Владимир Свержин - Танцы на минном поле Страница 37

— Ну-у, предположим, — задумчиво произнес Сам, разглядывая кривую, вычерченную на карте адмиральской рукой. — И что это нам дает?

— Подойдя на максимально близкое расстояние к предполагаемому объекту атаки, мы планируем нанести удар…

— О каком ударе идет речь? — хмуря брови, громыхнул Президент. — Вы в своем уме?!

Баринцев едва заметно поморщился. Ему был понятен праведный гнев государственного мужа, но, как человек военный, видевший в хитрости род добродетели, он всячески сторонился ханжества. “Уж, не думал ли господин Президент, что он пошлет сводную дивизию морской пехоты пропалывать высокогорные маковые плантации? Удар всегда остается ударом, какими средствами его ни наноси”. Однако ответ его был лишен столь бурной эмоциональной окраски. Он вытащил из кармана кителя пакет с фотографиями и аккуратно разложил их перед недовольным собеседником. Фотографий было немного, и все они в разных ракурсах изображали один и тот же странного вида летательный аппарат. То есть, о том, что он летательный, можно было догадаться только потому, что ни для каких других целей он не подходил.

— Это еще что за летающая тарелка? — разглядывая снимки, медленно спросил Президент.

— Изделие “Басмач”, — пояснил адмирал. — Беспилотная авиационная система дальнего минирования. Одна из последних военных разработок советского ВПК. Своего рода аналог американских бомбардировщиков “Стеллс”, но, конечно, с рядом наших ноу-хау. Позволяет эффективно накрывать минным ковром обширные площади в глубоком тылу противника. Радиус действия до двух тысяч километров. Благодаря спутниковой навигационной системе возможно точное наведение на объект без дополнительной корректировки маршрута. Так что, — усмехнулся Баринцев, — действительно, неопознанный летающий объект.

— Хорошо, предположим, — кивнул Президент, — и чем же вы планируете снаряжать ваше изделие?

Баринцев ненароком кинул взгляд на сидящего по другую сторону стола генерала Кочубеева. Эта высказанная в неявной форме отстраненность Президента от плана операции могла означать только то, что в случае неудачи он разменяет их, не задумываясь, как пешки в большой политической игре. Пойманный адмиралом взгляд главного антитеррориста не оставлял сомнений в том, что они прекрасно понимают друг друга.

— Это своего рода ботаническое оружие, — продолжал рапортовать докладчик. — В прошлом году в Крыму на конференции прошло сообщение о выведении нового сорта мака, который, кроме того, что не содержит наркотических веществ, подавляет растущий поблизости опиумный мак. Мы были вынуждены выкупить у лаборатории, проводившей исследования, почти весь запас семян этого мака для того, чтобы снарядить находящиеся на борту систем дальнего минирования заряды. В нужный момент по сигналу, полученному со спутника, будет произведен выброс семян данного вида над плантациями, после чего система самоликвидируется. К сожалению, — развел руками адмирал, — в нашем распоряжении имелась только опытная партия “Басмачей”, всего двенадцать штук, однако, если вы распорядитесь восстановить финансирование проекта, мы можем в кратчайшие сроки повторить подобную операцию. Нельзя забывать, — напомнил он, — что мак — растение однолетнее, поэтому в следующем году плантации могут быть высеяны заново.

— Мы с вами еще вернемся к этому разговору, — произнес Президент, поворачивая голову к генералу Кочубееву, и давая, тем самым, понять Баринцеву, что обсуждение введения в серию новых систем вооружения не входит в его ближайшие планы. — Что у вас слышно, Иван Михайлович?

— Группа полковника Данича напала на след похищенных боеголовок и людей, совершивших это похищение. Сегодня я жду новостей с территории Чечни, где, вероятнее всего, в данный момент находятся похитители. В случае успеха прошу разрешения на проведение поиска.

Президент испытующе уставился на Кочубеева:

— Надеюсь, Иван Михалыч, ты понимаешь, чем это чревато, если твои ребята там, не дай Бог, провалятся?

— Если мои ребята там провалятся, — дерзко глядя на Президента, заявил Кочубеев, — то, значит, никакие другие успеха добиться не смогут.

— Ладно, — вздохнул Президент, — даю тебе добро. Рискуй. Но смотри у меня, — он угрожающе поднял кулак, — за успех ты мне головой отвечаешь!

— Есть, — прогремел генерал, прикидывая в уме, что, в случае неудачи, все головы оптом и в розницу будут стоить так дешево, что даже думать об этом не имеет смысла.

— Хорошо. Юрий Юрьевич, Иван Михайлович, — Президент устало потер пальцами виски, — я вас понял. Судить о чем-то пока преждевременно. Будем надеяться, что мы находимся на верном пути. Держите меня в курсе новостей. Благодарю вас, пока все свободны.

