Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица Страница 38

Уже рассветало, когда они вышли из очередного кабака, уселись в роскошный «Порше» Императрицы, где её ждал шофер, он же телохранитель, пожилой молчаливый громила и буквально растеклись по сиденьям.

— Давай домой — скомандовала хозяйка — поехали ко мне, посмотришь как люди живут, а к мужу тебя потом отвезут.

Марианна промолчала. Машина мчалась по пустынной в этот час Москве, вскоре они выехали за кольцевую дорогу, буквально через десять минут свернули на какой то проселок, потом ещё раз и оказались перед могучими воротами. При этом асфальт тоже кончился, хотя дорога уходила дальше. Шофер гуднул, тихо зажужжала маленькая телекамера над воротами, они распахнулись и машина въехала на территорию, окруженную каменным забором трехметровой высоты. Проехав по аллее, обсаженной с двух сторон старыми разросшимися туями, машина, наконец, остановилась под козырьком высокого крыльца. Дамы вышли и машина, с тихим шелестом, уехала. Они поднялись по ступенькам, уставленными кадками с диковинными растениями, огромные стеклянные створки сразу распахнулись, как будто их поджидали.

За дверью оказался ещё один пожилой громила, колючими проницательными глазами внимательно оглядев Марианну, запер за ними дверь и тут же молча удалился.

— Люблю молчунов — сказала Императрица и усмехнулась — специально ведь вокруг меня одних уродов и старперов держит. А с другой стороны, боится — значит ценит. А тебя твой ценит?

— Раньше вроде ценил, а теперь не знаю.

По широкой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж, прошли по просторному коридору и вошли в просторную комнату, уставленную необъятными мягкими диванами с множеством ярких подушечек и думочек. Перед каждым диваном располагался столик с причудливо изогнутыми ножками, на котором стояли вазы с живыми цветами.

— Моя гостиная — сказала Императрица, опускаясь на один из диванов, — располагайся. Чаю хочешь? Хотя лучше сначала в ванну, потом чай с травками и спать.

Она встала, подошла к мебельной стенке с множеством зеркальных дверок, занимавшей весь торец комнаты, открыла один из шкафов и оказалось, что это дверь в спальню. Пройдя её насквозь, она открыла ещё одну дверь, там была гардеробная с множеством шкафов и огромным трюмо и, наконец, открыла дверь в ещё одно помещение, которое оказалось ванной.

Подобную роскошь Марианна видела только в кино, в фильмах про арабских шейхов. Посередине большой комнаты, в которой могла поместиться почти вся квартира Максима, была утоплена в пол даже и не ванная, а маленький бассейн. Пол и стены были выложены темно-синей плиткой, имитирующей лазурит, стояло несколько кресел и несколько этажерочек на колесиках. Чаша бассейна, кожа кресел и полочки этажерок были темно-зеленого цвета, кругом свисали и стояли на полу растения с пышной зеленью и нельзя было сразу определить — настоящие они или искусственные; здесь и там поблескивали золотыми искрами краны, крючочки, каркасы мебели, обрамление большого зеркала, вделанного в стену, мягкий свет лился из бра в виде раковин и из невидимых светильников на потолке, и все это зелено-синие великолепие оживляло множество раковин самых экзотических форм и расцветок лежащих вокруг в хорошо продуманном беспорядке. Но больше всего Марианну поразило то, что бассейн упирался в стеклянную стену, за которой был небольшой пруд. Одна из створок этой стены была открыта и из неё дуло утренней свежестью, чувствовался запах воды и каких то цветов.

Императрица сидела в кресле и с явным удовольствием наблюдала за произведенным эффектом.

— Раздевайся, поплаваем — сказала она.

Чувствуя на себе пристальный взгляд хозяйки этого великолепия, Марианна стала медленно раздеваться, а та включила тихую музыку, пододвинула к краю бассейна одну из этажерочек, на которой лежали стопками полотенца. Раздевшись, Марианна вошла в воду. Императрица тоже быстро скинула с себя одежду и вошла в бассейн.

Как две русалки они резвились, расплескивая вокруг целые фонтаны брызг и весело хохоча. Наконец, дамы вышли из воды, накинули на себя роскошные купальные халаты и Императрица повела Марианну в спальню.

Подойдя к кровати, она сбросила на пол халат, улеглась обнаженная прямо на шелковое покрывало, подперев голову рукой, и в упор молча стала смотреть на Марианну. Та тоже молчала, стояла спокойно, не отводила взгляд, как будто ждала дальнейших указаний.

