Алексей Макеев - Лучше бы я был холостяком Страница 37

– Мурманск. Конечная станция, – оповестила она, в надежде на то, что я встану и выйду из вагона.

– Ну и что? – язвительным голосом переспросил я. – Мне некуда спешить. Иди, я тебя не держу.

Неразумная женщина! Разве она могла подумать о том, что у меня от волнения и от избытка чувств подкосились ноги, и не было никаких сил подняться.

– Если поможешь вынести вещи, я тебя отблагодарю, – не придумав ничего более подходящего, сказала она.

– Сначала обозвала туберкулезным бродягой, грозилась сослать на рудники, а теперь просишь о помощи…

Я посмотрел на нее с ответным презрением и тут же добавил:

– Хочешь найти свое барахло под вагоном, давай помогу…

Она грязно выматерилась, в очередной раз обозвала меня вшивым бродягой и, постепенно перебираясь от одного купе к другому, вышла на перрон.

Немного успокоившись, я поднялся с полки и направился к выходу. У меня было твердое желание как можно скорее вернуться домой, хотя я даже не сомневался, что моя однокомнатная квартира в Ленинском районе города находилась под постоянным пристальным наблюдением. Я устал бояться и устал прятаться от своих преследователей. Я больше не мог видеть в каждом случайном прохожем своего кровного врага. Рано или поздно все мои мучения должны были закончиться. Я изыскал возможность сэкономить деньги и вернуться на Кольский полуостров. Перед своей смертью я мечтал еще раз испробовать хоть один глоток холодной прозрачной воды из Питьевого озера. Я хотел всей грудью вдохнуть прохладу свежего северного воздуха. Я мечтал еще раз пройти по ровным чистым улицам родного города, который я предал, даже не думая о том, что он сам и все его жители были неотъемлемой частью моей жизни. С трепетным волнением я проходил мимо железнодорожного вокзала, а по собственной улице даже брел совершенно пьяным от счастья. Мои соседи, добрые отзывчивые старики, сначала пытались прогнать меня прочь, но узнав по голосу, всплеснули руками.

– Господи, да что же такое творится? Какое несчастье выпало на твою голову? – практически в два голоса запричитали они.

– Был в плену у боевиков. Бежал. Поймали. Снова бежал и снова поймали. Постоянно избивали, морили голодом. Сам не верю, что остался живой, – не моргнув глазом, солгал я. – Но об этом чуть позже. Сначала немного отдохну и приведу себя в порядок…

Эти сердобольные старики не только сохранили мой ключ, но и время от времени наводили в моей квартире порядок. Во всяком случае, я нигде не увидел накоплений вездесущей пыли. Перешагнув через собственный порог, я словно вернулся в прошлое. Оно, это мое прошлое, было по-настоящему жизнерадостным и счастливым, но, к сожалению, я его никогда не ценил. Не удивительно, что мне захотелось как можно скорее сбросить с себя рваную грязную одежду бездомного бродяги и, приняв горячую ванну, переодеться в один из своих костюмов. Я не так часто мог иметь то, что хотел, и поэтому не стал терять драгоценное время. Я вошел в ванную комнату, мельком ее осмотрел и затем открыл оба вентиля. Мысленно я даже похвалил себя за то, что перед отъездом в Тольятти оставил в запасной бритве новое лезвие. Опасаясь его затупить, я сначала подстриг ножницами усы и бороду, а затем нещадно распрощался с грязной засаленной шевелюрой. Переодевшись в мой любимый черный костюм, я с сожалением заметил, что за время моих скитаний очень сильно похудел. Однако я был дома и снова стал похож на вполне приличного человека. Но что самое удивительное, я уже не хотел умирать и был готов бороться за свое жалкое существование. Я решил начать новую жизнь. Я еще был полон сил и энергии. Мне было рано уходить из этого прекрасного мира. Я стал мечтать о том, как вновь выйду на свою прежнюю работу и стану откладывать часть зарплаты на приобретение шикарного автомобиля. Я размечтался о том, что когда-нибудь встречу самую красивую юную мурманчанку и буду любить ее, как никто и никогда не сможет ее полюбить. У нас обязательно будет много детишек…

Короткий звонок в дверь прервал мои радужные мысли. Почему-то я даже не сомневался, что это были мои соседи. Наверняка мой жалкий вид и в особенности моя выдуманная история их слишком шокировали, и они принесли мне часть своих пенсионных денег или что-нибудь с кухонного стола, чтобы я мог хоть немного перекусить. Я распахнул дверь, даже не посмотрев в глазок, но вместо сердобольных стариков увидел незнакомого мне мальчишку лет десяти.

– Мне сказали, что здесь живет бездомный бродяга.

