Три года октября - Игорь Михайлович Бер Страница 37

Николаев и Кузнецов проследили за его взглядом, и я тут же почувствовал себя артистом на сцене, в окружении зрителей, в лучах софитов.

— А ты что здесь забыл! — рявкнул Николаев.

— Вернись в машину! — потребовал участковый.

— Стой, — покачал головой следователь. — Лучше оставайся, нам может потребоваться врачебная помощь.

— Скажи им, что я помогал! — уцепился за меня Колодин, как за спасительную соломинку. — Скажи им, что я тоже искал девку! Скажи, что я был полезен! Ну же, не молчи!

Я молчал. Эмоциональная встряска, одолевавшая меня до этого, постепенно сходила на нет. Кровь в висках уже не стучала. Сердце угомонилось. Я смотрел, как на глазах мужчины наворачиваются слезы и ничего не чувствовал. Дело в том, что я пришел к окончательному и бесповоротному мнению о виновности Колодина. Если ранее, даже создавая логические цепочки между убийцей и его жертвой я все еще сомневался, что мы вышли на настоящего преступника, теперь у меня в этом не было сомнений. В моей голове даже мелькнула мысль о том, что смерть убийцы девушки (почти ребенка) меня только обрадует.

Видимо эту мысль Колодин смог прочесть на расстоянии и его взгляд потух, окончательно поняв, что он остался совсем один и ему больше никто не верит, и никто не поможет.

— Я не хотел…мне даже не понравилось. Это было совсем не так, как я себе представлял…Да, пошло оно все в п…

Колодин полоснул себя ножом по горлу. Раздались крики.

— Прекрати! — закричал Николаев.

Еще один порез. Кровь полилась фонтаном.

— Перестань, Колодин! — прокричал участковый.

Еще один резкий взмах ножом. Лицо мужчины начало быстро бледнеть. Но он оставался в сознании. Оставался на ногах. В фильмах в подобных случаях человек умирает мгновенно, но не в реальной жизни. Видимо Колодин был удивлен не меньше, чем остальные зрители, устроенного им представления, что он все еще был жив, а потому следующие удары ножом он принялся наносить беспрерывно. То по горлу, то в грудь. Каждое его движение сопровождалось криками и просьбами одуматься.

— Звоните в скорую! — прокричал Николаев. И только когда силы Колодина наконец покинули, и он грохнулся на пол, следователь подбежал к нему и отбросил нож куда подальше. На полу, залитом кровью, отпечатались следы его ботинок. — Родионов!

Я поспешил к нему. Присев перед Колодиным, и увидев его затуманенный взгляд, я пришел к выводу, что тот не жилец. И все же стоять и ничего не делать было не лучшей идеей, а потому, я обратился к еще не спрятавшимся в своих квартирах зевакам:

— Несите аптечки, стерильные бинты, тряпки, спирт! Немедленно!

Получив большую часть желаемого, я принялся останавливать кровь, продолжающую сочиться и бить толчками из глубоких ран. Марлевые тампоны, обработанные антисептиком, быстро увлажнялись и становились непригодными. Когда все доступные тампоны были использованы, я принялся смывать теплой водой кровавые сгустки и дезинфицировать раны перекисью. Следующим этапом было наложение компрессов и бинтование. Для этого мне потребовалась помощь Николаева и Кузнецова — быстрая и слаженная. Те беспрекословно подчинялись мне, потому как их, откровенно говоря, провальная часть работы завершилась. Моя же продолжалась, хотя я прекрасно понимал, что шансов на спасение умирающего не было.

Малоберезовец продолжал хрипеть, прерывисто дыша. Но с каждой секундой хрипы становились тише, а дыхание замедлялось. Кровь растекалась по коридору, и запах ее — душный, соленый, медный, — проникал в ноздри, скользил по бронхам, оседал в легких, отравляя душу. Казалось, что этому дню просто не будет конца…

Когда на улицы послышались звуки сирены скорой помощи, Сергей Колодин был двадцать минут как мертв. Существовал ли Рай и Ад, или же их аналоги, я не знал. Но мне хотелось верить, что такие люди как умерший, получали по заслугам и в загробной жизни.

7

После повторных опросов и составления протоколов и отчетов, картина преступления стала немного прозрачнее. В день, когда была убита Марина Федосеева, сожительница Колодина работала в ночную смену, а ее сын был в ночном клубе, где его видели все, включая и приятеля убитой. Таким образом, Колодин оставался один в квартире. С Геннадием они не были близко знакомы, но при встрече здоровались. Марина часто бывала у своего парня в гостях, а потому Колодин видел ее не единожды. Гена даже вспомнил один случай, когда он вернулся в квартиру, забыв ключи от машины, а выйдя, то застал свою девушку, беседующую с Сергеем. Марина была спокойной и даже улыбалась, не выказывая тревоги или же опасения. Когда он спросил, о чем они разговаривали, Марина сказала, что Колодин просто развлекал ее шуточными историями.

В день гибели Федосеевой, они поругались, и та направилась домой одна. Но в определенный момент, она решила все же отправиться в Малые Березы и дождаться Гену у его подъезда, чтобы потребовать объяснений или же помириться. Опрошенный городской таксист вспомнил ту ночь и девушку, которую он подвозил, добавив, что она всю дорогу шмыгала носом и вытирала сухими салфетками слезы и стекающую по щекам туш. Довез он ее до Комсомольской 32, после чего уехал на следующий вызов. В последний момент, он вспомнил, что видел сидящего на лавочке мужчину, который курил, судя по красному огоньку у его лица. Опознать в мужчине Колодина, таксист не смог, потому как не разглядел того.

Следующие события можно было только предположить. Колодин, увидев знакомую девушку, в одиночестве и в дурном расположении духа, решил утешить ее. Возможно, в первые минуты он даже и не думал о том, чтобы воспользоваться слабостью Федосеевой, но в какой-то момент в нем пробудился «зверь». Так как он был соседом ее парня, и им приводилось ранее встречаться и даже беседовать, Федосеева не заподозрила опасности и даже согласилась на его предложение подняться наверх и выпить чаю со сладостями. Уже в квартире, он подмешал в чай снотворное, которое он выпросил у Агафонова, и которое изначально принимала изредка его сожительница: из-за ночных работ, она иногда мучилась бессонницей, а к врачу все никак не могла вырваться. Это могло показать Колодина как заботливого и любящего мужчину, если не его тяга насиловать и убивать молодых девушек.

Совершив свое первое злодеяние и утолив похоть, преступник испугался последствий и задушил свою жертву. Мне хотелось верить, что все это время снотворное продолжало действовать, и Марина Федосеева была без сознания. Потому что, лишь при одной мысли о том, что в какой-то момент она очнулась, осознав весь ужас происходящего, было невыносимо.

У убийцы был автомобиль, которым