Светлана Денисова - Я жулика люблю Страница 36

На площадке возле лифта топталась какая-то полусогбенная фигура, развернутая спиной ко мне. Я проглотила комок в горле и занесла зонтик повыше, но тут фигура разогнулась, повернулась и с удивлением уставилась на меня.

— Здрасьте, Людочка, — осторожно сказала наконец наша уборщица и слегка попятилась от меня, чуть не опрокинув ведро с грязной водой.

— Здравствуйте, — промямлила я, не зная, куда девать проклятый зонтик. — A-а… Э-э… Вы не знаете, дождя не обещали?

— Вроде нет, — ответила уборщица, схватила свое ведро, скоренько вошла в лифт и уехала на другой этаж.

— Еще одно предположение, и я тебя сама убью, — мрачно предупредила я Карину, которая наблюдала эту сценку с раскрытым ртом. Она закрыла его, но ненадолго:

— А если во дворе…

— Молчи, несчастная!

Во дворе тоже ничего необычного и подозрительного не наблюдалось. Вот разве что серые «Жигули», стоявшие напротив моего подъезда, показались мне очень знакомыми. Точно такие же ехали за Вадимом в Переделкине!

Я решила известить об этом совпадении Макара Захаровича и потащила Карину к станции метро.

Встретил меня старый чекист столь странным образом, что я даже заподозрила, не перебрал ли он с утра своего антистрессового коньячку.

Рассеянно кивнув в ответ на робкое приветствие Карины, он ухватил меня цепкими пальцами за ухо и вопросил:

— Явилась, вертихвостка? Тебе бы в самодеятельности выступать, в роли Бабы Яги!

— Макар Захарович, — растерянно пролепетала я, — что с вами?

— Со мной все в порядке! Это ты мне скажи, кой черт понес тебя на эту галеру?

— Куда?

— В Переделкино, вот куда! В мисс Марпл захотелось поиграть? А если б Вадим тебя там засек? — Он наконец выпустил мое ухо и распахнул дверь в гостиную. — Иди, сейчас каяться будешь!

Потирая ухо — рука у старика была тяжелая, — я вошла в комнату. Карина неуверенно последовала за мной. От эксцентричности Макара Захаровича она явно растерялась.

Жестом судии он указал нам на стулья:

— Садитесь! Мила, будь тебе хотя бы лет на десять поменьше, я бы самолично тебя выпорол! Мои ребятишки чуть с ума не сошли, когда ты на чердак полезла.

Чтобы скрыть смущение, я притворилась обиженной:

— Они уже и за мной следят?

— Дура, они тебя охраняют! А ну, иди сюда, — Макар Захарович схватил меня за руку и подтолкнул к окну.

На обочине, прямо напротив его подъезда, стояли те самые серые «Жигули».

Не повышая голоса, Макар Захарович сказал в маленькую черную коробочку:

— Ребятки, зайдите ко мне на минуточку.

Через некоторое время в комнату вошли двое парней. Я подавилась собственным кашлем. Один из них был тот самый краснорожий приставала из тамбура, а другой, с хищными рыжими глазами и птичьей манерой вертеть головой, сопровождал меня в ночной электричке на пути в Москву!

— Знакомьтесь, это наша Мила Мотылева, — ехидно представил меня Макар Захарович. — Молодая самонадеянная дамочка, внучка моего старого друга. Соколовский, можешь лично выразить ей благодарность за бессонную ночь в кустах возле дачи.

Карина неуверенно хихикнула. Я покраснела и набросилась на Макара Захаровича:

— Это нечестно, вы должны были меня предупредить!

— А тебя бы разве это удержало? — съязвил старый чекист. — Ты так полетела за своим Вадимом, только пятки засверкали.

Соколовский мрачно взглянул на меня:

— Вы нам чуть все карты не спутали. Мало того, что мы этого Вадима вели, еще и за вами пришлось наблюдать, разделяться. Кирпич, — махнул он рукой в сторону своего громилы-напарника, — чуть не упустил тогда вашего приятеля! Я всю ночь не спал, пока вы себе отдыхали на чердаке. А если б один из них наверх полез?

Отмалчиваться мне надоело, оставалось перейти в наступление. Достав из сумки диктофон, я поставила его на стол, включила и гордо заявила:

— Вы сперва послушайте вот это, а потом уже ругайте меня за легкомыслие.

Беседу Коли и Вадима присутствующие выслушали молча, изредка переглядываясь.

Когда запись кончилась, Макар Захарович свирепо сверкнул глазами и перенес внимание с меня на своих ребятишек.

— Ну-с? — спросил он, и те почему-то покраснели. — А это как прикажете понимать? У вас ведь тоже была аппаратура.

— Товарищ генерал, — пробормотал Кирпич, чья физиономия напоминала ошпаренную свеклу, — там чего-то разладилось… Сокол уж смотрел, смотрел… Помехи шли почему-то. Вот я и поехал за Левиным утром.