– Какой же бездомный, если живет в квартире, – машинально подметил я.

– Мне велели передать ему письмо.

– Давай сюда, обязательно передам.

– Мне нужно передать лично…

– Он сейчас пьяный и ничего не соображает, – экспромтом выдал я.

– Не забудете отдать?

– Нет. Никогда и ничего не забываю…

Я не успел понять, что происходит, как он сунул мне в руку бумажный конверт и шустро сбежал вниз по лестнице. У меня вновь появился страх за мое будущее и за мою жизнь. Я плотно прикрыл входную дверь и, поспешно щелкнув задвижкой замка, дрожащими руками вскрыл неожиданное послание, которое невольно напомнило мне о черной метке, выдаваемой морскому разбойнику, нарушившему пиратский кодекс. Мои опасения тут же подтвердились. На одной из фотографий я обнаружил изуродованный женский труп и машинально подумал о Дарье Холстовой. На других фотографиях был запечатлен разгром полностью сгоревшей квартиры. Я даже не сомневался, что эта квартира в недавнем прошлом принадлежала моей погибшей супруге. Еще в этом конверте была короткая записка, отпечатанная на принтере, в которой было всего три коротких слова: «Всему приходит конец!» Я метнулся к окну и сразу обнаружил автомобиль с тольяттинскими номерами.

– Ну уж нет, – выругался я. – Теперь-то вы меня не возьмете!

Я отрешенно поднял трубку домашнего телефона и с некоторым облегчением услышал гудки. Он до сих пор был подключен к телефонной станции. Я мысленно еще раз поблагодарил своих сердобольных соседей. Они наверняка им пользовались во время моего затянувшегося отсутствия и поэтому регулярно оплачивали мои счета. Недолго думая, я спешно набрал номер полицейского участка. Услышав на том конце провода хорошо поставленный мужской голос, я не дал ему возможности представиться по полной форме и, решительно назвав адрес, отчетливо произнес свою фамилию, имя и отчество.

– Что вам нужно? – поинтересовался дежурный офицер, все тем же до автоматизма отработанным голосом.

– Разве мое имя вам ни о чем не говорит? – изумился я.

– Нет. Я не вижу ничего особенного ни в вашей фамилии, ни в вашем имени.

– Я совершил двойное убийство, – признался я и тут же добавил: – Я убил двух женщин. Мою жену и ее лучшую подругу. Или вернее сказать, сначала подругу, а потом жену. Если хотите получить повышение по службе и задержать меня как опасного преступника, то советую поторопиться. Здесь очередь. Слишком много желающих…

24

Седовласый, пожилого возраста следователь изредка отрывался от протокола, поднимал глаза и окидывал меня отчужденным взглядом. Мои доводы его абсолютно не интересовали.

– Ты не имел права отправлять меня в Самару, – с укором произнес я.

– Ко мне какие претензии? Я никуда тебя не отправлял, – равнодушным тоном произнес он. – Это наши коллеги из мурманской прокуратуры просили проверить твои показания, ну и заодно уточнить кое-какие детали. Слишком много несостыковок.

– Безмозглые кретины! Разве они не понимают, что у меня здесь много врагов. В любую минуту меня могут убить.

– Ты находишься под защитой закона, – монотонно ответил он.

– О каком законе можно говорить? Кругом бардак, и повсюду творится криминальный беспредел, – возмутился я, вскипая от негодования.

– Не стоит чересчур утрировать. Все не так плохо. Мы ведь тоже не лыком шиты и получаем зарплату не за красивые глаза.

– Я родился и вырос в Мурманске. Я добровольно сдался в руки правосудия и требую, чтобы моим делом занимались именно в моем родном городе. Я требую, чтобы меня защитили, а не отправляли на растерзание уголовников! Меня убьют в первый же день, как только в Тольятти узнают о том, что меня доставили в эту область.

– Ничем не могу помочь. Существует определенное правило, – холодно ответил добросовестный слуга Фемиды. – Ни один следователь не может передать дело в суд, лишь опираясь на чистосердечное признание того или иного подозреваемого.

– Не веришь, что я совершил уголовное преступление? Сомневаешься, в том, что я способен убить жену и любовницу?

– В подтверждение твоих слов мне нужны более веские доказательства.

– Моего признания недостаточно?

– Мало ли какая чепуха взбредет тебе в голову? Для начала необходимо обследовать место преступления. Найти орудие убийства. А самое главное, необходимо иметь в наличии труп.

– Труп тебе будет! – выкрикнул я. – Но только моей любовницы, которую убил в районе Васильевских озер. Жену наверняка давно похоронили. Могу только подробно рассказать, каким образом подготовил и совершил второе преступление.