Дик Фрэнсис - Твердая рука Страница 38

— Нет, не хожу, — согласился я. Мелочь в его понимании означала получение взяток. Меня же по преимуществу интересовали люди, которые их давали, — У меня сохранились газеты, — сказал он. — После того процесса.

Я с горечью покачал головой. Слишком многие в мире скачек сохранили эти газеты, а суд в целом ряде отношений сделался для меня настоящим судилищем.

Адвокат торжествовал, видя глубокую растерянность жертвы, а подсудимый был признан виновным в нанесении тяжких телесных повреждений согласно статье 18 «Преступлений против личности» (от 1861 г.), или, иными словами, в нанесении удара кочергой по левой руке бывшего жокея, и приговорен к четырем годам тюремного заключения. Трудно сказать, кого сильнее надломил этот процесс сидевшего в ложе для свидетелей или сидевшего на скамье подсудимых.

Джекси продолжал о чем-то бессвязно вспоминать, по-моему, он просто тянул время, а сам прикидывал, стоит ли ему откровенничать.

— Мне обещали вернуть лицензию, и я буду участвовать в скачках в следующем сезоне, — сообщил он.

— Замечательно.

— В Сибури хорошие дорожки. Я выступлю там в августе. Все ребята считают, что это хорошо, что ничего не изменилось, если только... — Он посмотрел на мою руку. — Ну... ты же больше не сможешь ездить как раньше, верно?

— Джекси, — раздраженно проговорил я. — Ты скажешь что-нибудь или нет?

Он опять похлопал по пачке банкнот, сложил их и сунул себе в карман.

— Да. Все в порядке. Вот твой бумажник.

— Положи его в коробку для перчаток. Он сделал это и поглядел в окно.

— Куда мы едем? — спросил он.

— Куда тебе хочется.

— Я условился, что приятель подвезет меня в Честер. Но теперь уже ясно, он уехал без меня. Можешь отвезти меня на юг, и я немного передохну.

Итак, я двинулся в Лондон, и Джекси разговорился.

— Раммилиз десять раз платил мне гонорар за проигрыши. Сид, поклянись, что он ни о чем не узнает. — Во всяком случае, не от меня.

— Ладно. Полагаю, тебе можно доверять.

— Тогда выкладывай.

— Он покупает хороших, здоровых лошадей, которые могут выиграть, а затем перепродает синдикатам. Я думаю, что вначале он получает от сделки пятипроцентную прибыль. У него есть двое знакомых зарегистрированных владельцев, и он устроил одного из них во все синдикаты. Они так раскрутили дело, что какой-то подставной начальник получает свою долю, а значит, придраться не к чему.

— А кто они, эти двое?

Он тяжело вздохнул, но все же назвал их. Первое имя мне ничего не говорило, но второе фигурировало во всех списках синдикатов Филиппа Фрайли.

— Точно, — подтвердил я. — Продолжай.

— Лошадей тренирует человек, к которому опять же не придерешься. Они отлично выглядят, и он получает за них двойной оклад. Так что вопросов нет.

Затем Раммилиз выясняет, в каких скачках они должны будут участвовать, и лошади выступают на них гораздо ниже своих возможностей. А после он жокею говорит:

«Ради Бога, помоги, ты ведь рисковый парень и здорово Прыгаешь». — Он ухмыльнулся. — Победителю он платит двадцать окладов.

Мне показалось, что он завысил сумму.

— И часто ты для него ездил?

— Как правило, раз или два в неделю.

— И снова станешь, когда получишь лицензию?

Он заерзал на сиденье, и его спина оказалась прижатой к двери машины.

Потом он долго глядел мне в лицо, хотя со своего места мог видеть лишь его половину. Его молчание само по себе было ответом, но, когда мы проехали добрых три мили, он глубоко вздохнул и наконец признался:

— Да.

Я был благодарен ему за доверие.

— Расскажи мне о лошадях, — попросил я, и он мне кое-что сообщил. Меня удивили имена, которые он назвал, а судьбы этих лошадей оказались такими же темными и загадочными, как у Никласа Эша.

— Скажи мне, как у тебя отобрали лицензию? — задал я новый вопрос.

Он ездил для одного тренера, с которым легко смог договориться. Однако жена этого тренера была не столь сговорчива. «Она привыкла делать все ему назло. Ну вот и пожаловалась в Жокейский Клуб. Написала самому Томасу Улластону. Конечно, распорядители ей поверили, и многих из нас тогда лишили лицензии. Меня, его, еще одного жокея, который объезжал для него лошадей. Бедняга, он-то вообще был ни при чем, даже пенни от Раммилиза не получил».

— Как получилось, что никому в Жокейском Клубе до сих пор не известно обо всех этих синдикатах и никто всерьез не занялся Раммилизом? — полюбопытствовал я.

— Серьезный вопрос.

Я взглянул на Джекси, уловив в его голосе сомнение, и заметил, что он помрачнел.

— Продолжай, — подбодрил я его.

