Чингиз Абдуллаев - Повествование неудачника Страница 37

Я намеренно сообщил Джамалу и Гиви о поездке Некрасова, но никакой реакции не последовало, хотя Гиви попросил голову Иосифа и пятнадцать процентов прибыли. Я терпеливо ждал, что именно произойдет. И дождался. Вчера утром ты позвонил мне отсюда и уточнил про поездку Некрасова. Буквально через полчаса мне перезвонил генерал Бандриевский, который уже знал о том, что Некрасов улетает в Барселону. Это не могло быть совпадением. Бандриевский просто испугался, что потеряет свои деньги, и сразу предложил послать вместе с Некрасовым своего человека – капитана Лагунова. Чем себя и выдал.

– Я тебя не понимаю, – нахмурился Рашковский.

– Он узнал о нашей беседе и, не выдержав, сразу позвонил. Ведь ему не терпелось узнать, какова сумма контракта, о которой ты обычно не говоришь по телефону. Он услышал наш разговор и поэтому решил отправить с нами своего капитана.

– Ты думаешь, он прослушивает наши разговоры?

– Это невозможно, – улыбнулся Кудлин, – у нас по десять телефонов, и мы можем позвонить с любого из них, а у тебя в кабинете стоит такая аппаратура, что пробиться сквозь нее практически нереально. Кирилл Эдуардович – профессионал и понимает, что невозможно подключиться сразу ко всем телефонам. Но он выдал себя дважды. Сначала вчера утром, когда почти сразу позвонил мне и начал требовать, чтобы я согласился отправить в Барселону Некрасова вместе с его человеком. А до этого выдал себя, когда я передавал ему нашу коробку. Он тогда подумал, что в такой небольшой коробке не может быть больше одной или двух пачек денег. И даже обиженно заявил, что десять тысяч долларов ему дарят лейтенанты в качестве сувениров. Вот тогда он случайно и оговорился, вспомнив подарок, который привез тебе на дачу. Привез сюда, Валентин. Тот самый подарок, который сейчас находится у тебя в кабинете, на втором этаже. Небольшой слон из Таиланда, инкрустированный алмазами. Я сразу вспомнил, что он стоит у тебя именно на столе в кабинете. И вчера ты звонил мне из своего кабинета. Сюда не может попасть посторонний, и ты не держишь в кабинете такие мощные приборы, как на работе. Но генерал Бандриевский умудрился нас обмануть. Он привез этого слона и подарил его тебе именно с тем расчетом, что ты поставишь его у себя в кабинете. В разговоре со мной генерал случайно об этом проговорился. Он даже знал точное место. Вот так, Валентин. «Бойся данайцев, дары приносящих» – так, кажется, у Гомера.

– Не может быть, – прошептал ошеломленный Рашковский, – этого не может быть…

– Я привез с собой специалистов из технического отдела и охранной фирмы, – пояснил Кудлин. – Они могут проверить твой кабинет, и мы все выясним прямо сейчас. Но я почти на сто процентов убежден, что прав. Генерал слишком жаден и неразборчив в средствах, поэтому так неосмотрительно себя выдал.

– Позови людей, – согласился Рашковский.

Кудлин пошел к машинам. Там уже его ждали несколько сотрудников с аппаратурой. Осмотр кабинета был недолгим. В слоне действительно оказалось мощное передающее устройство. По предложению Кудлина статуэтку оставили на столе в кабинете. Техники осмотрели все остальные комнаты и ничего больше не обнаружили. Когда они уехали, Рашковский принес бутылку коньяка и щедро плеснул в пузатый бокал янтарную жидкость.

– Сукин сын, – пробормотал он. – Ты посмотри, как он нас обманывал! Мы гадали, кто это может быть, а оказывается, он просто слушал все наши разговоры из моего кабинета. Негодяй! Я хочу, чтобы ты сегодня нашел конкретного исполнителя. Генерал не должен больше жить. Со мной такие номера не проходят.

– Остынь, – посоветовал Кудлин, усаживаясь рядом. – Во-первых, не забывай, что мы еще не закончили нашу операцию и она вступила в решающую фазу. Во-вторых, хочу напомнить тебе, что Бандриевский не просто человек, которого ты невзлюбил. Он генерал полиции, начальник управления. Если с ним что-нибудь случится, его убийцу будут искать всем миром и рано или поздно выйдут на тебя. Ты прекрасно знаешь, что генералов полиции убивать нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения.

– Ты предлагаешь все оставить и снова платить этому мерзавцу, как раньше? – зло поинтересовался Рашковский. – Ты посмотри, какая сволочь этот генерал! Одной рукой брал у нас деньги, а другой слушал наши разговоры…

– Чтобы иметь хорошую возможность вымогать деньги и дальше, – заметил Кудлин. – И я бы на твоем месте так не возмущался. Мы ведь с тобой всегда знали, что собой представляет наш уважаемый Кирилл Эдуардович. Или тебя так сильно удивил этот слоник?

