Роберт Голдсборо - Пропавшая глава Страница 37

Так я и поступил, на следующий день. Вульфа это почему-то не убедило.

Когда, проводив Лили, я вернулся, света в кабинете уже не было; Вульф, как и следовало ожидать, отошел ко сну. Не увидев на столе каких-либо письменных указаний, я уже тоже решил было, что пора на боковую, когда взгляд мой упал на край Вульфовского стола, на котором покоился томик «Смерти на пойменном лугу». Что ж, решил я, почему бы мне самому не ознакомиться с произведением покойного Чайлдресса? Я уже слышал оценку, высказанную в его отношении Вульфом, но привык за долгие годы вырабатывать и собственное мнение. Беда лишь в том, что чтение книг не доставляет мне ни малейшего удовольствия; для меня все эти персонажи какие-то неживые. Вот газеты — другое дело!

Словом, я захватил книжку наверх и преодолел на сон грядущий несколько глав. Отношение к художественной литературе и, в частности, к детективным романам, у меня после прочтения не изменилось ни на йоту. Уж слишком ушлым показался мне сержант Орвилл Барнстейбл, а уж кому об этом судить, как не мне, прожившему столько лет под одной крышей с величайшим в мире эксцентриком — вне зависимости от того, как он расценивает это слово.

Убийцу я вычислил уже на сорок шестой странице — причем совершенно правильно, как показала надуманная и совершенно невероятная развязка. Признаться честно, догадался я вовсе не потому, что такой умный и проницательный, а потому что чайлдрессовский сюжет был прост, как веник. Когда на следующий день я поведал Вульфу, что тоже попробовал чайлдрессовское чтиво, он только поморщился и принялся разгадывать кроссворд. Совершенно не понимает толстокожий — на какие жертвы ради него идут.

Однако ещё до разговора с Вульфом в эту субботу я успел посетить Отта и Биллингса. Адреса обоих я отыскал в справочнике Манхэттена, причём жили они в каких-то шести кварталах друг от друга, в верхней части Ист-Сайда; тут уж мне повезло, согласен.

Начал я с Франклина Отта. Красный кирпичный дом четы Оттов послевоенной постройки находился неподалеку от Первой авеню. Среди окружающих зданий дом выделялся новизной и свежестью краски, а, судя по сверкающему, отделанному черным мрамором вестибюлю, дела у литературного агента шли неплохо. В вестибюле сидел заспанный консьерж, которому я и представился.

— Мистер Отт ждет вас? — осведомился он, неохотно отрываясь от гороскопа в «Дейли Ньюс».

— Нет, но мы знакомы, и он должен меня припомнить, — не слишком уверенно произнес я. — В противном случае, скажите, что я из конторы Ниро Вульфа.

Небритая физиономия консьержа прояснилась.

— А, вы на этого толстого увальня работаете. Слыхал, слыхал… Расследуете что-то?

— Как вам, должно быть, известно, мистер Отт — литературный агент, — уклончиво ответил я.

— Понял, понял, — поспешно закивал консьерж, заговорщически ухмыляясь. — Хотите, значит, чтобы про вас книжку написали? Ну-ну, занятная, небось, выйдет книженция. Хорошо, сэр, я позвоню мистеру Отту. — Он набрал номер и несколько секунд спустя проквакал в трубку: — Мистер Отт? К вам мистер Гудвин из конторы Ниро Вульфа. Что? Да… Гудвин. Да… Хорошо. Спасибо, сэр. — Он положил трубку и посмотрел на меня. — Поднимайтесь. Одиннадцатый этаж, квартира С, направо от лифта. А книжку я куплю.

Я поблагодарил его за доверие и поднялся в чистеньком сверкающем лифте на одиннадцатый этаж. Дверь квартиры С открыла седенькая, похожая на мышку женщину.

— Здравствуйте, мистер Гудвин, — пропищала она, чуть кланяясь. — Меня зовут Элинор Отт. Фрэнк рассказывал мне про вашу встречу. Проходите, он у себя в кабинете. — Она чуть приблизилась ко мне, словно поверяя сокровенную тайну. — Не удивляйтесь, когда увидите, что у него лицо забинтовано — он на днях слегка пострадал. Впрочем, вы, наверное, слышали об этом?

— Да, мне сказали, что Кейт Биллингс его ударил, — осторожно высказался я.

— Да, вот змеёныш! — прошипела Элинор, гневно кривясь. — В тюрьме ему место, мерзавцу такому! Я сказала Фрэнку, что ему следует подать в суд, и… Впрочем, не буду вас утомлять, вам это неинтересно.

Она вымученно улыбнулась и пригласила меня следовать за ней.

Проходя мимо гостиной, я почувствовал, как растёт во мне уважение к обитателям этой квартиры. Просторная, футов тридцати в длину, гостиная так и напрашивалась на глянцевую обложку журнала «Образцовый дом». Не стану останавливаться на подробном описании, но скажу лишь, что обстановка напомнила мне роскошные парижские хоромы одного из давних приятелей Лили Роуэн, в которых мы с ней побывали несколько лет назад.