— Да... Знаешь, тут перешептывались, и это даже не сплетня, но я слышал...

— Он сделал паузу, а потом предупредил:

— Вряд ли это правда.

— Я сам разберусь.

— Один букмекер... Я ждал у ворот в Кемптоне, оттуда вышли два букмекера, и первый из них сказал, что типы из службы безопасности все спустят на тормозах, если «цена их устроит». — Джекси опять оборвал себя и добавил:

— А еще кто-то из ребят уверял, что меня никогда не лишили бы лицензии, отправь эта стерва письмо в службу безопасности, а не самому боссу.

— Кто из ребят это сказал?

— А... Я не помню. И не смотри на меня так, Сид, я действительно не помню.

Все случилось несколько месяцев назад. Я хочу сказать, что даже не думал об этом, пока не услышал, о чем трепались букмекеры в Кемптоне. Я и не подозревал, будто в службе безопасности кого-то можно купить. Во всяком случае, не в Жокейском Клубе.

Его убежденность растрогала меня, ведь я знал, как трудно ему приходится.

Но в общем он, по-моему, был прав. Стоит зародиться сомнению, и без труда можно предположить, что Эдди Кейт за кругленькую сумму закрывал глаза на массу грязных дел. Если он не обратил внимания на четыре синдиката Фрайли, то с таким же успехом мог не заметить и целых двадцать. Он мог даже включить двух людей Раммилиза в престижный список владельцев, зная, что они ими не являются. Так или иначе, но я должен во всем разобраться.

— Сид, — проговорил Джекси, — лучше оставь и не допытывайся. Я не собираюсь откровенничать с руководством.

— Я не буду на тебя ссылаться, — заверил я его. — Ты знаком с этими двумя букмекерами в Кемптоне?

— Я их совсем не знаю. Мне неизвестно даже, букмекеры они или нет. Просто с виду похожи на них. Вот я и решил, что они «буки».

Столь сильное впечатление обычно оказывается верным, но едва ли способно помочь. Да к тому же Джекси хотелось выйти сухим из воды. Я высадил его там, где он попросил, — на окраине Уэтфорда. Напоследок он сказал, что если я буду и дальше охотиться на Раммилиза, то он, Джекси, тут ни при чем и наш уговор остается в силе.

Я не поехал домой, а заказал номер в отеле. Я чувствовал, что перестраховался. Однако, когда я позвонил Чико, он одобрил мой поступок и нашел его весьма разумным. Я предложил ему позавтракать, и он сказал, что обязательно придет.

Он появился, но какой-то замотанный и угрюмый. Чико провел весь вчерашний день на ногах. Он начал проверять клиентов по списку, но никто из них не получал за последний месяц писем Эша.

— Вот что я тебе скажу, — заявил он. — Люди с фамилиями на буквы "А", "Б" и вплоть до буквы "К" в прошлом получали воск. Так что теперь я займусь клиентами на буквы "П" и "Р". Это сузит круг наших поисков, и я перестану столько бегать.

— Отлично, — одобрил я его предложение.

— Я оставил твой адрес, и некоторые клиенты пообещали дать нам знать, если они получат заказы. Но беспокоит ли их это...

— Нам хватит лишь одного, — проговорил я.

— Верно.

— Тебе не кажется, будто мы вламываемся и проникаем повсюду?

— Почему бы и нет. — Он принялся за огромную порцию яичницы с сосисками. Куда мы двинемся и что станем делать?

— Э...э, — начал я. — Сегодня утром ты пойдешь в разведку. А вечером, после работы, но еще засветло, мы отправимся на Портмен-сквер. — Чико перестал жевать, потом проглотил слюну и переспросил:

— На Портмен-сквер, ты хочешь сказать, в Жокейский Клуб?

— Ты прав.

— А разве ты не заметил, что тебя пускают туда с парадного входа?

— Мне нужно кое-что спокойно исследовать, так чтобы об этом никто не узнал. Он пожал плечами.

— Ну, тогда ладно. А я должен ждать, пока ты там будешь что-то вынюхивать?

Я кивнул головой, — Адмирал явится сюда на ленч. Вчера он был на фабрике по производству воска.

— И там у него заблестели глаза.

— Да, это очень забавно.

Когда Чико расправился с яичницей и принялся за тосты, я передал ему многое из того, что Джекси рассказал мне о синдикатах. Не умолчал я и о слухах относительно взяток в высоких инстанциях.

— В таком случае что же мы будем искать? Вломимся в офис к Эдди Кейту посмотреть, чего он не сделал?

— А ты постереги меня. Сэр Томас Улластон, главный распорядитель, сообщил, что Эдди пожаловался ему на меня. Дескать, я изучал секретные документы. А Лукас Вейнрайт не позволил мне смотреть их в присутствии секретарши Эдди, потому что та непременно доложит своему шефу. Значит, если я хочу их изучить, то это нужно делать как можно тише и незаметнее. А если меня там застанут, то мне не поздоровится. Это уж наверняка.