Колин Харрисон - Манхэттенский ноктюрн Страница 38

– Кроме вас в такие дома кто-нибудь входит?

– Конечно, много всякого народа. – Он сунул руку в нагрудный карман, выудил оттуда огрызок сигары и сунул себе в рот.

– Кто?

Он вынул сигару изо рта.

– Газовики приходят отключить газ, из «Кон Эд» ребята вырубают электричество. Страховой агент шастает по всему дому, проверяет, может, мы где проглядели какую-то деталь конструкции, которая, блин, возьмет да и свалится кому-нибудь на голову, так что потом костей не соберешь, вот мне, например. Ну, потом, конечно, воду надо отключить… обождите минутку.

Мак-Гайр повернулся к селектору и заорал:

– Бекки, поди посмотри, что мы делали на Восточной Одиннадцатой, шестнадцать или семнадцать месяцев назад, а лучше принеси мне папку с документами на подготовительные работы. – Он посмотрел на свою сигару. – Сейчас мой сын руководит работами. – Тут ему принесли документацию. – Ara, вот он. Август, два года назад. Сначала мы выставили окна. Таковы правила. Чтоб стекла не разлетались. Давайте-ка посмотрим… отключили электричество, компания, которая обслуживает лифты, спустила свой ящик за пару дней до того, как мы начали его сносить…

– Спустили кабину?

– То-то и оно… ведь лифт, прослуживший семьдесят лет, никому не нужен; поэтому мы убеждаем компанию по обслуживанию лифтов сбрасывать их вниз, на дно шахты, а мы потом заваливаем их сверху. Судите сами: большую часть времени подвальный этаж на рабочей площадке стоит полный битого камня, потому что хозяин не хочет рисковать; масса детишек прибегает и ползает вокруг огромной ямищи, за которую вам по закону могут предъявить иск, даже если вы обнесли ее забором, – ну как вам это понравится? Поэтому-то мы и заваливаем все это хозяйство камнем, а сверху еще закладываем довольно много кирпичей. Если за это заплатят, то кирпичную закладку мы покрываем бетоном. А позже, если на этом месте соберутся строить какое-нибудь здание, им придется выкапывать все это дерьмо.

– Не слишком ли много трудов?

– На самом деле нет, потому что в любом случае все равно нужно вынимать грунт под опоры здания. Некоторые из новых опор уходят в глубину футов на пятьдесят—шестьдесят. Так что пятнадцать—двадцать футов битого камня – невелика проблема.

Я кивнул, но ничего из услышанного не имело отношения к моему делу.

– Следовательно, все совершается в таком порядке: забор, отключение всего, что подлежит отключению, осмотр страховым агентом и потом снос?

– Не-а, сначала надо получить разрешение.

– Понятно.

– Дальше имеющий лицензию дезинсектор должен уничтожить крыс.

– На той строительной площадке повсюду были крысы, – сказал я.

– Ну, это просто, вы платите этому спецу, чтобы он сказал, что уничтожил крыс, и все, – подмигнул он мне.

– А что потом?

– Ну и у города, само собой, тоже есть инспектор.

– И все это делается в строгой последовательности?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, все всегда выполняется в одном и том же порядке?

– Нет, бывает, воду отключают раньше электричества, а могут и электричество отключить раньше воды. Ну, знаете, и страховой агент точно так же может явиться на несколько дней раньше или позже, да как угодно. Теперь смотрите, мы знаем всех парней вплоть до министерства строительства. Это удобно. Нам более или менее удается добиться того, чтобы были все отметки о проверках, прежде чем мы начнем сносить.

– Ну и шок, наверно, был, когда нашли тело.

– Как вам сказать… я был во Вьетнаме, а там еще и не такое видел… но мой сын… – Он отвел глаза. – Он на пару дней взял отгул.

– А вы-то что думаете об этом? Как тело попало в кучу разбитого камня?

Мак-Гайр рассмеялся:

– Это и копы хотели узнать.

Я ждал, что он скажет дальше.

– Я-то? Я думаю, во-первых, его не было в доме, его спустили с крыши. Там была веревка.

Об этом факте в досье Кэролайн Краули ничего не говорилось.

– Вы рассказали об этом копам?

– Да.

– Ну и что они сказали?

– Они мне не поверили.

– Почему?

– Не знаю. Просто не поверили, и все тут. – Мак-Гайр выдвинул ящик стола, достал оттуда новую сигару, а мокрый окурок засунул обратно в нагрудный карман. – Знаете что? Я решил сам проверить, а не перебросили ли тело через мой навес над тротуаром. Я взял стремянку и осмотрел каждый дюйм колючей проволоки, не осталось ли там клочков одежды, волос, крови или чего другого, но не нашел там ни хрена. Я, конечно, рассказал об этом копам, а они прямо взбесились и наорали на меня за то, что я, видите ли, «нарушил обстановку на месте совершения преступления». А я заявил им, что это мой навес. Ну они и заткнулись. Тогда я сказал им, что тело никак не перебрасывали через навес. Я думаю, его спустили вниз с крыши. Я им так и сказал, а они только посмотрели на меня как на сумасшедшего, и все.