— И много наездил? Он же тебя засек, отменил встречу и просто позвонил из автомата. Лопухи! Рано ему было вас видеть.

— Да вы ж знаете, какое у нас матобеспечение, — живо возразил Сокол. — Мотылевой вы небось свой личный диктофон выдали! А у нас вся техника времен Очакова и покорения Крыма.

— Стажер Соколовский, — железным тоном проговорил Макар Захарович, и я с удивлением увидела, как этот вертлявый, непоседливый парень тут же вытянулся по стойке «смирно», — ко мне ваши претензии не относятся. Вы их Дяде Ване высказывайте!

— Выскажешь ему, как же, — пробурчал Кирпич, опасливо косясь в сторону Макара Захаровича. — Он, товарищ Быховский, то же самое скажет: мол, дали вам аппаратуру, так сами за ней и следите, чтоб не подвела.

— Ладно, не в этом дело, — старик прошелся из угла в угол. — Обвинение в авантюризме частично снимаю, — ворчливо обратился он ко мне и поспешил подчеркнуть, — но лишь частично. Чтобы больше ничего подобного не затевала. Только по согласованию со мной. А то наш Сокол уже брать тебя изготовился.

— За что?! — возопила я в праведном гневе.

— Я думал, вы и есть его постоянная зазноба, — хмуро пояснил Соколовский, исподлобья глядя на меня. — Шуры-муры, понимаете, всякие. О Мордвинове все за одну ночь разузнали. Это уж потом товарищ Быховский, — кивнул он в сторону Макара Захаровича, — сказал мне, что сам дает вам информацию. Ну а когда вы вдруг начали за Вадимом следить… — Он пожал плечами и насупился, как мальчишка, которому запретили поиграть в казаки-разбойники.

— В общем, во избежание дальнейшей путаницы приказываю: всякую самодеятельность прекратить. — Макар Захарович звонко шлепнул ладонью по столу. — А что касается того, что твой Вадим вовсе не Вадим…

Я перебила его, вытащив список мальчишек восьмого класса «В» сто двенадцатой школы:

— Может быть, это пригодится?

Старик отмахнулся:

— Ерунда все «это». Лучше бы меня спросила.

— Я же не знала, — промямлила я, теребя список.

— Вот я и говорю, лучше бы меня спросила, потому что я как раз уже все знаю. Дай-ка, — он взял у меня бумажку, небрежно проглядел и вернул обратно. — Это восьмой «В», а Вадим-то учился в классе «А»! И зовут его — Шутилов Андрей Владимирович, это наш старый и недобрый знакомый! Ладно, — смягчился старик, — за диктофонную запись тебе все равно пламенное мерси. А теперь признавайся, что там ваша команда еще успела наворотить?

Я начала рассказывать, осторожно подбирая слова и опуская самые живописные детали. В сторону Сокола с Кирпичом я старалась не смотреть. Карина все время хихикала, чем страшно мне мешала, и я незаметно погрозила ей кулаком.

Макар Захарович, конечно же, сразу ухватил суть и фыркнул:

— Вы б его еще на нудистский пляж заманили, артистки. Ну да бог с ним. Показывайте добычу.

Домой я ехала в таком мрачном настроении, в каком давно не пребывала. Меня очень расстроило одно обстоятельство, хотя ни Макару Захаровичу, ни тем более его ребятишкам я ни словом об этом не обмолвилась. Оно огорчило и разозлило меня гораздо больше того вполне предсказуемого факта, что добытые нами деньги оказались фальшивыми.

Теперь мы волокли их обратно ко мне, чтобы посоветоваться с Юлей и Гением: что делать дальше?

Похоже, только Карина поняла, отчего я так разъярена. Она похлопала меня по руке и тихонько, чтобы никто из пассажиров метро не услышал, сказала:

— Милка, перестань, в самом деле. Ты же не влюблена в него по-настоящему.

— Дело не в этом, — мрачно отозвалась я, свирепо уставившись на какого-то парня, сидевшего напротив и возымевшего наглость улыбнуться мне. Нахал смутился и уткнулся в газетку.

— В чем же тогда?

— В самолюбии. В женской гордости, если хочешь! Кстати, Кара, я теперь уверена: тогда, в самом начале, к твоему «хладному телу» меня вызвала именно она. Его настоящая зазноба, а никакая не секретарша! Если это не одно лицо.

— Возможно, — согласилась Карина.

— Ну а если у Вадима, тьфу, у этого… Вот черт, так привыкла этого негодяя Вадимом называть, что иначе просто язык не поворачивается!

— Ну и называй по-прежнему, раз так привычнее.

— Действительно, какая уже теперь разница. В общем, если у него хватит наглости еще хоть раз ко мне заявиться… Да плевать, пусть и не является. Я все равно узнаю, кто она такая. Вот возьму и узнаю, из принципа.