– Больше ни одного подарка я не оставлю в своем доме, – пообещал Рашковский, – все буду складывать в сарае. К чертовой матери! Никогда не думал, что меня можно так легко наколоть.

– Нелегко, – возразил Кудлин. – Я думаю, что этот слоник действительно стоит больших денег, и алмазы там настоящие. Ты же слышал, что сказали сотрудники технического отдела. Алмазы были расположены таким образом, чтобы транслировать твои разговоры на максимально возможное расстояние.

– Не смей больше ему платить, – посоветовал Рашковский.

– Наоборот, – возразил Леонид Дмитриевич, – именно теперь мы и должны будем ему заплатить. Но это только следующая часть нашего большого плана. Сегодня надо будет еще дождаться вестей из Барселоны.

– Зачем ты не разрешил убрать этого слона из моего кабинета? – мрачно спросил Валентин Давидович. – Хочешь, чтобы он и дальше слушал все мои разговоры?

– Очень хочу. Когда мы знаем об этом, мы легко можем использовать этот факт против самого Кирилла Эдуардовича. Что мы с тобой обязательно и сделаем, но только чуть позже. Сейчас нужно закончить операцию с марокканцами. Она и так обошлась нам недешево. Но если все пройдет нормально, это будут копейки по сравнению с той прибылью, которую мы можем получить.

– Да, – кивнул Рашковский и снова щедро плеснул себе коньяку.

– В последнее время ты начал много пить, – заметил Кудлин, – мне это не очень нравится. Ты не забыл, насколько лет я старше тебя? А вот до сих пор не пристрастился к этой пагубной привычке.

– Здесь можно с ума сойти, – пробормотал Рашковский, но бокал отставил в сторону. – Что будем делать с Джамалом и Гиви? Ты ведь понимаешь, что твои извинения они все равно не примут. Им нужна не только голова твоего Иосифа, но и моя. Может, и твоя тоже.

– Конечно, – согласился Кудлин. – Это был тот самый риск, на который мы должны были пойти. Нужно было играть изо всех сил, чтобы выяснить, кто играет против нас. Если бы мы сидели и ничего не делали, это могло вызвать еще большие подозрения. И самое главное, что тогда мы сорвали бы наш контракт. А он для нас сейчас важнее всего. Слишком большая сумма, Валентин, стоит на кону. Когда я сегодня сказал Кириллу Эдуардовичу, что марокканский товар может быть оценен на сумму от двадцати до тридцати миллионов долларов, он чуть не подавился. И сразу стал предлагать мне свои вертолеты и самолеты. Он готов лично пилотировать этот груз, только чтобы получить свои проценты. А он ведь требует двадцать пять процентов и ради таких денег пойдет на все.

– Психолог ты наш доморощенный, – прошептал Рашковский, – и все-то ты знаешь. Интересно, что бы я без тебя делал?

– Нашел бы другого советника, – цинично заметил Кудлин, – свято место пусто не бывает. Давай договоримся твердо. Ты пока ничего не знаешь и не предпринимаешь. Только не говори со мной из кабинета. И вообще не говори о делах в своем кабинете. Ни под каким видом. А сейчас я расскажу тебе подробности моего плана.

– Давай, – согласился Рашковский, – я уже понял, что ты самый умный человек, и не только в моем окружении. Мой покойный отец был прав, когда, умирая, посоветовал держать тебя при себе. Это были его последние слова.

Глава 21

Утром следующего дня я поднялся раньше обычного – решил выйти и прогуляться перед завтраком. Спустился вниз и испугался. Капитан Лагунов сидел в холле. Неужели он провел там всю ночь? Мне стало даже его жалко. Несчастный тип, который так рьяно относится к исполнению своих обязанностей. Я кивнул ему, выходя из отеля, и он, сразу вскочив со своего места, поспешил за мной. Разве можно быть таким назойливым?

Его присутствие было настолько неприятным, что я довольно быстро вернулся в отель. К завтраку вышел через час, и он по-прежнему сидел в холле. Мы завтракали втроем, когда он наконец присоединился к нам.

– Когда мы поедем за товаром? – поинтересовался Лагунов.

– Понятия не имею, – ответил я. – Должны приехать продавцы и отвезти нас в порт. Мы договаривались на четыре часа.

– А где деньги? – неожиданно спросил меня Лагунов. – Почему вы не привезли деньги?

– Откуда я знаю? Мне приказано получить товар и погрузить его на яхту, которая будет вечером в морском порту. Больше я ничего не знаю. Вы меня удивляете, господин капитан. Кто сейчас возит деньги в сумках или чемоданах? Их, наверное, переведут на какой-нибудь счет. И потом, сколько может стоить тонна сахарного песка? Двадцать или тридцать тысяч долларов? Такие деньги можно спрятать и в кармане пиджака.