– Здесь есть один парень, пуэрториканец, он – управляющий из соседнего дома. Вы с ним не встречались?

Мак-Гайр пожал плечами. Мимо окна с грохотом проехал бульдозер.

– Возможно… не помню.

– Ну, ладно, так насчет крыши… ведь, должно быть, очень трудно забросить тело на участок, да еще так далеко?

– Нет. Я не о том. Они прошли с телом по крыше из номера, постойте-ка… – он заглянул в папку с бумагами, – из номера пятьсот тридцать пять до номера пятьсот тридцать семь. И произошло это все, когда дом еще стоял целенький. Потом они взяли ломы или что еще, может, кусок доски, ну, все, что угодно, и выбили одно из окон на верхнем этаже. Там, похоже, расстояние-то всего четыре фута от карниза. Это, конечно, трудновато все проделать, но можно. Как раз в этом месте торчит веревка. Мы нашли там кусок толстой веревки, привязанный к одной из железных опор водяного бака. Вот я и думаю, что они обвязали тело веревкой, отмерили нужный кусок и, знаете, так отклонили тело от стены и впихнули его в выбитое окно. А потом перерезали веревку.

Я попытался мысленно представить себе эту сцену.

– Но тогда другой конец веревки все еще должен быть привязан к телу.

Он снова посмотрел на свою сигару.

– Возможно, так и есть.

– Но на теле не было никакой веревки.

– Знаю, я же его видел, припоминаете? – раздраженно напомнил он. – Но у него не было руки.

Это заставляло меня задуматься.

– Если бы я забрасывал тело сверху через окно, я бы связал вместе кисти или лодыжки или, думаю, даже обвязал веревку вокруг шеи.

Если бы веревка была завязана вокруг шеи Саймона Краули, шея сломалась бы, и следователь заметил бы это. С другой стороны, шея могла бы переломиться и при разборке здания, под тяжестью камня или в результате того, что по телу проехался бульдозер.

– Я все-таки уверен, что веревка была!

– Но у вашей теории есть слабое место.

Он покачал головой и сунул в рот новую сигару.

– Ну, поехали! Тело-то было изрядно переломано. Веревка могла каким-то образом слететь.

– А вы вообще измерили длину веревки, которую нашли на водонапорном баке?

– Не-а, было уже поздно.

Разговор принимал слишком гипотетический характер, и мне осталось только поблагодарить его за потраченное на беседу время.

Тут Мак-Гайр закурил сигару, выпустив голубоватое облачко дыма, и покосился на меня:

– Собираетесь написать об этом деле?

– Проверяю, – заверил я его. – Просто проверяю.

По совести говоря, это было неправдой. И после моего возвращения в Манхэттен, куда я всю дорогу тащился за фургоном с то распахивающейся, то захлопывающейся дверью, я для дальнейшей проверки всей этой истории направился в редакционную библиотеку, представлявшую собой не комнату, уставленную шкафчиками-регистраторами с пожелтевшими вырезками, а помещение, в котором размещаются стеллажи компакт-дисков, продаваемых частными компаниями, делающими свой бизнес на обработке электронного следа, оставляемого каждым из нас. Большинство людей даже не подозревает, сколько сведений может быстро раздобыть о них газета в случае надобности. В нашей библиотеке есть, к примеру, перекрестные справочники на компакт-дисках, которыми можно пользоваться, если известен чей-то телефонный номер, но неизвестно, кому он принадлежит, или если у нас есть адрес, но мы не знаем ни фамилии человека, живущего по этому адресу, ни номера его телефона. Эта система предоставляет прямо-таки исключительные возможности. Дайте мне, скажем, какой-нибудь наспех нацарапанный номер телефона в этом городе, и через несколько минут я смогу сообщить вам адрес, кто по этому адресу живет, кто живет в том же доме или в доме напротив, у кого из обитателей дома есть машина, чьего производства и какой модели, когда хозяева купили эту квартиру и по какой цене, какие налоги на нее они платят, в каком избирательном округе они зарегистрированы, за какую партию голосуют и были ли они вовлечены в какой-нибудь из недавно проходивших в городе судебных процессов. Можно даже получить основные сведения о кредитоспособности. Является ли это вторжением в частную жизнь человека? Отвечаю: безусловно. Станет ли с этим делом еще хуже? Тот же ответ.