Виталий Гладкий - Золото гетмана Страница 36

Так, коротая время в разговорах, они и дошли до постоялого двора, где квартировал гетман-эмигрант Орлик. Это заведение называлось «Золотая шпора».

Такое же наименование носили и гостиница с таверной, принадлежавшие хозяину постоялого двора. Однако столь благозвучное название совсем не соответствовало внешнему виду «Золотой шпоры». Постоялый двор находился на грязной кривой улочке с домами старой постройки (хотя он и был расположен недалеко от центра Парижа), и здесь селились разве что обедневшие шевалье да небогатые купцы.

Бомбанс, который следовал за казаками, как привязанный на веревочке, недоумевал: что забыли такие богатые и знатные господа, которых принимал сам принц, граф де Шароле, в столь убогом пристанище?! Это попахивало тайной, и юный воришка решил разбиться в лепешку, но узнать, в чем тут дело.

По дороге Бомбанс неожиданно почувствовал, что проголодался (подростка даже после сытной еды никогда не оставляло чувство голода, от которого он натерпелся в детстве), поэтому мальчик ухитрился стащить с тележки зеленщика несколько огурцов. Устроившись в чахлом кустарнике возле коновязи, Бомбанс звучно, с хрустом, раскусил длинный зеленый плод, чем вызвал неподдельный интерес к своей персоне двух одров, которые вяло жевали перепревшее сено.

Весело подмигнув лошадиным мордам и в который раз ощупав в кармане золотой кругляшек, юный вор с огромным терпением и стоицизмом, вообще присущим его «профессии», приготовился сколь угодно долго ждать появления иностранцев, которые зашли в помещение гостиницы, – хоть до нового пришествия.

Глава 12

Авария

Сон был похожим на явь. Только на этот раз Глеб был не в качестве участника мрачного действа, а сторонним наблюдателем.

Ему приснилась баба Дуня. Она сидела возле стола и, делая пассы руками, глядела в большой эмалированный тазик с водой. С того места, где находился Глеб, не было видно, что творится в тазике, но, судя по отблескам на лице старухи, он исполнял для нее роль телевизора. Только картинки, которые мелькали в нем, не являлись очередным дурацким шоу бездарных телеведущих; они были живыми и жили своей жизнью. Глеб откуда-то это знал и совсем не удивлялся такой потрясающей метаморфозе, случившейся с обычным тазиком для стирки белья.

Неожиданно водная гладь в тазике взбурлила, пошел дымок, похожий на предутренний туман, и из его седых завитков сложился как в детском конструкторе джинн Хоттабыч, который по мере обретения новых фрагментов все больше и больше становился похож на торговца с рынка, таинственного «запорожца».

Наверное, баба Дуня не ожидала его появления, потому что она отпрянула от тазика и взмахнула рукой, отгоняя, как ей показалось, наваждение. Но старик не исчез. Он превратился в живую плоть и грузно ухнул по другую сторону стола. Встав на ноги, оживший призрак вперил свой страшный огненный взгляд в старуху. Судя по шевелению его губ, он что-то говорил, но Глеб не слышал слов. Он так сильно был потрясен увиденным, что закричал от испуга, однако крик так и остался где-то у него внутри; Глеб онемел.

Тем временем баба Дуня пришла в себя от неожиданности и начала творить какие-то заклинания. Но старик лишь презрительно расхохотался. Прекратив смеяться, он набрал побольше воздуха и сильно дунул на старуху. Баба Дуня вмиг завяла – будто ее опалил космический холод. Закатив глаза, она медленно повалилась навзничь. И снова раздался дьявольский хохот старика.

Совсем обезумев от ужаса, Глеб попытался бежать. Но его ноги словно приросли к полу, и даже огромные усилия, которые он прилагал, позволили ему сдвинуться лишь немного в сторону, всего на несколько миллиметров.

Лучше бы он этого не делал. Страшный старик наконец заметил и Глеба. Он вперил в него безумные глаза и потянулся к нему своей огромной костистой рукой. Рука все удлинялась, удлинялась, вот она уже почти добралась до горла Глеба… и тут из оберега, с изображением неизвестного трехликого божества вырвался голубой луч. Он ударил по руке колдуна, как огненная плетка, вмиг превратив ее в черный тлеющий обрубок. Дикий вопль старика обрушил на голову Глеба потолочное перекрытие, которое тяжко придавило его к полу. Он начал задыхаться, попытался выбраться из-под завала… и проснулся весь в поту и с дикой головной болью.

Сна не было ни в одном глазу. Глеб подошел к окну, распахнул его настежь и шумно задышал полной грудью, стараясь восстановить душевное равновесие. Небо уже посветлело, и над горизонтом появилась оранжевая полоска – вот-вот должно было появиться солнце.

