Наталья Александрова - Убийство в спальном вагоне Страница 37

Однако любопытство ярким пламенем разгорелось в ее душе: секретарше безумно хотелось узнать, что могло этому красавцу понадобиться в их агентстве. Ведь таким экземплярам обычно не изменяют…

Точнее, изменяют им, конечно, ничуть не реже, чем всем прочим, но этакому мачо трудно поверить в измену, самоуверенность написана на его лице крупными буквами.

Короче, Людмила переключила переговорное устройство таким образом, чтобы слышать, о чем говорят в кабинете директора.

Разговор, к ее удивлению, произошел самый обыкновенный.

Потрясающий красавец сказал Вениамину Довмонтовичу, что просит проследить за женой. Дал ее фотографию, отпечатанный на листке адрес, обсудил вопросы оплаты и прочие формальности.

Правда, в конце разговора он сказал что-то не совсем обычное:

– В общем, мне нужны фотографии жены с другим мужчиной…

– Или подтверждение факта ее стопроцентной супружеской верности? – осторожно переспросил хитрый Вениамин.

– Я сказал – фотографии с другим мужчиной! – отрезал красавец. – По-моему, я достаточно ясно выражаюсь!

– А если… если у нее никого нет?

– Значит, вы не умеете работать! Я буду очень разочарован! Я плачу хорошие деньги и рассчитываю на нужный результат!

– Надеюсь, мы вас не разочаруем…

На этом разговор закончился, и Людмила едва успела переключить переговорник, как красавец клиент вышел из кабинета.

Ей, конечно, было безумно интересно, какая жена может быть у такого мачо. Поэтому, когда представился подходящий случай, она заглянула в папку с новым договором.

Там действительно лежала фотография молодой женщины.

Довольно привлекательной, но, в общем, ничего особенного, как подумала Людмила, разглядывая эффектное лицо с асимметричной стрижкой и самоуверенным взглядом.

– А такая прическа, как на той фотографии, тебе больше идет! – закончила она, внимательно посмотрев на Анфису. – Так это, значит, не твой муж?

– Говорят тебе – я не замужем! – отрезала Анфиса. – Так, еще раз опиши мне того клиента…

– Ну я же сказала – красавец каких мало! Я таких только в журналах видела и в рекламных роликах, где всякое спортивное оборудование продвигают…

– Спортивное оборудование, говоришь… – как эхо повторила Анфиса. Что-то шевельнулось у нее в памяти, но тут же исчезло под напором других мыслей. – И когда же это было? – спросила она Людмилу. – Когда к вам являлся этот чудо-мужчина?

– На прошлой неделе, – секретарша что-то посчитала на пальцах и уточнила: – Во вторник.

– А второй раз ты его тоже видела?

– Второй?

– Ну да, он же должен был прийти хотя бы еще раз – за этими фотографиями! И потом, он же должен был рассчитаться…

– Нет, как ты хочешь – больше он не приходил. Неужели ты думаешь, что я бы его не запомнила? Наверное, Доберманыч связал его напрямую с агентом, и тот сам отдал отчет и фотографии заказчику. И взял с него оставшиеся деньги – аванс-то заказчик платит в первый день, при оформлении заказа…

– А ты не знаешь, какой агент работал на этого заказчика? Или это только директор знает?

– Да, пожалуй, это я могу в своем компьютере посмотреть, – согласилась Людмила.

Она потушила окурок под корнями многострадальной пальмы и направилась обратно в офис.

Покосившись на дверь директорского кабинета, Людмила склонилась над клавиатурой компьютера.

– Вот этот файл… – пробормотала она, водя курсором по строчкам. – Ну да, как я сразу не догадалась! Конечно, этот заказ выполнял Федька Бородин… Он у нас всегда берется за самые сомнительные дела! Уж сколько раз ему морду били – и мужья, и любовники… а одна жена, которую он застукал на месте преступления в самый интересный момент, разбила об его голову цветочный горшок… А ведь я знаю, почему тебя Доберманыч так резко отфутболил! Ведь этот заказчик дал ему понять, что фотографии нужны ему любой ценой. То есть если агент не сможет тебя застукать с другим мужчиной – чтобы это просто подстроили. Это уже, понятно, нарушение профессиональной этики, за это у агентства могут запросто лицензию отобрать. Вот шеф и решил на всякий случай все отрицать, небось из компьютера своего все уже стер, чтобы никаких следов – мол, я не я и лошадь не моя… А конверт случайный посетитель похитил.

– Ну и порядочки у вас! – вскричала Анфиса.

