Анна Данилова - Любовница не по карману Страница 36

– Так ты все поняла? Чтобы лишний раз не травмировать отца, подтвердишь (если, конечно, в этом возникнет необходимость), что мы с тобой отправились к Федору домой, пили вино, а больше ты ничего не помнишь. Словно ты забеременела от Федора специально – чтобы у вас с моим отцом был ребенок.

– Да поняла я все, поняла, – вздохнула я. – Алик, пожалуйста, не надо больше об этом! Я и так чувствую себя не самым лучшим образом – как обманщица, мошенница, самозванка.

– Вот увидишь, все будет хорошо! Замечательно! Ты вернешься, и отец выбросит из головы все мысли о том, чтобы сдаться… Знаешь, он и сам измучился, и меня измучил…

– Алик, неужели ты так любишь своего отца? Ведь ты же все это делаешь только для него…

– Я виноват, я и отвечу, – сказал он глухим голосом. Как человек, которому пришлось много страдать.

По дороге мы останавливались в придорожных кафе, Алик помогал мне выйти из машины, держал малыша, сопровождал каждый мой шаг, каждое движение.

– Заказывай только то, что трудно испортить, – говорил он всякий раз, разглядывая разложенные за прозрачной витриной аппетитные блюда. – Закажи свежую яичницу, пусть ее при тебе пожарят. Или молоко с хлебом или плюшкой какой-нибудь. Все эти салаты такие опасные… И не смотри на эти отбивные – не советую…

Чувствовалось, что он поставил перед собою цель – довезти меня до дома в целости и сохранности.

Мой сынок, к счастью, вел себя тихо и спокойно, не доставлял нам беспокойства и тревог. И когда мы влетели в Москву и помчались по ночным опустевшим шоссе, он крепко спал.

Мне не верилось, что совсем скоро я встречусь с Гришей. Одно дело – поговорить с ним по телефону, и другое – увидеть его, сказать, вот, мол, и я, принимай меня такой, какая я есть.

Неужели он на самом деле поверил Алику, в его историю со снотворным и моей вынужденной беременностью? И не сорвусь ли я, не признаюсь ли ему во всем?

Мы поднялись налегке, без багажа. Алик держал на руках маленького Федора. Меня всю колотило. И в то же самое время я радовалась, что я в Москве, почти дома. Хотя знала, что многое зависит от того, как меня встретит Гриша, что он скажет, как себя поведет.

Алик позвонил. И почти тотчас же за дверями послушалась возня, звон ключей, дверь распахнулась, и я увидела Григория. Боже! Как же он похудел! Он и так никогда не был упитанным, но теперь и вовсе – передо мной стоял высокий худой человек в новых синих джинсах и белом джемпере. На бледных впалых щеках его и на кончике носа просвечивали красные паутинообразные жилки. Гриша бросился ко мне и сжал в своих объятьях.

– Зоя, – шептал он, целуя мои щеки, нос, глаза. – Зо-о-о-я… Господи, какое счастье!

Алик стоял в стороне, прижимая к груди завернутый в одеяло драгоценный кокон с ребенком. Гриша отстранился от меня, подошел к Алику и взглядом попросил его приоткрыть уголок кружевной простынки, желая посмотреть на ребенка.

– Боже, какой малыш… Да он просто ангелочек!

– Гриша… Ты… прости меня… – Я обняла его. – Теперь все будет по-другому!

– Я так скучал… – просипел он, превозмогая подступившие к горлу рыдания. – Рад, что Алик тебя нашел. Ну, все, проходите… Зоя, идем в спальню… Я разложил там кресло, пару дней малыш поспит на нем, а потом мы купим кроватку. Знаешь, у меня столько планов! Боже мой! У нас – ребенок! Я счастлив, правда, счастлив…

Я с Гришиной помощью сняла шубу и сделала несколько шагов по направлению к спальне. Странное дело, но ожидаемого страха у меня почему-то не возникло. И не было никаких ассоциаций, связанных с этой спальней и находившимся в ней недавно трупом. И меня… отпустило. Я вздохнула глубоко, свободно.

Подумала, что время, оказывается, лечит даже такие грубые, страшные раны, как память об убийстве.

25. Следствие

В квартире Федора Белова работали эксперты.

– Редко можно сказать с уверенностью, что квартира совершенно безлика. Чувствуется: как купил ее человек – так больше почти и не появлялся здесь. Привез свои вещи, разложил их как попало, бросил матрац и белье на продавленную кровать, и все! Холодильник пустой, грязная посуда… примерно восьмимесячной давности, ждет своего часа в раковине. Два новых полотенца в ванной комнате. Даже кусок мыла лежит не в мыльнице, а все еще в бумажной обертке. Нет, он точно здесь не жил. Перевез сюда старую, еще родительскую мебель, коробки с книгами, личные вещи… Все это, видите, так не распакованным и стоит…

Игорь Седов слушал комментарии эксперта и полностью соглашался с ним. Белов действительно, похоже, не жил в этой квартире. Бывал здесь наездами. Однако при всей убогости обстановки они то и дело натыкались на случайно рассредоточенные по всей квартире элементы роскоши: на упаковки из-под дорогих продуктов или вещей, на срезанные ценники (с поистине удивительными цифрами) в корзинке для мусора, на флаконы дорогой мужской туалетной воды, на пару ботинок от Testoni.