Снова кошмар… А ведь баба Дуня обещала, что избавит его от наваждений. Глеб неожиданно разозлился – за что заплатил пятьсот зеленых неубиенных енотов с изображением американского президента?! Нет, так дело не пойдет. «Поеду и выскажу бабе Дуне все, что я думаю о ее камлании!» – решил Глеб.

Быстро плеснув в лицо холодной водой, он оделся и, стараясь не разбудить отца, спустился в гараж. Мысль позавтракать даже не пришла ему в голову. Какая-то неведомая сила властно усадила Тихомирова-младшего за руль, и он выехал за ворота. Но перед этим Глеб решительно снял оберег с изображением трехликого божества и оставил его в гараже, повесив на крючок.

«Все, к бениной маме! Больше я к этому “подарочку” не прикоснусь, – поклялся Глеб. – Ведь знал же, знал, что с этим оберегом не все ладно, ан, нет, нацепил на шею. Хотел снять, да передумал… Почему? А фиг его знает. Идиот! Осел безмозглый! Съезжу к бабе Дуне, а затем… затем схожу в церковь. Грехи замолю. Их у меня хватает. Гляди, поможет».

Едва Глеб зашел во двор бабы Дуни, как к нему опрометью бросился ее черный котище. Тихомиров-младший даже шарахнулся в сторону от неожиданности – а ну как вцепится своими когтями! Но кот повел себя совсем иначе: начал ластиться, тереться о ноги, и, как показалось Глебу, стал настойчиво подталкивать его к двери избы, которая почему-то была полуоткрытой.

Обуреваемый нехорошими предчувствиями, Глеб вошел в избу – и застыл в изумлении. В избе все было перевернуто вверх дном – словно по ней прошелся ураган. А баба Дуня лежала возле стола и не подавала признаков жизни.

«Мать твою!.. – невольно выругался Глеб. – Что ж это творится?! Неужели к бабе Дуне забрались грабители?»

В его домыслах не было чересчур много фантазии. В последнее время по окраинам города начали рыскать наркоманы, которые грабили стариков и старух, отбирая у них пенсионные деньги – чтобы купить себе дозу наркоты. Иногда не обходилось и без членовредительства, а то и убийства. Похоже, и баба Дуня теперь попадет в милицейские сводки по этой статье.

Глеб подхватил легкое тело старухи на руки и положил на кровать. Баба Дуня застонала. «Жива! – обрадовался Глеб. – Нужно вызвать “Скорую”… Блин! Где моя мобила?!»

Отыскав в своих многочисленных карманах мобильник, Глеб набрал нужный номер и позвонил оператору «Скорой помощи». На удивление, приятный девичий голос пообещал, что машину прибудет в течение десяти минут.

Дожидаясь врачей, Глеб решал важную проблему: вызывать милицию или не стоит? Конечно, толку от этого будет мало – баба Дуня ведь не может выступить в качестве свидетеля. Пока не может; пощупав у нее пульс, Глеб убедился, что сердце старухи работает ровно, без сбоев, хотя и слабо. Значит, есть надежда…

Но чем больше Глеб присматривался к окружающей обстановке, тем сильнее в нем зрело убеждение, что грабители здесь ни при чем. В избе происходила борьба – это точно, но почему тогда на бабе Дуне нет следов насилия? Да и вряд ли она могла оказать достойное сопротивление здоровому мужику или парню. Скорее всего, отдала бы свои накопления без лишних «уговоров». Тем более что от этого баба Дуня не могла сильно пострадать в материальном плане: у нее и пенсия есть, и на своих знахарских делах она неплохо зарабатывает. Так что голод ей не грозил.

Но что же тогда случилось? Кто здесь разбойничал?

Приехала «скорая». Старуху начали накачивать разными лекарствами, и Глеб отошел в сторонку. Кот по-прежнему держался рядом с ним, но его глазищи не отрывались от хозяйки. Он и так был здоровущим, но, похоже, все еще находился в стрессовом состоянии, отчего шерсть кота встала дыбом, и он казался еще больших размеров, чем на был самом деле.

«Расспросить бы тебя, животина, что тут стряслось, – подумал Глеб, взглянув на кота. – Уверен, что тебе многое известно. Жаль, что ты не можешь говорить. Но, судя по твоему виду, здесь явно происходило что-то неординарное…»

Сон! Глеба будто током стегануло. Неужели все это случилось здесь и наяву?! Глеб посмотрел на стол и только теперь заметил, что там стоит… эмалированный тазик! С водой! Он похолодел. Нет, этого не может быть. Не может! Или он сходит с ума, или… О втором «или» Глеб боялся даже думать…

Когда бабу Дуню уложили на носилки, она вдруг открыла глаза. Увидев Глеба, который подошел поближе, старуха что-то прошептала. Он нагнулся ниже и услышал: