Андрей Троицкий - Черные тузы Страница 37

Савельев, заявив, что хорошую взрывчатку можно приготовить из любого дерьма, даже из сала той свиньи, что тяпнула его в плечо, натянул черные прорезиненные перчатки, закрывавшие предплечья чуть не до самых локтей. Нагнувшись, он сдвинул на середину ванной плоский деревянный щит, на котором стояли трехлитровые бутыли с кислотой, плотно закрытые стеклянными пробками. Росляков, вжавшись в противоположную стену, боясь лишний раз пошевелиться, тревожным взглядом следил за манипуляциями Савельева. Тот, оглянувшись через плечо, добродушно посмотрел на молодого помощника.

– Ты не стесняйся, – сказал Савельев. – Задавай вопросы, если что-то не понятно. А я тебе стану объяснять то, чем занимаюсь. Главное, не стесняйся задавать вопросы.

– Я не стесняюсь.

Росляков, подумав над первым вопросом, уже хотел спросить, нельзя ли ему уйти из ванной комнаты и больше сюда не возвращаться, но побоялся, что Савельев сочтет его маменькиным сынком, малодушным трусом и вообще сволочью.

– И еще: быстро выполняй то, о чем я буду говорить. Сейчас иди и принеси с улицы наколотый лед. Он в двух больших корзинах под крыльцом.

Росляков с руками, оттянутыми пудовыми корзинами, вернулся через пару минут, снова плотно прижался спиной к стене, наблюдая, как Савельев рассыпает колотый лед по дну ванной, наливает в большую мензурку красной азотной кислоты из трехлитровой банки и ставит мензурку на лед.

– Не слышу твоих вопросов, – проворчал Савельев не поворачиваясь.

– Как раз хотел спросить, что вы сейчас делаете? – решил поиграть в заинтересованность Росляков. – В смысле, чем занимаетесь.

– Смотри и можешь даже записывать. Я налил в склянку азотной кислоты и охлаждаю её до температуры примерно вдвое ниже комнатной, – Савельев сунул в мензурку термометр. – А вообще мы с тобой занимаемся самым опасным делом на свете – изготавливаем нитроглицерин, основной компонент взрывчатки бризантного действия. Вещество крайне опасное из-за своей нестабильности. Может взорваться, например, потому что температура в помещении повысилась на несколько градусов или от легкого удара. А может просто взорваться, когда ему вздумается, без всяких причин. Но без этой дряни нам не обойтись.

Савельев налил в пустую мензурку прозрачной кислоты из другой банки. Над склянкой поплыл прозрачный ядовитый пар.

– Следи за мной, это девяносто девяти процентный раствор серной кислоты, – он показал черным резиновым пальцем на прозрачную мензурку. – Здесь серной кислоты втрое больше, чем азотной кислоты, ну, той, что на льду стоит. Теперь мы медленно соединяем кислоты.

Вооружившись стеклянной ложечкой, Савельев наклонился над ванной и очень медленно, следя за тем, чтобы смесь не вспенилась, слил серную кислоту в соляную. Помешал ложечкой в мензурке так осторожно, чтобы та не касалась стенок склянки. Савельев выпрямился, поставил освободившуюся мензурку на прежнее место на деревянном щите.

– Теперь мы ждем, когда смесь охладится градусов так до пятнадцати, – пояснил он. – Вообще-то я давно не занимался этими опытами, но руки ещё кое-что помнят. Если ты выключишь в ванной свет, думаю, смогу все сделать вслепую.

– А может, все-таки попробовать достать готовую взрывчатку, а не химичить тут, на даче? Ведь одно неверное движение – и мы взлетим на воздух, костей наших потом не соберут.

– Готовую взрывчатку? – ухмыляясь, переспросил Савельев. – А что, у тебя лучший друг работает кладовщиком на армейском складе и готов отоварить тебя с черного хода? Или ты сам и есть этот кладовщик? Если бы даже была возможность купить взрывчатку, я бы сразу вышел из дела. Взрывами занимается ФСБ. Там работают серьезные парни и оборудование у них серьезное, новейшее. После того, как мы уделаем Марьясова фабричным динамитом, в их экспресс-лаборатории за несколько часов определят, на каком предприятии и даже в какую смену изготовлена взрывчатка, где именно она хранилась, кто имел к ней доступ, кто похитил, кто продал и кто купил. По этой цепочке быстро доберутся до нас. Усек?

– Если бы все можно было так просто определить, исполнителей терактов всегда бы находили.

– Ты не знаешь закрытой статистики. Таких почти всегда находят, в крайнем случае, устанавливают личности. И нас найдут, если мы свяжемся с взрывчаткой, изготовленной промышленным способом. Тебе не хочется провести лучшие годы в лагере особого режима? Мне вроде бы и терять нечего, потому что я почти ничего не имею. Но у меня остается жизнь, её жалкий огрызок. Но даже этот огрызок я не хочу терять. Понял?

