Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи Страница 38

– Вы – Кэтрин Александер? – спросил он.

– Да.

– Прошу вас, распишитесь в получении.

Она расписалась на бланке, протянутом посыльным.

– Какие они красивые! – воскликнула она, принимая цветы.

– С вас пятнадцать долларов.

– Простите, что?

– Пятнадцать долларов. Доставка наложенным платежом.

– Я не пони…

Она не договорила и взяла конверт, прикрепленный к букету. Затем вынула карточку и прочла надпись: «Я бы сам заплатил за них, но сейчас я не работаю. С любовью. Ларри».

Кэтрин смотрела на карточку, не веря своим глазам.

– Так вы берете цветы или нет? – спросил мальчик-посыльный.

– Нет, – отрезала она и сунула букет ему в руки.

Он недоуменно уставился на нее.

– Тот, кто посылал вам цветы, хотел вас рассмешить. Это же просто шутка.

– Не вижу ничего смешного, – возмутилась Кэтрин и в ярости хлопнула дверью.

Весь день она не могла успокоиться. На своем веку Кэтрин не раз приходилось сталкиваться с эгоистами, но такого наглого самомнения, как у господина Ларри Дугласа, она не встречала. Она не сомневалась, что он то и дело покорял сердца пустоголовых блондинок и грудастых брюнеток, которым не терпелось нырнуть к нему в постель. Однако Кэтрин глубоко уязвило, что ее сочли такой же доступной. Стоило ей только подумать о нем, как у нее по телу пробегали мурашки. Она твердо решила выкинуть его из головы.

В семь часов вечера, когда Кэтрин покидала съемочную площадку, к ней подошел помощник режиссера и вручил конверт.

– Вы брали это, мисс Александер? – спросил он.

В конверте оказался счет за пользование вещами, взятыми из актерского отдела киностудии: «Военная форма (капитана), шесть орденских лент (разные), шесть медалей (разные). Имя актера, у которого взяты вещи: Лоуренс Дуглас (подлежит оплате лично Кэтрин Александер из МГМ»)".

Кэтрин оторвалась от счета. От злости у нее глаза налились кровью.

– Нет, – ответила она.

Помреж в растерянности уставился на нее.

– Что же мне ответить актерскому отделу?

– Скажите, что я заплачу за пользование медалями, если их владелец награжден посмертно.

Съемки картины закончились через три дня. На следующий день Кэтрин просмотрела рабочую копию и осталась довольна. Призов фильм не получит, но снят он просто и доходчиво. Том О'Брайен прекрасно справился с заданием.

В субботу утром Кэтрин вылетела в Вашингтон. Она покинула Голливуд с огромной радостью и в понедельник утром уже сидела у себя в конторе, стараясь разобраться с бумагами, накопившимися в ее отсутствие.

Перед обеденным перерывом секретарша Кэтрин Энни сообщила ей по переговорному устройству.

– Некто господин Ларри Дуглас звонит вам из Голливуда, штат Калифорния, наложенным платежом. Вы возьмете трубку?

– Нет, – резко ответила Кэтрин. – Скажите ему… не нужно, я сама с ним поговорю.

Она сделала глубокий вдох и нажала кнопку телефонного аппарата.

– Господин Дуглас?

– Доброе утро, – произнес он сладкозвучным голосом. – Я с трудом дозвонился до вас. Неужели вам не нравятся розы?

– Господин Дуглас… – начала было Кэтрин.

От негодования у нее дрожал голос. Она перевела дыхание и продолжала:

– Господин Дуглас, я люблю розы, но вы мне не нравитесь. Вы мне противны. Понятно?

– Но вы же обо мне ничего не знаете.

– Я знаю больше, чем хотелось бы. Я считаю вас трусом и подонком, и не вздумайте больше звонить мне.

Дрожа от гнева, она бросила трубку, и глаза у нее наполнились слезами. Как он смеет! Поскорее бы вернулся Билл.

Три дня спустя в почтовой корреспонденции она нашла фотографию Лоуренса Дугласа размером десять на двенадцать с надписью: «Боссу с любовью от Ларри».

Энни рассматривала фотографию с каким-то благоговейным трепетом.

– Боже мой! – воскликнула она. – Неужели он действительно такой?

– Вовсе нет, – парировала Кэтрин. – Одна только видимость. Нет в нем ничего подлинного, кроме фотобумаги, на которой напечатан снимок.

В сердцах она разорвала фотографию на мелкие кусочки.

Энни в ужасе наблюдала за ней.

– Какая досада! В жизни не встречала таких красавцев!

– Там, в Голливуде, – мрачно заметила Кэтрин, – строят декорации из одного фасада – только передняя плоскость, а за ней пустота. Такой вот декорацией вы и любовались на фотографии.

