Загадка лунной богини - Наталья Николаевна Александрова Страница 36

– Это уж само собой! А вообще, я его сегодня уже видел. Точно, он был на этом рынке.

– А куда отсюда двинулся, ты не видел?

– Он сел в пролетку к извозчику, а уж куда поехал – не знаю. – Воришка хитро взглянул на Рыжего и добавил: – Но если дашь мне монетку, я вспомню, какой извозчик его отсюда вез.

– Я сказал – не наглей! – Рыжий сильно сжал локоть мальчишки.

– Ой, больно же! – взвизгнул тот. – Да ладно, я пошутил! Иностранец сел в пролетку косого Ахмета…

– Давно бы так! – Рыжий отпустил мальчугана и поспешил к выходу с рынка, возле которого поджидали седоков извозчики.

Там он быстро нашел толстого возницу, который дремал на козлах своей пролетки. Старый мерин, запряженный в пролетку, тоже дремал, но как только к нему подошел Рыжий, проснулся и всхрапнул.

Извозчик тут же открыл глаза, которые смотрели в разные стороны, и пробормотал:

– Куда едем, эфенди? – Но разглядев подошедшего, протянул: – А, это ты, Рыжий… чего надо?

– Ты сегодня вез иностранца. Высокий, хромой, курит трубку…

– Был такой. Заплатил хорошо.

– Знаю, что был. Скажи, куда ты его вез.

– Известно куда – в гостиницу «Лондон». Могу и тебя отвезти за двадцать лир.

– Я что, по-твоему, лох иностранный? С меня что, можно драть втридорога?

– Ну, за десять.

– Даю пять – и скажи спасибо!

– Еще и спасибо тебе… – проворчал извозчик. – Ладно, садись, все равно седоков нету…

Пролетка остановилась перед гостиницей.

Рыжий соскочил с сиденья, вошел внутрь и направился к стойке, за которой скучал молодой турок с прилизанными черными волосами и тонкими пижонскими усиками.

Портье оглядел вошедшего оценивающим взглядом и выставил ему невысокую оценку, посчитав каким-то мелким уличным торговцем.

– Нам ничего не нужно, – проговорил он неприязненно. – Иди прочь, любезный, или я кликну Ибрагима.

– Не нужно никого звать, милостивый эфенди! – проговорил Рыжий, приближаясь к стойке. – Я только задам тебе один маленький вопрос… У вас в гостинице остановился мой дядя. Такой высокий господин, он немного хромает и курит трубку. Скажи мне, эфенди, в каком номере он остановился?

– Твой дядя? – насмешливо переспросил портье и еще раз демонстративно оглядел пришельца. – Нет, любезный, твоего дяди здесь точно нет! У нас приличная гостиница, всякую шантрапу мы к себе не пускаем!

– А может, вы подумаете, эфенди?

– Да мне и думать ни к чему!

Странный посетитель наклонился, поднял монету в пять лир, положил ее на стойку и проговорил:

– Тут на полу лежала монета. Должно быть, это вы потеряли деньги, эфенди…

Портье взглянул на него с неожиданным интересом и смахнул монету со стойки к себе в карман:

– Да, наверное, я…

– Так что насчет моего дяди? Он такой высокий, немного хромает, курит трубку…

– Ах, так вот вы о ком! Я не знал, что вы племянник господина Линдберга. Да, ваш… дядя у нас действительно останавливался.

– Останавливался? То есть сейчас его здесь нет?

– Да, он останавливался в четырнадцатом номере, но примерно час назад съехал.

– Какая жалость! А куда он уехал, вы случайно не знаете, эфенди?

– Случайно знаю. Ведь я сам вызывал ему извозчика.

– И куда же поехал дядя?

– А посмотрите-ка, любезный, нет ли на полу еще одной монетки?

Рыжий положил на стойку вторую монету:

– Надо же, и правда, лежала… как я ее сразу не заметил? Так куда же отправился мой дядя?

– Ваш дядюшка, господин Линдберг, велел извозчику везти его в порт, к кораблю «Звезда Севера». И если вы хотите успеть его повидать – поспешите, этот корабль уже скоро должен отплыть. Времени осталось совсем немного.

