Сергей Сидорский - Власть оружия Страница 37

— Ну, вам ли обвинять меня в тенденциозности! В конце концов, я предложил вам выбор: или вы откровенно отвечаете на все мои вопросы, и я излагаю в статье также и вашу точку зрения, или в ней будет отражена только моя позиция. Позиция человека, которого волнует судьба города!

У Дотова отпали последние сомнения: Прокуроров записывал все на магнитофон.

— По-вашему, я не переживаю за судьбу города? — придав голосу драматический оттенок, спросил он.

— Ваши последние решения заставляют меня так думать!

Неужели Прокуроров не заметил откровенного сарказма в его словах? Или он уже настолько вошел в роль, что вообще ничего не замечает?

— Далеко не все решения могут быть очевидны! Существует такое понятие, как целесообразность…

Дотов прикусил язык, но было уже слишком поздно. Прокуроров тут же ухватился за это слово.

— В этом вы безусловно правы! Именно целесообразностью диктуются все ваши последние решения! Замалчивание кровавого террористического акта, утаивание правдивой информации! Насколько реальна химическая угроза для нашего города? Почему никто не говорит об этом? Вы ведь не станете отрицать, что такая угроза существует?

Сука! Продажная бумажная сука! Попадись ты мне в руки!

— О какой-либо угрозе говорить преждевременно! Мы держим ситуацию под контролем. Предоставьте профессионалам заниматься своим делом и не путайтесь у них под ногами!

— А что будет с теми, кто «путается»? — вызывающе спросил Прокуроров. Что «профессионалы» намерены делать с ними?

— Что вы хотите этим сказать? — в тон ему ответил мэр.

— Я спрашиваю, что будет с теми, кто имеет свою точку зрения и пытается донести ее до людей?

— Подобными разговорами вы действуете лишь на руку террористам!

— На руку террористам действуете вы, когда пытаетесь утаивать правду от людей! Если существует реальная угроза взрыва, не следует ли честно сказать об этом?

— Нет, не следует! Потому что в противном случае это может вызвать панику, последствия которой могут быть просто катастрофическими!

— Почему бы вам здесь снова не употребить свое излюбленное словечко: «целесообразность»? Поговорим, насколько целесообразна вообще жизнь людей?

Пальцы Дотова, в которых он держал трубку, побелели.

— Вы играете словами!

— А вы играете жизнью и смертью людей!

Дотов вздохнул.

— Должен предупредить вас, Роман Васильевич, что публикацией статьи, а также распространением порочащей меня информации, вы нарушили сразу несколько статей уголовного кодекса, и я…

— Следует ли это понимать как угрозу? — тут же отреагировал Прокуроров.

— Именно так, дражайший Роман Васильевич, это и следует понимать! руки Дотова дрожали. Он уже практически не владел собой.

На другом конце линии Прокуроров удовлетворенно хмыкнул.

— Кажется, нам удалось расставить акценты. Теперь ясно, что вы собой представляете. Как человек и как мэр. Не буду вам больше мешать. Вам ведь нужно время, чтобы освободить место для своего приемника! Для человека, который не станет затевать всех этих грязных игр!

— Могу я узнать, имеете ли вы в виду кого-нибудь конкретно?

— Хотите узнать, не имею ли я в виду себя?

— Вы ведь прекрасно знаете, кого я имею в виду!

— В самом деле? — в голосе Прокуророва послышался неприкрытый сарказм. — Расскажем народу старую сказочку о том, как продажный журналист отрабатывает деньги мафии?

Дотов громыхнул телефоном о стол.

— А что, разве дело обстоит иначе?!

— Well, my friend, you're heard everything yourself, — на этот раз Прокуроров обращался явно к кому-то другому, поскольку не мог не знать, что Дотов знанием иностранных языков не обременен. После чего в трубке послышался щелчок, и связь прервалась.

ГЛАВА 44

Воскресение — 12 октября — 10 часов утра

Хоменко сидел, прислонившись к ящикам с оружием. Сил практически не осталось. Чувство голода заглушало все остальные, даже боль. Последних три часа он шаг за шагом обследовал бункер, пока окончательно не убедился, что второго выхода нет. Как ни странно, он испытал облегчение. Теперь стало окончательно ясно, что выбраться отсюда без посторонней помощи он не сможет, но, с другой стороны, и террористы не смогут проникнуть в бункер незамеченными.

Почему именно ему суждено было встать на пути у террористов? На роль «крепкого орешка» он не претендовал, а просто бился за свою жизнь. Впрочем, сейчас, запертый в бункере, никакой реальной угрозы для террористов он не представлял. Можно, конечно, попытаться взорвать склад с оружием. Но едва ли это будет разумным решением.

Хоменко снова и снова пытался дозвониться по 02, а затем и по другим номерам, но всякий раз безрезультатно. Лишь однажды на другом конце линии сняли трубку, но связь была просто ужасной, и он не разобрал ни единого слова. Хоменко не знал, приняли ли его сигнал и стоит ли ждать помощи.

Час назад послышался шум вертолета. Но Хоменко не спешил себя обнадеживать. Даже если присутствие террористов на базе и обнаружено, это еще ничего не значит. Выбить их будет не так-то просто.

Время шло томительно медленно. Хоменко пытался как-то себя занять, но все закончилось воспоминаниями, о которых хотелось поскорее забыть.

Он сидел и ждал. Ничего другого ему просто не оставалось.

