Алекс Норк - Замок у моря Страница 36

— Как обычно в будний день. — Лицо доктора по-прежнему отличалось спокойным безразличием. — В девять утра я начал прием в своем кабинете в Саутпорте. В двенадцать его закончил.

— Что, не было больше пациентов? — внезапно перебил его Пэро.

— Были, — не смущаясь этим, ответил доктор, — с менее сложными жалобами. Таких я обычно передаю ассистенту, а сам отправляюсь к больным по вызову.

— И вы отправились к пациентке в Престон? Никуда не заезжали по дороге?

— Не заезжал. Ни по дороге туда, ни оттуда. Вернулся домой, если мне не изменяет память, без нескольких минут три.

Пэро быстро скосил на меня глаза, а потом снова обратился к доктору.

— Эта ваша пациентка, мадам Гивейрас, вряд ли она была так больна, если уже через день смогла пуститься в плавание через океан, а, мистер Бакли?

И эта осведомленность моего друга не привела в замешательство доктора.

— У нее расстроена нервная система. Это не очень опасно, а морские путешествия в таких случаях даже рекомендуются.

— Прошу извинить меня за некоторую назойливость, мистер Бакли, но получается, что вы едете из Саутпорта в Престон к не очень больному пациенту, который и сам способен приехать к вам на прием, к тому же, проводите там около двух с половиной часов. Вы, занятый человек, так транжирите время?

Безразличие на лице доктора сменилось на легкую снисходительную улыбку:

— Должен вам сказать, мистер Пэро, что у нас, врачей, существует еще такое понятие, как богатые клиенты. Им приходится оказывать особое внимание.

Эта прописная истина явно обрадовала моего друга.

— О, разумеется, именно так, богатые клиенты, я совсем упустил их из виду! — Он сделал несколько быстрых шагов к углу камина, по другую сторону которого сидел Уиттон, и вернулся назад, к краю стоящего посередине комнаты стола. — А имя — Ева Смит — вам о чем-нибудь говорит, мистер Бакли?

Ни одна мышца не дрогнула на лице доктора, но лицо стало совсем другим — внимательным и слегка напряженным.

— По-моему, это служанка мисс Гивейрас, — ответил он с чуть вопросительной интонацией.

— Вы абсолютно правы, — подтвердил Пэро, — впрочем, об этом немного позже.

Мне показалось, что эти последние слова моего друга не очень понравились мистеру Бакли.

— Позволю себе, господа, сделать из услышанного следующее заключение. — Пэро выдержал небольшую паузу. — Между двенадцатью часами и тремя часами дня к сэру Джону могли войти следующие лица: Джеральд Холборн, слуга Каспер и мистер Бакли, который мог сделать это как по дороге в Престон, так и на обратном пути. Задача для убийцы сэра Джона, если это действительно было убийство, состояла не в том, чтобы незаметно для других к нему проникнуть. В таком визите для каждого из названных лиц не было ничего подозрительного, и окажись убийца замеченным, план можно было отложить до лучших времен.

Взгляд Пэро неожиданно для меня остановился на девушке. Та выжидающе посмотрела в ответ и приподняла вверх красивые дугообразные брови.

— Вас, мадмуазель, я не вношу в список возможных покушавшихся на сэра Джона. Вам слишком трудно было бы дать объяснение своему появлению в его апартаментах.

— Благодарю вас, мсье.

Ее мелодичный голос прозвучал как вежливый ответ на мелкую ничего не значащую любезность. Только сейчас я обратил внимание на сумочку у нее на коленях. Черную, блестящую, не очень подходящую к ее коричневому платью, и, как мне показалось, несколько большего, чем нужно, размера.

Однако же Пэро продолжал:

— Главный момент для преступника состоял в том, чтобы незаметно и не оставив за собой следов исчезнуть, дав предварительно жертве лекарство с подмешанным кофеином. Это было нетрудно, поскольку сэр Джон несколько раз в день принимал валериановые капли, которые отбивают все посторонние запахи. Кстати, как часто он это делал?

Я увидел, что Каспер было собрался ответить, но передумал и посмотрел на доктора, справедливо решив, что тот имеет больше прав для разъяснения.

— Помимо снотворного лекарства на ночь, я прописал пациенту действительно содержащие в себе валериану успокаивающие капли. Их следовало пить три раза день: после двенадцати, трех и шести вечера.

— Обычно сэр Джон так и делал, — вежливо добавил слуга.

Пэро поблагодарил каждого кивком за ответ и еще раз прогулялся к камину и обратно.