– Ох, тогда мне и правда нужно поторопиться!

Рыжий быстро вышел из гостиницы. К счастью, извозчик еще не уехал – по обыкновению он дремал на козлах.

Рыжий вскочил в пролетку и крикнул:

– Поезжай в порт, живо!

Извозчик вздрогнул, проснулся и тронул поводья. Мерин нехотя поплелся вперед.

– Живо, я сказал!

Извозчик взбодрил своего конягу, и тот пошел чуть быстрее. Тут Рыжий увидел перебегающего дорогу мальчишку и крикнул извозчику:

– Стой!

– Не поймешь тебя, – проворчал тот, дергая поводья. – То живо, то стой…

Рыжий выскочил из пролетки, догнал мальчишку, схватил за ухо и что-то ему быстро прошептал. Потом снова вскочил в пролетку и приказал извозчику:

– А теперь гони!

Мерин нехотя прибавил шагу, и через полчаса пролетка подъехала к воротам порта.

Одновременно с ней с другой стороны подъехал второй экипаж, в котором сидел широкоплечий коренастый человек с темной шкиперской бородкой. Увидев Рыжего, он крикнул:

– Что случилось? Ваш посыльный велел мне срочно ехать в порт.

– Случилось, что тот человек сегодня уплывает на корабле. Если хотите его перехватить – поспешите. Только для начала заплатите мне за услуги.

– После, после… на каком корабле он уплывает?

– Нет уж, эфенди, пока не заплатите, я больше ничего не скажу! Ни слова!

– Чтоб тебя… время дорого…

– Вот именно, так что не теряйте его понапрасну!

– Ну хорошо, держи свои деньги! Так на каком корабле он уплывает?

– Корабль называется «Звезда Севера», он отходит от третьего пирса и плывет в Выборг. Да, кстати, зовут этого человека Линдберг… Карл Линдберг.

Бородач ударил своего извозчика по спине и крикнул:

– Гони! Живо! На третий пирс!

Однако когда пролетка подкатила к третьему пирсу, корабля уже не было.

Бородач выскочил из экипажа и крикнул унылому турку, который подметал пирс:

– «Звезда Севера»! Здесь должна была стоять шхуна «Звезда Севера»!

Турок выпрямился, оперся на метлу и произнес с важностью министра двора:

– «Звезда Севера», да, она здесь стояла.

– И где же она сейчас?

– Ушла в рейс. Куда-то в Европу.

– Давно?

– Да уж часа два назад.

На следующее утро Надежда Николаевна бодро шла по тропинке к станции, как вдруг ее отвлекла знакомая мелодия телефонного звонка. Она машинально пошарила по карманам, нашла мобильник, но оказалось, что он молчит. Однако музыка звучала именно ее – романс Неморино из «Любовного напитка» Доницетти.

Надежда заглянула за куст и увидела небольшую полянку, укрытую от посторонних глаз. Посредине стояла старая скамейка – обычная рассохшаяся доска, положенная на два пенька, на которой сидела та самая тихая писательница, которую звали… ага, Нина.

Она как раз доставала телефон из сумки, и вместе с ним выпал какой-то листок бумаги. Надежда хотела окликнуть Нину, показать на листок – может, что-то важное, но та заговорила по телефону, и лицо у нее было вроде бы расстроенное. Так что Надежда Николаевна решила не вмешиваться и пошла себе дальше.

На обратном пути, неся на картонном подносике два больших стакана кофе, она машинально заглянула на полянку и, не увидев там Нины, отчего-то решила обследовать это место. Возможно, она сделала это потому, что почувствовала сильное покалывание в корнях волос, а это означало, что она приближается к разгадке трудной задачи.

Поиски увенчались успехом: Надежда нашла листок, судя по всему, выпавший из сумки Нины и зацепившийся за куст репейника. Это оказалась вырезанная из журнала статья об Альбине Борэ. Воровато оглядевшись по сторонам, Надежда Николаевна спрятала листок в карман и так заторопилась к пансионату, что едва не оставила на скамейке подносик с кофе.

Не вступая ни в какие разговоры со встретившимися по пути писателями, она долетела до своего номера и только там внимательно прочитала статью, в которой превозносился самый первый роман начинающей писательницы Альбины