Наконец, Императрица громко зевнула, встала, прошла в гардеробную и вышла оттуда уже в ночной рубашке. Правда, рубашкой это можно было назвать условно, скорее казалось, что тело молодой женщины местами прикрывали совершенно прозрачные кусочки ткани. В руках она несла постельное белье, теплый плед и ночную сорочку.

— Держи, оденься и иди спать в гостиную. Утром, если проснешься раньше, не вздумай меня будить, твой туалет и ванная по коридору направо, если приспичит. Когда я проснусь, позову, позавтракаем, потом шофер отвезет тебя.

Марианна постелила на одном из диванов и провалилась в сон без сновидений в тот же миг, как только коснулась подушки.

Утром, скорее уже днем, она проснулась от голоса Императрицы, звавшей её. Она вошла в спальню и остановилась в дверях.

— Ну и дрыхнешь же ты. Никак тебя не докричусь, ворчливо сказала Императрица. Залезай сюда, сейчас завтракать будем.

Она нажала на кнопку у кровати, через минуту открылась дверь и заглянула горничная.

— Завтрак. На двоих — отрывисто скомандовала Императрица и та мгновенно скрылась.

Марианна села на кровати поджав о себя ноги и облокотившись на подушки поодаль от хозяйки, благо размеры ложа вполне позволяли это и постаралась незаметно сквозь ресницы рассмотреть женщину, с которой так неожиданно её столкнула жизнь.

Теперь, при дневном свете, без макияжа и после бурно проведенной ночи, было видно, что она, как минимум, лет на десять — пятнадцать старше и что при наличии самых лучших массажисток, косметичек и прочее, жизнь она ведет буйную и отнюдь не праведную. Но что было совершенно бесспорно, это то, что она была до сих пор очень красива.

Вошла горничная, катя перед собой столик с едой, комната сразу наполнилась ароматом прекрасного кофе и свежевыпеченного хлеба. Горничная привычным движением поставила поднос на кровать между женщинами, на него водрузила чашки, кофейник, корзиночку с рогаликами, вазочки с джемом и маслом и быстро вышла. За все время в комнате не было произнесено ни слова, а лицо горничной было бесстрастно как маска.

— Налей — скомандовала Императрица.

Марианна налила в чашечку дымящейся ароматный кофе и подала.

— На меня не смотри, ешь, — руки у Императрицы заметно дрожали и она жадно не отрываясь стала пить. Поставила пустую чашку рядом с собой прямо на простыню и взяла сигарету из вычурного ларчика, стоявшего возле кровати. Щелкнула изысканной и явно дорогой зажигалкой, жадно затянулась и закрыла глаза.

Марианна не торопясь налила себе кофе, взяла рогалик, разрезала его пополам, густо намазала маслом и джемом, снова сложила половинки и начала аппетитно есть.

Императрица открыла глаза и с любопытством стала смотреть на нее. Потом вдруг неожиданно хрипло засмеялась и смяла сигарету в пепельнице.

— Глядя на тебя и сама есть захочешь, сделай мне так же и налей ещё кофе. Ты, я смотрю, девочка без комплексов, это хорошо, это я люблю, сама такая, потому может и живу сейчас вот так — и она широко повела рукой, словно приглашая полюбоваться спальней.

Полюбоваться действительно было чем. Огромная комната была выдержана в перламутровых тонах, на темном лакированном полу лежал пушистый ковер в розовато-лиловых, кремовых и сапфировых тонах, роскошно контрастирующий с шелковыми занавесками на окнах и таким же балдахином над поистине царской постелью. Всюду стояли карликовые японские деревья, а одна из стен представляла собой огромное — от пола до потолка — зеркало, где отражалась комната и красивый вид за окном.

— Нравится? — лениво спросила Импертрица. — Три раза переделывали, пока меня все устроило… более или менее. Камин нужно новый устроить, антикварный. Этот новодел только для торгашек с рынка годится.

Марианна взглянула на камин, находившийся в ногах постели: белый мрамор, затейливая решетка перед очагом, многочисленные загадочные предметы… На её взгляд, невероятно красиво, лучшего и желать не приходится. Но может быть, она ничего не понимает в искусстве обставлять комнаты?

— Что дома скажешь, где была? — вывел её из оцепенения хрипловатый голос новой подруги.

— Ничего не скажу, — пожала плечами Марианна. — Никогда ничего не объясняю. Никому.

— А как же муж?

— Бесится, а мне плевать. И на его мать тоже, пусть хоть вся злостью изойдет.

— Ну ты совсем молодец. Тут могу тебе только позавидовать. За все это — тут она снова повела рукой — платить надо, в том числе и полным отчетом.