— Теперь я хотел бы поговорить о том, как именно он принимал лекарство. И возьму на себя смелость рассказать вам об этом. Согласно полицейскому протоколу, в углу той комнаты, где в кресле было обнаружено тело сэра Джона, стоит круглый столик на высоких ножках. На нем два или три лекарственных флакона и небольшой серебряный поднос. По-видимому, этот поднос использовали, чтобы подать больному лекарства, когда ему было трудно или неудобно подойти к столику самому. Полиция, кстати сказать, сумела разобрать только одни отчетливые отпечатки пальцев на этом подносе, ваши отпечатки, Каспер.

— Неудивительно, сэр, я столько раз за него брался, а предыдущим вечером как раз подавал хозяину на нем лекарство.

— Я тоже считаю, что это вполне естественно. Более того, лейтенант Кагерли полагает, что край подноса можно легко зажать не подушечками пальцев, а боковыми сторонами фаланг, не оставляя таким образом на нем отпечатков. А это значит, что преступник, не наследив, мог незаметно подлить в стаканчик с лекарством кофеин и подать его на подносе жертве. Это опять могли без всяких к тому подозрений сделать трое указанных мною лиц. К сказанному нужно добавить одну чрезвычайно любопытную деталь. Стаканчик для приема лекарств исчез, и это говорит о-очень о многом!

Мне не нужно было смотреть на сидящего рядом лейтенанта, чтобы почувствовать, что ему, как и мне, это не говорит пока ни о чем.

— Мы еще вернемся к этому злополучному предмету, — очень довольным тоном сообщил Пэро, — но нельзя надолго упускать из внимания главное событие — убийство Харди-Конерса. И вспоминая все связанные с ним обстоятельства, нужно сразу выделить едва ли не самое важное. Я имею в виду одежду убитого. На нем был костюм Джеральда Холборна, точнее его полная копия. Скажите, — он взглянул на молодого человека, — Харди надевал подаренный вами костюм до этого?

— Нет. Я ведь недавно его привез. — Джеральд скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку кресла, слегка опустил на грудь голову. — Теперь вспоминаю, — подумав, добавил он, — что у него была даже идея сделать какой-то розыгрыш с этим костюмом.

— Отчасти ему это удалось. Мой друг, капитан Дастингс, сперва и решил, что убили вас. Возможно, что и еще кто-то стал жертвой розыгрыша в тот день. Но все-таки, мистер Холборн, вступая в совершеннолетие, ваш мнимый двоюродный брат лишал именно вас большей части семейного состояния. И именно вы недавно приобрели и хранили у всех на виду наган. Да, между прочим, кому пришла в голову идея устроить стрельбу из него на поляне?

— Мне, — сразу ответил Холборн.

— Итак, — чуть приподнявшись на носки, объявил Пэро, — мотив мистера Холборна абсолютно ясен. И надо сказать, что при наличии многих косвенных улик, против него пока нет ни одной прямой. Посмотрим теперь, какие мотивы могли быть у других присутствующих здесь лиц.

Я вдруг услышал негромкий получасовой удар каминных часов и подумал, как незаметно пролетели эти первые тридцать минут.

— Было бы чрезвычайно наивно полагать, что можно относиться равнодушно к вашей привлекательности, мадемуазель. — На физиономии моего друга отразилось неподдельно восторженное чувство. — Даже на вступивших в закатную пору людей, — он изобразил жалобную гримасу и ткнул себя пальцем в грудь, — даже на таких развалин как я, мадмуазель, вы оказываете чарующее действие.

— Очень приятно слышать, мсье. — В глазах девушки появились веселые искры. — В особенности, если это не предлог для обвинений.

— О, мадемуазель, я не вправе предъявлять обвинения, это относится к исключительной компетенции лейтенанта. К тому же, я еще раз хочу подчеркнуть, что не выхожу за рамки предположений, логических гипотез или, как их еще называют, версий, в чем предлагаю и вам принять активное участие.

— Я попробую, — произнесла мисс Бакли и ободряюще кивнула моему другу, предлагая ему продолжать.

Что-то ироническое добавилось к ее веселости.

Впрочем, Пэро с удовольствием разулыбался ей в ответ.

— Итак, мадмуазель, — начал он, — Стив Харди был влюблен в вас. Меру этого чувства я не возьмусь определять, возможно, оно и не было столь жгучим, как в тех краях, откуда вы сюда прибыли. Но тем не менее. А значит, вы могли управлять этим молодым человеком.

Бета склонила чуть набок голову в знак того, что не намерена возражать против сказанного.

— В тот день вы пришли к замку несколько раньше назначенного срока и сели в кресло на площадке, которая в это время дня залита солнцем. Не самое удобное место, не так ли?