Савельев встал на корточки, вытащил из мензурки с кислотой градусник, поднес его к глазам и снова сунул в мензурку, проворчав под нос: «Минул тридцать два, охладилась». Он снял крышку с банки, стоящей на деревянном щите, зачерпнул стеклянной ложечкой белого кристаллического порошка и, медленно вытрусив этот порошок в сосуд с кислотой, снова полез ложечкой в банку. Росляков, знакомый с основами химии и уже понявший, что происходит нечто крайне опасное, ещё плотнее прижался спиной к стене, зажмурил глаза.

– Смотри, я небольшими порциями добавляю в кислоту глицерин, – комментировал Савельев. – Происходит процесс его азотирования или нитрирования, называй, как хочешь. Сверху мензурки слоем формируется живой нитроглицерин, вещество огромной разрушительной силы. Вместо глицерина можно в принципе использовать любую дрянь, что попадется под руку. Скажем, сахар, зерно пшеницы, опилки или свиное сало. Ты любишь сало?

– Люблю, – сказал Росляков, не подумав.

– Тогда в следующий раз мы станем нитрировать сало, – пообещал Савельев. – Вот он нитроглицерин, вот он. Видишь?

– Вижу, – ответил Росляков, борясь с желанием прикрыть закрытые глаза ещё и ладонями.

– Теперь я помешиваю эту смесь, очень медленно и осторожно, – говорил из темноты Савельев. – Вот так, ложечкой. Теперь мы переносим нашу мензурку в банку с холодной водой, эта среда теплее, чем ледяная ванна. И что мы теперь видим? Что?

Росляков не видел ничего. Он стоял возле стены на немых ногах, чувствуя, спина как вспотела под тонким свитером и сорочкой. Язык сделался сухим и шершавым. «Одно неверное движение – и все. Что испытывает человек, разлетаясь на мелкие части? Интересно, это очень больно? Или не очень? Бах – и ты уже на уровне элементарных частиц», – мысли, беспокойные и сумбурные, метались в голове.

– А происходит вот что, – отвечал на свой вопрос Савельев. – Нитроглицерин выпадает в осадок, оседает на дно. Кислоту я сливаю на лед, она смешается с талой водой и уйдет в канализацию. А нитроглицерин извлекаю ложечкой из мензурки, кладу в баночку с содой, чтобы нейтрализовать кислотные остатки. Вот, сода гасит кислоту, процесс очистки завершен.

Росляков мысленно осенил себя крестным знамением, открыл глаза и стал наблюдать, как Савельев ложкой извлекает нитроглицерин из баночки с содой, пальцем прижимает к нему лакмусовую бумажку. Промокнув ладонью влажный лоб, немного пришедший в себя Росляков, перевел дух. Савельев, поместил нитроглицерин в плоскую склянку, закрыл сверху стеклянной крышечкой и обернулся.

– Какой-то ты бледный, Петя? С тобой все в порядке?

– Разумеется, – Росляков улыбнулся жалкой улыбкой кролика. – Разумеется, все в порядке. Это само собой.

– Не волнуйся за свою жизнь, я выполняю эту процедуру примерно двадцать раз в день, и рука набита, не дрожит, – Савельев присел на табурет возле ванной. – Все, операция закончена.

– Взрывчатка готова?

– Нет, готов нитроглицерин, который мы должны соединить со стабилизирующим агентом, – Савельев вытянул ноги. – Видишь ли, я не могу за несколько дней или часов научить тебя тому, чему сам учился всю жизнь. Но кое-что, некоторые важные вещи ты поймешь. Когда мы соединим нитроглицерин со стабилизирующими веществами, будет готов мощный первоклассный динамит. Формула в весовом соотношении примерно такая. Тридцать процентов веса – нитроглицерин. Тридцать процентов – нитрат калия, проще говоря, селитра. И сорок процентов древесные опилки. И все – большой привет господину Нобелю. Но мы добавим в нашу смесь немного мела или карбоната кальция и немного вазелина, для лучшей вязкости. Это я сам сделаю. Горячее блюдо готово.

– Может, тогда пойдемте на кухню? – Росляков, радуясь тому, что опасный урок, наконец, подошел к концу, пошевелил занемевшими от долгого стояния на месте ногами. – А то тут душно и курить хочется.

– Пойдем, – Савельев поднялся с табуретки. – В следующий раз я научу тебя изготавливать детонаторы и запальные капсюли. Это уж совсем простой процесс. Ты на лету схватишь.

– Хорошо, но только в следующий раз.

Росляков на непослушных ногах уже выскочил из ванной комнаты в коридор.

Глава семнадцатая

Предпоследнюю неделю уходящей зимы следователь областной прокуратуры Владимир Зыков трудился не покладая рук. А двадцать пятого февраля Зыкова вызывал к себе прокурор, заместитель начальника следственного управления Елисеев. На этот раз к начальству предстояло отправиться не с пустыми руками. Три дня назад Зыков получил заключение комплексной криминалистической и судебно-медицинской экспертизы, назначенной им три недели назад. Перед экспертами следователь поставил только один вопрос: являются ли голень и бедро, найденные рабочими кирпичного завода рядом с устьем реки Лопасня, фрагментами тела гражданина Овечкина.