В последующие две недели Ларри Дуглас звонил по крайней мере десять раз. Кэтрин велела Энни передать ему, чтобы он больше не утруждал себя звонками, и попросила секретаршу не надоедать ей сообщениями о его домогательствах. Тем не менее однажды утром, когда она что-то диктовала Энни, та виновато посмотрела на нее и сказала:

– Я знаю, что вы запретили мне досаждать вам звонками господина Дугласа, но он снова звонил, и в его голосе чувствовалось отчаяние. Он показался мне… таким потерянным.

– Для меня он действительно потерян, и, если у вас есть голова на плечах, не вздумайте его искать.

– Но, уверяю вас, он был очень любезен.

– Он просто притворялся галантным.

– Он столько о вас расспрашивал.

Энни заметила суровое выражение на лице у Кэтрин и тут же добавила:

– Но я ему ничего не рассказывала.

– Вы поступили очень мудро, Энни.

Кэтрин вновь принялась за диктовку, но не могла сосредоточиться. Ей чудилось, что весь мир заполонили ларри дугласы. И Уильям Фрейзер стал ей еще дороже.

В воскресенье утром вернулся Билл, и Кэтрин поехала в аэропорт встречать его. Она наблюдала, как он прошел таможню и направился к выходу. Увидев Кэтрин, он просиял.

– Кэти! – воскликнул он. – Какой чудесный сюрприз. Не ожидал, что ты меня встретишь.

– Мне не терпелось тебя увидеть.

Она улыбнулась и с чувством обняла его. Он удивленно посмотрел на нее.

– Ты соскучилась по мне, – обрадовался он.

– Ты и представить себе не можешь как!

– Ну, понравилось тебе в Голливуде? – спросил он. – Там все прошло гладко?

Она не знала, что ответить.

– Все получилось замечательно. Они очень довольны картиной.

– Я тоже слышал, что фильм удался.

– Билл, когда ты в следующий раз поедешь в командировку, возьми меня с собой.

Ее слова тронули Фрейзера, и он с благодарностью взглянул на нее.

– Договорились, – ответил он. – Мне тебя тоже не хватало. Я столько о тебе думал.

– Правда?

– Ты меня любишь?

– Я очень люблю вас, господин Фрейзер.

– Я тоже, – расчувствовался он. – А почему бы нам не отпраздновать мое возвращение сегодня вечером?

Она улыбнулась.

– Это было бы чудесно.

– Мы поужинаем в «Джефферсон клаб».

Она подбросила Фрейзера до дома.

– Мне еще надо сделать тысячу звонков, – сказал он. – Может быть, встретимся прямо в клубе в восемь часов?

– Прекрасно, – ответила она.

Кэтрин вернулась к себе на квартиру, кое-что постирала и погладила. Каждый раз, проходя мимо телефона, она напряженно ждала звонка, но его не было. Ее преследовала мысль о том, что Ларри Дуглас пытается заполучить через Энни сведения о ней, и Кэтрин скрежетала зубами. Она подумала было попросить Фрейзера внести Дугласа в список призывников. «Нет, не стану я с этим связываться», решила она. «Чего доброго, они его забракуют. Устроят ему проверку и убедятся, что он лоботряс». Кэтрин вымыла голову и долго нежилась в ванне. Вытираясь, она услышала телефонный звонок.

– Слушаю, – холодно сказала она.

Звонил Фрейзер.

– Привет, – отозвался он. – Что-нибудь не так?

– Да нет, Билл, – поспешно ответила она. – Я… я просто была в ванной.

– Прости, – он придал своему голосу игривый тон. – Я извиняюсь за то, что меня нет с тобой в ванне.

– Я тоже жалею об этом, – вторила она ему.

– Я соскучился по тебе. Потому и побеспокоил. Не опаздывай.

Кэтрин улыбнулась.

– Не опоздаю.

Не спеша она повесила трубку и все думала о Билле. Впервые Кэтрин почувствовала, что он готов сделать ей предложение. Он собирается попросить ее стать госпожой Фрейзер. Госпожа Фрейзер. Звучит красиво и достойно. «Боже мой», удивлялась Кэтрин, «я становлюсь пресыщенной. Полгода назад я прыгала бы от радости, а сейчас могу только сказать, что это звучит красиво и достойно». Неужели я действительно так изменилась? Опасный симптом. Кэтрин посмотрела на часы и стала быстро одеваться.

«Джефферсон клаб» представлял собой скромное кирпичное здание, находящееся на некотором расстоянии от улицы и окруженное железной оградой. Это был один из самых элитарных клубов в городе. Проще всего стать его членом, если в нем состоит ваш отец. Если у вас нет такого преимущества, необходима рекомендация трех членов клуба. Предложения о принятии в его члены собираются раз в год, и проводится голосование. Одного голоса против достаточно, чтобы навсегда закрыть доступ в «Джефферсон клаб» любому претенденту, поскольку там существует незыблемое правило, запрещающее дважды баллотироваться в члены клуба.