Werewolf - Холодная Зима (Агония 2) Страница 36

– Сергей. Ко мне зайди…

Значит, приехали. И явно не с пустыми руками…

Пошел к двери, и вдруг резко остановился. Что-то забыл. Что? А… Фотороботы же вчерашние, шеф просил их подержать у себя. Открыл сейф, достал фотороботы, пошел к шефу…

У шефа в кабинете было тесно, сидел сам Калинин, Глазко, еще кто-то из оперативников и задержанный. Высокий, дородный, в очках с золотой оправе, в кабинете прокуратуры от казался каким – то чужеродным… ну не его место это было – перед следователем сидеть. Не вписывался он в обстановку.

Когда я зашел, шеф как раз проводил допрос…

– Так значит, вы ни на какие вопросы отвечать не хотите товарищ Ванников…

– Верно – снисходительно с барским видом кивнул тот – я вам назвал номер телефона, позвоните по нему и вам там объяснят, какую ошибку вы совершаете. До звонка по этому номеру я ничего говорить не буду…

– Сергей… – отвлекся шеф – организуй-ка нам конвой до Бутырки. Тут человек как раз в несознанку играет, пусть посидит немного…

Трюк это был старый, на психику подследственного давило безотказно. В принципе, Калинин и сам мог набрать номер и вызвать конвой – но здесь важен был именно психологический момент…

– Да что вы себе позволяете! – вскинулся подследственный – Сидеть! – рявкнул Глазко…

– Сейчас, сделаем… – ухмыльнулся я, раскусив игру – да, Александр Владимирович…

Бумаги заберите, вчерашние…

Бумаги я положил на самый край стола, пошел к двери – и тут услышал тихий хрип за спиной. Обернулся – сидевший на столе Ванников выпученными глазами смотрел на фотороботы, хватая ртом воздух будто выброшенная из воды на берег рыба…

Ванникова отправили в больницу на скорой, остальных задержанных увезли в СИЗО – работать сегодня было уже бессмысленно. Изъятые во Внешэкономбанке документы сгромоздили у меня в кабинете, я запер дверь на ключ, а шеф сходил вниз и забрал ключ с вахты. Дверь опечатали.

Сейчас мы сидели в кабинете Калина втроем – сам Калинин, я и Константин Иванович Глазко. И пытались понять, что же все-таки происходит. Дело шло в разнос.

– Итак, подводим итог… – усталым голосом начал шеф – что мы имеем. Капитан госбезопасности Пугачев Владислав Валерьевич из второго главного управления КГБ СССР является прямым куратором Ванникова, заместителя директора Внешэкономбанка СССР. Он же отдает приказы на совершение преступных махинаций с валютой и ценностями, на перевод огромных сумм за границу. И все это длится несколько лет.

Это первое. Второе – по поступившей по оперативным каналам информации мы проводим обыски и задерживаем Беляковского Зиновия Ефимовича, начальника горпищеторга Управления торговли города Москвы. Ни на даче, ни в квартире Беляковского ничего не находится, никаких ценностей в отличие от других задержанных. Зато находится две тысячи двести долларов США, фальшивых. Точно неизвестно, но, скорее всего они подброшены. Это – считай расстрельная статья.

Это второе.

Третье. Беляковский Зиновий Ефимович решает бежать из страны, Пугачев узнает об этом. Все деньги и ценности, которые Беляковский перед побегом переправляет за границу, он на самом деле никуда не переправляет, а забирает их себе. Меньшая часть достается Ванникову, большая Пугачеву.

Четвертое. Пугачев организует убийство Беляковского в тюрьме, используя для этого вора в законе по кличке Бриллиант. Судя по всему, Бриллиант находится на связи либо у самого Пугачева, либо у кого-то из его знакомых. Скорее второе. И отказать капитану Пугачеву в маленькой просьбе ну никак не может – иначе пикантный факт сотрудничества вора в законе с Конторой Глубокого Бурения станет известен всем. А за это – убивают. Таким образом, Беляковского убивают в тюрьме.

Пятое. Бриллианта начинает колоть Петухов, начальник оперчасти Бутырок.

Бриллиант понимает, что долго он не продержится и передает на волю Пугачеву весточку – требует организовать побег, в противном случае угрожая назвать его имя как заказчика убийства Беляковского. На следующий день Пугачев с двумя неизвестными лицами появляется в Бутырском СИЗО и внаглую организуют побег Бриллианта. Ничего не забыл?

– Да вроде ничего… – сказал я – И последнее, шестое. Что нам со всем с этим делать?

– Ну, Ванников же дал показания, под протокол…

– И попал потом в больницу! – припечатал Калинин – все эти оказания можно легко развернуть. Еще и виновными останемся – довели свидетеля до острой сердечной недостаточности. Ты, Костя, охрану у больничной палаты организовал?