Оставшись один, он откинулся в кресле, закрыл глаза. Последние дни он чувствовал себя что-то не в форме. “Ерунда”, — утешал он себя. — "Недомогание, обычная простуда. Стоит собраться, и все пройдет”. Однако, несмотря на все старания, болезнь не уходила, и постоянно гложущее чувство тревоги не способствовало выздоровлению. “Как-то необходимо дать знать террористам, что их требования выполняются”, — не открывая глаз, думал он. “Черт возьми, не по телевизору же об этом докладывать! Впрочем, — он резко выпрямился в кресле, — почему же не по телевизору? Можно и по телевизору. Как, помнится, говаривали древние, — «умному достаточно”.

Пресс-секретарь Самого, вызванный на главный ковер страны для получения очередных ценных указаний, покидал кабинет в состоянии легкого недоумения. Однако на то он и был пресс-секретарем, чтобы облекать в обтекаемые формы сказанное и сделанное Самим. Зачем на этот раз Президенту понадобилось освещать в средствах массовой информации возможный скандал с опозданием к месту переплавки авианесущего крейсера “Москва”, он не понимал. И уж тем более не понимал, чего ради Сам заботился о каких-то там летающих тарелках, якобы замеченных на границе Бирмы, Лаоса и Таиланда за несколько дней до прибытия этого самого крейсера в Калькутту. Но в одном он не сомневался — внезапный интерес Президента к неопознанным летающим объектам никак не связан с пробудившейся любознательностью. Причина, несомненно, была другой. Какой — оставалось только гадать.

Сообщение, лежавшее на столе перед полковником Коновальцем не могло не радовать. То есть, с одной стороны, оно свидетельствовало о том, что моральный облик молодых советских дипломатов, в частности, сотрудника секретариата Мухановского А.Ф. продолжает неуклонно падать, толкая незадачливого МИДовца на скользкий путь измены Родине. Зато с другой стороны оно свидетельствовало, что расчеты контрразведки были верны, и коллеги из ЦРУ благополучно заглотили подброшенную им наживку. Коновалец еще раз перечитал сообщение топтунов. За сухими официальными строками в его тренированном воображении вставала трогательная, прямо-таки рождественская картинка.

Скромный российский дипломат, очевидно отказывая себе во всем, имел привычку посещать казино “Метелица” на Новом Арбате. Очевидно, нужда так изглодала его душу, что, давясь обедом за сто двадцать условных единиц и запивая его коктейлями, по пятнадцать условных единиц каждый, он стоически надеялся на нежданную улыбку Фортуны. Однако та оказалась дамой крайне неулыбчивой, и раз от раза несчастный Альберт Федорович покидал казино, унося в кармане только неистребимую веру в чудо. Но разве может быть не вознаграждена такая преданность? Нет, друзья мои, конечно же, нет! Санта Клаус явился проигравшемуся вдрызг дипломату, не дожидаясь Рождества. Явился он в образе мелкого сотрудника посольства Северо-Американских Штатов, но какая разница, Север всегда остается Севером. Сумма, предложенная Санта Клаусом, вряд ли могла влезть в детский носок. И все это за сущую безделицу — признание в искренней любви к стране, вскормившей тех самых людей, чьи портреты красуются на предложенных долларах. Стоит ли говорить, что признание было получено безотлагательно. Вслед за ним в руки энергичного американца перекочевала копия доклада, подготовленного МИДом для Президента.

Коновалец блаженно улыбнулся и повел плечами, как в цыганочке. Доклад, полученный американскими коллегами, составлял предмет его несомненной гордости. Вместе с майором Жичигиным, он корпел над ним три вечера, придавая дезинформации гладкость и правдоподобность. Доклад касался возможности дальнейшего развития дипломатических отношений со странами Причерноморско-Прикаспийского региона, а также перспектив сближения России с этими нефтяными державами и возможности создания Евразийского Блока в противовес расширяющемуся Блоку Североатлантическому. Очередная пачка "дезы" была готова к использованию и ждала только часа для запуска в дело. А в том, что подкормка понадобится, Коновалец не сомневался ни на секунду. Получив подобные известия, по ту сторону Атлантики не могли не поперхнуться и не потребовать от московской резидентуры деталей и подробностей предполагаемых неприятностей. Понятное дело, подобная активность обойдется Ленгли в кругленькую сумму. Но, имея шестьдесят четыре миллиарда годового бюджета, отчего не позволить себе подобный кураж. Одно плохо, деньги за эти блестящие шедевры дипломатической беллетристики шли не в его карман, и даже не в бюджет департамента контрразведки, а в руки ничего не подозревающего Мухановского.