Марина Серова - Как в страшной сказке Страница 37

Пройдя на кухню, мы с Галиной увидели, что Владимир Костров стоит, склонившись над раковиной, и совершает какие-то пока непонятные нам процедуры. В руках Кострова был стакан с какой-то мутной жидкостью, а сам он периодически отхлебывал из него эту жидкость, высоко запрокидывал голову и полоскал горло, затем нагибался к раковине и сплевывал. Не очень-то приятно было за этим наблюдать, к тому же мы никак не могли понять причину происходящего, поэтому Галина просто громко позвала:

– Владимир Леонидович!

Костров отшатнулся от раковины, выронив от неожиданности стакан, и тот со звоном полетел на пол. Осколки брызгами разлетелись по всей кухне. Костров несколько секунд хлопал глазами, после чего, уяснив, что перед ним находится Галина, набрал в легкие побольше воздуха и закричал:

– Между прочим, стучаться надо, Галина Сергеевна, когда входите в постороннее помещение!

– Стоп, я что-то не поняла, – ахнула Пивоварова. – Как это постороннее? Ты здесь от жары не свихнулся часом? Ничего не перепутал, а?

– От жары я не свихнулся, – проговорил Костров. – Хотя уже был на грани. Я едва не свихнулся от вашего отсутствия, Галина Сергеевна, потому что вы, как известно, укатили с супругом на турбазу на три дня, а на меня повесили все дела! А тут проблем куча образовалась! Я в другой раз не останусь за старшего, даже и не просите! И не надо мне никаких денег, ничего мне не надо! Здоровье – его потом не купишь! – пафосно завершил он свой монолог и стал к стене, насупившись и скрестив руки на груди.

Но Галина не зря столько лет общалась со своим экспедитором, она прекрасно знала, что стоит за каждым его жестом и интонацией. Вот и сейчас она безошибочно определила, что Владимир Леонидович в ее отсутствие, скорее всего, в чем-то крупно провинился и теперь старается снять с себя вину и перекинуть ее на Галину, ведь как известно, нападение – лучшая защита.

– Ты мне зубы не заговаривай, – усмехнулась Галина, внимательным взглядом буравя Кострова, который под ним сразу заскучал и принялся очень сосредоточенно ковырять в носу. – Ты давай рассказывай подробно и честно, что здесь произошло. Почему кафе закрыто и сколько это продолжается? И кто отдал такое распоряжение?

– Я отдал, – мрачно сообщил Костров, отводя глаза.

– Так, а для чего? – повысила голос Галина.

– А вы что, Галина Сергеевна, хотите, чтобы мы всех клиентов перезаражали?! – возмущенно воскликнул Костров, яростно срывая с горла тряпку и в сердцах отбрасывая ее в сторону.

– Как перезаражали? – похолодела Галина. – Чем? Неужели зафиксированы случаи отравления? Что, холодильные установки не справились в такую жару, и продукты испортились? Но тогда нужно было срочно от них избавляться, невзирая на убытки! Дезинфицировать холодильные камеры, посуду и все помещения. В крайнем случае, можно было вызвать санэпидстанцию! А ты словно первый день в кафе и не знаешь, что делать! И что, много народа отравилось? Надеюсь, на нас не подают в суд? – забросала Кострова вопросами не на шутку взволнованная директриса.

– Да ничего здесь не протухло! – махнул рукой Костров и мрачно добавил с тяжелым вздохом: – Здесь другое…

И, еще раз обреченно вздохнув, как перед эшафотом, принялся рассказывать. После отъезда Галины с мужем на турбазу – они действительно решили устроить себе небольшой отпуск – жара в городе ничуть не спала. Собственно, на это и не приходилось рассчитывать, синоптики не обещали ничего подобного в ближайшие дни. Душа и тело Владимира Кострова совсем исстрадались. Они взалкали холода, мороза, и экспедитор дошел уже до того, что частенько стал ходить в подсобное помещение, где находились громадные, выше человеческого роста, холодильные установки, входил внутрь их и разгуливал там, охлаждая разгоряченную плоть.