– Да уж, Доберманыч наш та еще собачка… – согласилась Людмила, – ничем не брезгует, лишь бы денежки платили. – А такое дело не всякому можно поручить, а только такому ценному кадру, как Бородин, которому и на этику, и на законы наплевать с высокой вышки. Ну Федька и расстарался! У него на такой случай есть разные знакомые из безработных и спившихся актеров… Дай-ка еще раз взглянуть на эту фотографию…

Она с минуту разглядывала снимок и вернула его Анфисе:

– Нет, не могу вспомнить… вроде лицо незнакомое… А ты-то сама что про него знаешь? Ведь ты с ним встречалась?

– Ну да… – уклончиво ответила Анфиса, – привязчивый такой тип… подошел на какой-то выставке и начал языком трепать… еле от него отвязалась, так он потом еще несколько раз подкатывался на правах знакомого…

– Ну да, – кивнула Людмила, – ему же надо было с тобой позировать для фотографий… короче, кого Федька к тебе подослал – этого ни я, ни Доберманыч не знаем. Это тебе только к Федьке нужно.

– Так дай мне его адрес!

– Адреса не дам, у него адреса нет. Он с женой развелся, она его застукала с посторонней бабой и выставила из дома. Буквально выставила – вытолкала за дверь и чемодан со шмотками выкинула следом. Так что он теперь перебивается по друзьям и знакомым женщинам, причем больше двух дней его еще никто не выдержал.

– Так как же мне его найти?

– Очень просто – вот его мобильный телефон, записывай…

Федор Бородин горько сожалел о том, что сорок три года назад его угораздило появиться на свет. Ведь если бы этого знаменательного события не произошло – сейчас у него в голове не перекатывались бы огромные чугунные шары от боулинга, во рту не было бы привкуса застарелой помойки, щедро присыпанной порошком от крыс, а комната не раскачивалась бы перед глазами, как палуба рыболовецкого траулера в десятибалльный шторм. Короче, он не страдал бы от невыносимого похмелья.

– Ну что, проснулся? – раздался над его головой голос, похожий то ли на визг дисковой пилы, то ли на скрип ржавых дверных петель. – Долго еще будешь валяться? У меня, между прочим, дел полно!

Федор попытался сконцентрировать взгляд на источнике визгливого голоса и увидел женское лицо. Лицо это было таким страшным, что Федор поскорее зажмурился. Он подумал, что еще спит: такие лица встречаются только в ночных кошмарах. И то только по особым случаям, скажем, после нового осеннего праздника – Дня взаимного согласия и примирения неизвестно с кем.

Но в следующий момент он понял, что не спит: во сне не бывает так плохо.

– Ты кто?.. – проговорил он едва слышным голосом.

– Здрасте, приехали! – проскрипела незнакомка. – Вчера мне предложение сделал, а сегодня уже не помнит, как меня зовут!

– Ка… какое предложение?! – в ужасе переспросил Бородин.

– Известно какое! Какие бывают предложения?

– Сложносочиненные и сложноподчиненные… – выдавил Федор внезапно всплывшие в измученном мозгу слова из школьной программы по русскому языку.

– Шутишь? – грозно прогремело над его головой. – Дошутишься! Ты мне вчера сделал предложение руки и сердца! Иначе как бы ты оказался у меня в квартире?! Я что, по-твоему, женщина легкого поведения, чтобы посторонних мужчин принимать?

– Нет, не легкого… – простонал Бородин, снова зажмурившись. – Наоборот, очень трудного… только можно все же тебя попросить…

– Смотря что!

– Три вещи… говорить потише, пива холодного… и все-таки, как тебя зовут?

– Ах ты, козел! – с глубоким чувством выдохнула незнакомка. – Ну да ладно, я тебя со временем перевоспитаю… Так и быть… пива я тебе дам, а зовут меня Диана. И тебе это имя придется запомнить на всю оставшуюся жизнь!

– Да уж, придется! – пробормотал Федор.

Услышав имя своей новой знакомой, он начал понемногу вспоминать вчерашний вечер. Сперва он выпил с кем-то из коллег по агентству в дешевом заведении под банальным названием «Застолье»… потом оказался в другом заведении, классом пониже. Потом – еще в одном, совсем уже захудалом. Вокруг сновали темные подозрительные личности, двое ему особенно запомнились – у одного был огромный синяк под левым глазом, у другого – под правым… кажется, Федор пытался с ними подраться, но тут откуда-то выплыла особа женского пола… кажется, ее действительно звали Диана…

Дальше все тонуло в густом тумане, пропитанном алкогольными парами. Неужели он допился до такого кошмара, что сделал этой мымре предложение?

– Ну что, страдалец, пить-то будешь? – осведомилась Диана, поднеся к его губам запотевшую банку.

Федор сделал первый глоток – и в душе его запели курские соловьи. Он сделал второй глоток – и понял смысл жизни. Этот смысл был прост, как репка: главное, чтобы у человека всегда было чем опохмелиться.