Проведя меня по коридору, увешанному фотографиями писателей, Элинор Отт жестом указала на распахнутую дверь обшитого деревом кабинета. Войдя, я тут же увидел Франклина Отта; облачённый в рубашку с расстегнутым воротничком и жёлтый кардиган, он сидел за изящным ореховым столом, просматривая какую-то рукопись. Как и в его офисе, стол был завален бумагами.

— О… Гудвин, входите, входите. Извините за мою наружность, — пробормотал он, легонько прикасаясь к повязке, закрывавшей левую часть лица. — Позавчера вот слегка пострадал. Вы, видимо, уже знаете про эту историю?

Да, потому я и здесь, — сказал я, усаживаясь напротив. — Я хотел бы услышать от вас, как это все приключилось.

Отт пригнулся вперед, воинственно выставив подбородок.

— Только не делайте из мухи слона, — предупредил он, погрозив мне пальцем. — То, что произошло между мной и Кейтом Биллингсом, к смерти Чарльза Чайлдресса не имеет ни малейшего отношения. Понятно?

Голос его угрожающе зазвенел.

— Хорошо, но я буду признателен, если вы удовлетворите мое любопытство.

— Понимаю, вы от своего не отступитесь, — вздохнул Отт. — Что ж, будь по-вашему. Не могу сказать, что мне приятно об этом вспоминать, но, раз вы настаиваете, расскажу обо всем без утайки. — Отодвинув рукопись, он оперся обоими локтями на стол.

— Мы с женой сидели в баре ресторана «Каули» на Пятьдесят четвертой улице — возможно, вы его знаете. Изумительные свиные ребрышки, рыба, но особенно — «кокиль Сен-Жак». Гребешки, иначе говоря. Это чуть ли не единственный ресторан, куда мы ходим с моей супругой. Так вот, сидим мы в баре, ждём, пока освободится столик, как вдруг в бар, пошатываясь, вваливается Кейт Биллингс. Едва на ногах держится. Должен сразу сказать особой любви мы с ним друг к другу не питаем. Не скажу, что именно я приложил руку к тому, чтобы Винсон уволил Биллингса, но и возражать, узнав об этом, я не стал. Биллингс же до сих пор убеждён, что его увольнение результат моих интриг. Он упрям, заносчив, а как редактор себя сильно переоценивает. Вдобавок он жуткий наглец. Всякий раз, когда бы мы с ним не встретились, — а это, по счастью, бывает не слишком часто, — он пытается меня поддеть. Ну вот, а на это раз я решил его опередить.

— И у вас это вышло?

Отт болезненно поморщился, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.

— Да. Понимаете, я уже довольно прилично выпил. Хотя и не нализался, как этот чёртов Биллингс. Словом, я обронил какую-то фразочку насчёт того, что, мол, у него совесть нечиста, раз он так надрался. Ну и проехался ещё, что он переживает по поводу своего позорного изгнания из «Монарха». Глупо, конечно, я понимаю. Ну вот, Биллингс тут же подлетел к нам и принялся поливать меня бранью. Обозвал меня в частности лизоблюдом и «задрипанным агентишкой задрипанных авторов» — это в промежутке между непечатными выражениями, разумеется.

Я сказал, что подобные выражения свидетельствуют о его скудоумии, и лишний раз доказывают его полную профессиональную непригодность. Тогда он выкрикнул: «Вставай, вонючка!».

— И вы встали?

— Да. Нельзя же было допустить, чтобы меня так унижали перед моей женой! — гневно добавил Отт. — Однако, не успел я встать, как он меня ударил, и я очутился на полу. Помню только, как Элинор кричала. Не самый приятный эпизод в моей биографии.

— Согласен, — кивнул я. — Хотя мне показалось, что вы здорово рисковали, провоцируя Биллингса.

— Mea culрa[16], - вздохнул Отт. — Что было, то было. Говорю же вам перебрал я в тот вечер. И всё равно, до сих пор не перестаю удивляться, что так вышло.

— А как вы можете истолковать его действия?

Отт легонько прикоснулся к забинтованной щеке и неожиданно хихикнул.

— Вы хотите услышать от меня, что фингал под глазом доказывает виновность Биллингса в смерти Чарльза? Нет, это я не скажу, как бы не омерзителен мне был этот тип. Мерзавец — да, но он не убийца.

— Это правда, что вы отказались выдвинуть против него обвинение?

— Да, — кивнул Отт, небрежно отмахиваясь. — Элинор на этом настаивала, но я не считаю, что понёс слишком уж существенный урон. К тому же моя вина в случившемся ничуть не меньше его.

— Вы очень великодушны, — прокомментировал я.

— Вот уж нет! — усмехнулся Отт. — Тем более, что для меня история закончилась вполне счастливо. Ведь Кейт Биллингс, как и я, был завсегдатаем «Каули», едва ли не каждый день туда захаживал. Ресторан был его вторым домом. Так вот, я ещё валялся на полу, когда Пьер — метрдотель — подскочил к нему и со своей французской обходительностью поставил в известность, что отныне двери ресторана будут для него закрыты. И поделом бузотеру.