Однако отсидеться там целый день не получалось, поскольку постоянно кто-то лез в холодильники за продуктами, и тогда Костров бегал в соседнюю забегаловку за мороженым и ледяными напитками. Пиво он, правда, не пил по причине того, что все-таки был за рулем, а вот на безалкогольные напитки средств не жалел. Он объедался мороженым и опивался кока-колой и минеральной водой. Но, похоже, Владимир перестарался, и очень скоро незадачливый экспедитор почувствовал, что случилось страшное: его посетила ангина.

Еще не желая в это верить, он послал одну из официанток в соседнюю аптеку, чтобы купить аспирин, но тот против ангины оказался бессилен. Боль в горле была страшной, температура тела Кострова, подобно уличной, переваливала за тридцать девять, голова раскалывалась, и он раскошелился на антибиотики. Весь день он ходил насупленный, периодически полоща рот казенной содой, а на следующее утро проявились последствия его легкомыслия.

Началось с того, что четверо официанток не вышли на работу, позвонив и предупредив, что у них сильнейшая фолликулярная ангина. Следом слегла повариха, затем еще две официантки… Когда коварный вирус уложил в постель шеф-повара, а также поползли слухи о том, что несколько случаев ангины отмечены среди посетителей кафе, совсем подавленный Владимир решился на крайние меры. Он распустил персонал по домам, закрыл кафе, а на двери повесил табличку «КАРАНТИН». И теперь он в одиночестве расхаживал по кафе, периодически занимаясь полосканиями и дожидаясь, когда же вернется его начальница и подскажет, что делать дальше.

– Уволить тебя в первую очередь! – подсказала Галина, выслушав экспедитора и оставшись крайне недовольной его рассказом. – Ты что, не додумался что-нибудь поумнее написать на двери? Ты бы еще написал: «ОСТОРОЖНО, ХОЛЕРА!» Да еще самыми крупными буквами, и в газету объявление бы дал!

– А что я должен был написать? – волчком закружился по кухне Костров.

– Да лучше бы ничего не писал! – стукнула кулаком по разделочному столу Галина. – Совсем, что ли, с ума сошел!

Я с улыбкой наблюдала за происходящим, думая, что и сегодня мне не доведется насладиться любимой итальянской кухней. В это время сзади послышались шаги. Мы с Галиной повернулась и увидели Пивоварова, который вальяжно входил в кухню.

– Привет, Владимир Леонидович, – небрежно кинул он экспедитору, к которому относился свысока и даже с презрением. – Галочка, ну что?

– Подожди, Толя, – отмахнулась Галина. – Я вот тут Кострова увольняю.

– Вот как? – оживился Пивоваров, с любопытством глядя на хмурую физиономию Кострова. – Ты, наконец, поймала его, когда он воровал из кастрюли с супом мясо?

– Я не Васисуалий Лоханкин, – отрезал Костров, глядя на Пивоварова не менее презрительным взглядом. – Это вас, может, на диету посадили… Я смотрю, у вас что-то в последнее время животик появился.

– Это признак здоровья и солидности, – снисходительно бросил Пивоваров.

– Ладно, Костров, – вмешалась Галина. – Отправляйся домой. Что ты торчишь в кафе, если оно все равно закрыто, а ты на больничном? Ты что, дома горло полоскать не можешь?

– Могу, – скрипнул зубами Костров. – Только по больничному я всего семьдесят процентов получу! Чего же это я стану деньги-то зря терять? Нет уж, я лучше поработаю, тогда и больше получу, за перегрузку…

– Та-а-ак, – свирепея, протянула Галина. – Да ты у меня за безалаберность и форс-мажор в кафе вообще ничего не получишь! Я тебя до конца года на больничный посажу!

Пивоваров, не знавший подоплеки ситуации, тем не менее с интересом наблюдал за тем, как его жена чехвостит нелюбимого им экс-соперника. Вдруг он нахмурился и сдержанно кашлянул.

– Галя… – осторожно потянул он за руку разошедшуюся супругу.

– Чего тебе? – повернулась к нему Галина.

– Галя, у меня, кажется, засвербило в горле, – обеспокоенно поведал Пивоваров. – Не пойму, почему.

– О господи! – бессильно прошептала Галина. – Костров, немедленно марш домой и считай, что твой больничный закончится не скоро.

– А табличку куда? – хмуро спросил Владимир.

– А табличку отдай Анатолию, – со смехом вмешалась я в ситуацию. – Пусть он ее теперь на дверях своей квартиры повесит…