– Скажи-ка мне, Игорек. – Эксперт вертел в руках какой-то рекламный проспект. – Если у человека много денег и он покупает себе ботинки от Testoni, то что же он забыл в санатории «Березовая роща»? Тебе не кажется, что это какой-то бред? Ну, я понимаю, какой-нибудь навороченный загородный клуб для vip-персон, но не «Березовая роща» же!

Игорь полистал проспект, нашел номер телефона и позвонил в пансионат. Представился и попросил выяснить, не останавливался ли там весной – в марте-апреле-мае – Федор Белов? Словоохотливая, пребывавшая в каком-то возбужденно-радостном настроении девушка-администратор сказала, что она очень хорошо помнит парня по фамилии Белов.

– Красивый такой, блондинистый, с прелестной улыбкой… Федор! Очень мужественное, старинное имя! Он резервировал номер несколько раз, на длительный срок номер, на двоих. Его девушку звали Зоя Семенова. Красивая дама, но, думаю, старше его… Я вам помогла?

Игорь подумал: такие администраторши и разрушают семьи, удивительно, что эта еще жива. Хотя, с другой стороны, именно такие особы – с прирожденно-мстительным вредным характером – являются в то же самое время находкой для следствия.

Игорь попросил, чтобы ему продиктовали паспортные данные Зои Семеновой, сравнил их с данными Федора Белова. Что ж, теперь, когда личность убитого установлена, к тому же они совершенно случайно выяснили имя его любовницы (не с сестрой же он проводил время в «Березовой роще»!), следствие наконец-то сдвинется с мертвой точки.

Он был удивлен, потрясен, когда, приехав по адресу, указанному в паспорте Зои, увидел, что дверь открыл уже знакомый ему Алик. Ну да! Алик-то тоже носил фамилию Семенов!

– Вы?! – Алик тоже, судя по всему, был потрясен его визитом. И напуган.

– Зоя Евгеньевна Семенова здесь проживает?

– Да… Здесь… Проходите, пожалуйста.

Седова пригласили в уютную просторную гостиную, и вскоре в комнату вошла с ребенком на руках прелестная молодая женщина. Белая кожа, черные, аккуратно уложенные на затылке волосы, темные глаза и красивые полные губы.

– Вы ко мне?

Она казалась спокойной и даже счастливой. Поистине материнство наложило на ее облик волшебную печать нежности.

– Да, к вам. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

Алик вышел, прикрыв за собой дверь.

– Давайте уточним… Итак, это вы – Зоя Евгеньевна Семенова, так?

– Да, я. Что случилось?

– Вы знали человека по имени Федор Белов?

– Да, я знала Федора.

– Расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились, как расстались…

– Федя – друг Алика, сына моего мужа, Григория Семенова. Здесь мы с ним и познакомились. Он часто бывал у нас. А в чем дело?

– Какие отношения связывали вас с Федором?

– Да никакие… обычные… – Щеки ее налились густым румянцем.

– У нас имеются показания свидетелей, которые утверждают, что вы нередко бывали в пансионате «Березовая роща» вместе с Федором Беловым. В книге регистрации имеются соответствующие записи.

– Что с ним? Вы же не просто так сюда пришли…

– Он погиб. Причем уже давно.

– Вы шутите?! Этого не может быть!

– Да нет, Зоя Евгеньевна, мне как-то не до шуток.

– Значит, вы его с кем-то спутали.

– Вы бывали с ним в пансионате…

– Послушайте, нельзя ли говорить на полтона тише?.. Ну да, я бывала там с Федей весной, и что с того? Это моя личная жизнь, и она никого не касается!

– В Пущине обнаружили захоронение… У нас есть показания свидетелей, точнее, свидетельницы, утверждающей, что это труп Федора Белова.

– Какое еще захоронение?! Говорю же – этого не может быть! Федор жив, он в Сургуте! У вас имеется нераскрытое дело, вы не можете опознать труп и почему-то решили, что это Федор! Глупости! Говорю же – он жив.

– Когда вы в последний раз видели Федора?

– Видела?.. Дайте-ка вспомнить… Где-то в октябре, кажется, он приезжал в Москву, мы с ним встречались, кофе пили. Он рассказывал мне, как устроился в Сургуте. Работа, конечно, тяжелая, зато платят хорошо. Потом он уехал, и все!