Охотник оторвал взгляд от бинокля и повернулся к Стрелку.

— Их по меньшей мере человек тридцать-сорок. Если они сейчас начнут штурм — я не дам за наши жизни и ломаного гроша!

Стрелок тут же щелкнул рацией.

— Консультант, у нас гости. Человек тридцать-сорок. Судя по оснащению спецформирования.

— Я все вижу, — подчеркнуто спокойно ответил Консультант. — Действовать согласно плану. И никаких переговоров в эфире!

Стрелок выключил рацию и посмотрел на Охотника. Тот пожал плечами.

— Согласно плану, мы прежде всего должны надеть маски, — он опустился на дно вышки и натянул на голову шапочку с вырезами для носа и глаз. Поколебавшись, Стрелок сделал то же самое.

— Но теперь у них не будет никаких сомнений относительно того, с кем они имеют дело!

— Судя по тому, что они здесь появились, все сомнения у них уже давно отпали, — Охотник снова поднес к глазам бинокль.

Стрелок раскрыл вещмешок и достал несколько гранат.

— Консультант утверждал, что едва ли они сразу отважатся на штурм! нервно заметил он.

Охотник бросил на своего партнера быстрый взгляд, затем поднял винтовку и протер оптический прицел.

— Вот мы это сейчас и проверим!

Президент заметил движение справа от себя и плавно нажал на курок. Очередь сбила листву с кустарника и заставила человека, пытавшегося проскользнуть в дыру в ограждении, отпрянуть назад. Президент прижался к земле, ожидая ответных выстрелов, но их не последовало. Что ж, это обнадеживающий факт.

Пока Профессор искал свою смерть, он осмотрел территорию, прилегающую к посту. Наиболее уязвимой выглядела позиция возле ограждения. В двух местах оно оказалось разрушено и заросло кустарником. Президент присмотрел небольшое углубление в земле и устроил там свой пост. Слева от него расположился Директор. Его присутствие вселяло в Президента уверенность. Даже по тому, как Директор обращался с оружием, было видно, что он настоящий профессионал.

Президент положил перед собой несколько гранат и дополнительные магазины к автомату. Если начнется штурм, то потом будет не до этого. Впрочем, Консультант считал вероятность штурма мизерной. Но Президент уже успел убедиться, что далеко не все идет так, как предсказывал Консультант.

Директор поднял руку, привлекая его внимание. Президент тут же вскинул автомат, но Директор покачал головой. Плохо, что они заранее не условились о знаках. Директор ткнул пальцем в сторону неба и сделал рукой вращательное движение. Президент приподнял голову и увидел, что со стороны леса к базе стремительно приближается вертолет. Директор сложил крестом руки и дополнил это движением головы, показывая, что стрелять не надо. Президент знал, что на такой случай у них кое-что припасено. Вертолет пролетел прямо над ними. Со своего места Президент мог даже рассмотреть лицо пилота. На мгновение Президент замер, опасаясь, что с вертолета откроют огонь, но ничего не произошло. Вертолет сделал круг и ушел в сторону казармы, затем пролетел над вышкой и над КПП. Судя по всему, пилоту было прекрасно известно расположение постов на базе.

Заработала рация.

— Всем внимание! — говорил Консультант. — В случае штурма — программа номер один!

Что означает эта программа, Президент не имел ни малейшего понятия. Значит, Консультант, скорее всего, говорит это для чужих ушей. Судя по реакции Директора, он не ошибся. Внезапно Президента охватил страх. Ведь при нынешней технологии вооружений достаточно нескольких секунд, чтобы стереть их с лица земли. Но он тут же заставил себя успокоиться. Прямо у него за спиной склад с химическим оружием. Нападавшие не могут не знать, к чему может привести даже одна случайная пуля. Может быть, поэтому они до сих пор и не стреляют? Невыносимо захотелось курить. Он поерзал на месте и бросил взгляд в сторону Директора. Тот поднял бинокль и рассматривал заросли кустарника. А может, плюнуть на все и закурить? Президент потянулся за сигаретами, когда откуда-то справа раздался одиночный винтовочный выстрел. Судя по всему, дал знать о себе Охотник. Выстрелов в ответ не последовало. Чего они ждут? Президент снова поднял автомат. Прошло несколько долгих минут. Вода практически заполнила выемку, в которой он находился. Президент немного разогнал ее рукой. Если бы не специальная одежда, он уже давно бы умер от холода. Почему молчит Консультант? Может быть, им удалось его «выключить»? От одной этой мысли Президенту стало не по себе. Едва ли им удастся уйти с базы без него. Неожиданно вспомнился рассказ приятеля, который утверждал, что во время штурма спецподразделения нередко применяют парализующие газы. Человек на время превращается в статую и уже не может ничего поделать, даже покончить с собой. Тогда он посчитал это досужими вымыслами, но сейчас поймал себя на мысли, что готов поверить во все, что угодно. Президент снова посмотрел на Директора и едва не вскрикнул от удивления. Судя по всему, тот задремал: голова опущена на руки, глаза закрыты. А вдруг им удалось его убить? Почему, в таком случае, он не слышал выстрелов? Президент попытался привлечь к себе внимание, но Директор никак не реагировал. Президент почувствовал, что на него накатывает паника. Он щелкнул рацией, но успел произнести одно-единственное слово, когда Консультант грубо его прервал: «Повторяю: никаких разговоров в эфире!»