбрал.

— Юлиан Иванович был новатором! Он и его отец впервые в нашей стране применили на практике опыт семейного детского дома.

— Это как?

На этот вопрос женщины охотно ответили. Когда семейная пара или просто одна воспитательница берет к себе на дом от трех до семи или даже десяти детей разного возраста и разного пола, регулярно получает на них от государства дотацию. И кроме того, тратит свои собственные средства, изыскивая дополнительные источники доходов на свою немаленькую семью.

Работа эта для настоящих подвижников. Очень не многие люди отважатся посвятить всю свою жизнь маленьким сиротам. Да так, что на самих себя не остается уже ни времени, ни сил, ни денег.

— Вот мы тоже считаем, что много работаем, — призналась одна из воспитательниц. — Но до Юлиана Ивановича и Наташи нам далеко.

— А Наташа — это кто? Жена вашего директора?

Да, Натальей Ильиничной звали жену бывшего директора детского дома. Но увы, женщина скончалась еще раньше мужа.

— И вообще, здоровья она была слабого, — произнесла воспитательница. — Своих детей иметь не могла. Но за воспитанниками ухаживала как за своими собственными. Так что бог не дал ей собственных детей, зато приемных у нее было целых десять человек.

— Два выпуска по пять детей? — сделала подсчеты Мариша.

Что же, такое вполне могло быть. И в каком из выпусков была Этна? Но на этот вопрос женщины ответить Марише не сумели. Одни дети, по их словам, вырастали, на их место Юлиан Иванович брал других подходящих сирот.

— Подходящих? — уцепилась за царапнувшее ей слух слова Инна. — Что значит подходящих?

Но параметров, по которым бывший директор отбирал своих воспитанников, женщины не знали.

— Думаю, что прежде всего Юлиан Иванович отбирал себе детей физически здоровых и крепких.

— Да! Потому что к нему домой наш доктор наведывался лишь в исключительных случаях. А так, обычными простудами его дети почти не болели.

Оставалось выяснить последнее. Где находится дом бывшего директора детского дома? И кто в нем сейчас проживает?

— Где дом, мы вам расскажем, — кивнули женщины. — А вот кто там сейчас живет…

Этого они не знали. По их словам, дом стоял на отшибе. Вроде бы и деревенский дом, а до ближайшей деревни около пятнадцати километров. Как тут же подумали подруги, просто идеальное место для того, чтобы прятаться или спрятать что-то от любопытных людских глаз.

Глава двенадцатая

Уже подъезжая к дому, подруги поняли, что именно его они и видели на фотографиях из тайника Стеллы. То же высокое резное крылечко и крыша с приметным флюгером в виде жестяного морского конька. Сад, уже порядком запущенный на фотографиях, сейчас зарос окончательно. Будки с лохматым цепным псом не было и в помине, должно быть, сгнила от непогоды. Но сам дом, хотя в нем явно никто не жил, еще держался.

Подруги вышли из машины и, не без опаски толкнув гнилую калитку, только чудом еще державшуюся на проржавевших петлях, пошли к дому. Однако, поднявшись на крыльцо, они поняли, что Этны тут не было. Напрасно они надеялись. На дверях висел здоровенный замок, покрытый таким слоем грязи, что сразу становилось понятным — к нему не прикасались уже много месяцев.

— И зачем мы сюда приехали? — сердито произнесла Инна. — Этны тут нет. И никого нет! Надо не призраков прошлого откапывать, а среди ныне живущих убийцу Геры искать!

— Например?

— Например, среди его родственников!

— Да, надо.

На душе у Мариши тоже было уныло. Старый дом когда-то полнился детскими голосами, а теперь стоял позабыт и позаброшен. И где они эти дети, которые выросли тут? А кстати, где они? И Мариша воскликнула, перебив Инну, которая бурчала что-то про мать Геры, его сестру, ее мужа и прочих родственников. А также про завещание, по которому нехилая квартирка Стеллы наверняка отходила кому-нибудь из нищей родни из провинции.