– Круглосуточный пост – кивнул Глазко – два человека. Надежные.

– Хорошо. Внуши им – кто бы не рвался к Ванникову, под каким бы то ни было предлогом, какие бы корочки не показывали, пусть и КГБшные – не пускать! Ни под каким видом и соусом! И с главврачом поговори – чтобы медперсонал за Ванниковым был закреплен один и тот же, причем проверенный.

– Сделаю – Глазко поднялся и вышел из кабинета.

– А мне что делать, Александр Владимирович? – спросил я – Тебе то… Тебе – пока ничего. Завтра видно будет. Да, кстати, совсем забыл… – шеф хлопнул себя ладонью по лбу – ты что, заявление на выдачу оружия, что ли писал?

– Да… – кажется, я даже покраснел – а что?

– Да ничего. Как ни странно, разрешили – шеф полез в ящик стола и вытащил какую-то бумагу и кургузый, отливающий черным, до боли знакомы ПМ. Пистолет был уложен в рыжую кожаную кобуру для ношения подмышкой, ремни кобуры были обернуты вокруг нее так, что получался этакий сверток…

– Вот, Константин Иванович с утра привез, с утра дел было по горло, поэтому и отдаю только сейчас. Сам Глазко уехал, просил передать. Да не хватай так жадно – шеф все-таки заметил мое движение рукой к кобуре с пистолетом – распишись сначала…

Достав из внутреннего кармана пиджака ручку, я повернул к себе бланк ведомости, черканул свою закорючку в графе "получил"…

– Обойма только одна. Тебе на сегодня хватит?

– Хватит… – вот теперь я точно покраснел – Слушай – шеф наклонился в мою сторону – ты скажи, зачем тебе оружие?

И что говорить?

– Отец посоветовал получить…

Если не знаешь что говорить – проще и правильнее всего сказать правду. Возможно не всю, но – правду – Отец… – хмыкнул Калинин – ну смотри… ты человек взрослый. Только я тебе скажу, по моему опыту – чем дальше от оружия, тем лучше. Тем меньше всякой ерунды может случиться. Ладно. Я пойду снова на прием к Руденко прорываться, ты посиди здесь до конца рабочего дня, подежурь. Все равно у тебя кабинет бумагами завален и опечатан. Если до конца дня не вернусь – иди домой. Кабинет закроешь, ключ оставишь на вахте. Завтра продолжим, хорошо?

– Хорошо…

Телефонный звонок прозвенел под самый конец рабочего дня, когда я признаться уже начал подремывать. Все-таки напряжение последних дней сильно давало о себе знать.

Дернувшись от неожиданности, я чуть не сшиб локтем телефон, но все-таки сумел ухватить трубку…

– Генеральная прокуратура, Соболев – Сережа…

Наташа…

– Как ты меня нашла… – тупо спросил я, лихорадочно пытаясь понять, что же мне говорить.

– Я в приемную позвонила… Мне сказали, что если твой кабинет не отвечает, то скорее всего ты в кабинете Калинина… Вот я и…

– Нам надо поговорить – сказал я, хотя абсолютно не представлял о чем. Мысли неслись в голове, подобно коням на взбесившейся карусели…

– Я тоже так думаю… – раздалось в трубке после долгого, оглушающего молчания – нам о многом надо поговорить.

– Где тебя забрать? Я на машине…

– Не нужно. Я рядом с твоим домом, приезжай, я буду ждать тебя там.

– А как…

– У меня же ключ есть, забыл?

И в самом деле, забыл…

– Я приеду. Скоро.

– Буду ждать. Нам действительно нужно поговорить.

Наташа положила трубку, а я еще долго в оцепенении сидел за чужим столом с поднесенной к уху трубкой и тупо слушал раздающиеся из нее гудки…

Майор Виталий Петрович Головнин неспешно шел по пустынному, застеленному выцветшей красной дорожкой к коридору своего непосредственного начальника.

Срочный вызов застал его на рабочем месте, он как раз собирался ехать за город, на один из объектов, там его ждали, но – ничего не поделаешь. Пришлось отложить.

Чем был вызван срочный вызов к начальству, Головнин не знал, но и плохого ничего не ожидал. В конце концов все задачи, поставленные перед его отделом на месяц были выполнены, проведены были и некоторые внеплановые разработки. Вполне можно было рассчитывать на премию.

Войдя в кабинет полковника Кондратьева, Головнин резко остановился у самой двери – в таком состоянии своего шефа Виталий Петрович не видел никогда. Кондратьев курил, открыв окно и сбрасывая пепел во внутренний дворик – немыслимое дело!

Никогда раньше он себе такого не позволял, да и курить он бросил давно.