Марина Серова - Не гадайте на любовь Страница 39

— Возможно, одна из причин того, что Федора отпустили, его болезнь. У него псориаз. Мы тоже поначалу его сторонились, пока не поняли, что это незаразно. Причем обостряется это заболевание именно в холодное время года. Думаю, как у Иночкина пошла кожа на руках шелушиться, от него решили избавиться, чтобы не смущать этим других сектантов, — предположил Ариша.

— Возможно, — я с большой натяжкой, но все-таки приняла такое объяснение. — Дедуля, а тебе не кажется странным, что никому нет дела до этой обители? Она же не в космосе существует, а здесь, на Земле! Куда смотрят жители окрестных деревень, местная администрация, полиция, прокуратура?

— Сектанты отгородились от общества высоким забором. А оно, общество, предпочитает не интересоваться скрытым от глаз миром. Впрочем, я не исключаю, что предводитель этой секты делится своей добычей с начальником полиции.

— Скорее всего, что так, иначе бы эти сектанты надолго на одном месте не задержались. Как бы найти эту обитель и отправить туда Нефедова?

— Полетт, — дедуля взял меня за руку, — я попытаюсь навести справки, где находится эта обитель. Только ты должна мне пообещать, что сама даже не подумаешь приближаться к этому месту!

— А с чего ты взял, что я собираюсь к нему приближаться? — спросила я, удивляясь, как это дедуля прочитал мои мысли.

— Я же тебя знаю — ты всегда лично все контролируешь. Но это — не тот случай. Как бы тебе ни хотелось, но ты не сможешь наблюдать за тем, как Нефедова вербуют в сектанты и промывают там ему мозги. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я. — Мне достаточно лишь убедиться в том, что Степана приняли в свои объятия адепты «Седьмого дня». В том, что они обратят его в свою веру и установят контроль над его сознанием, поведением, мышлением, доведя до состояния полной беспомощности и зависимости, я даже не сомневаюсь. Это будет вполне адекватным наказанием для Нефедова.

— Спасибо, что ты меня услышала.

Я поднялась в свою комнату и сразу же позвонила Нечаевой.

— Привет! Не отвлекаю?

— Нет, Матвей уже ушел.

— Алина, я знаю, что делать с Нефедовым. Надо отправить его не в зоопарк, а в старообрядческую обитель. Один знакомый Ариши пробыл в секте три месяца. Мало того, что адепты «Седьмого дня» лишили его всего движимого и недвижимого имущества, так еще и полностью подчинили себе его сознание.

— Поля, а как ты его туда отправишь? — поинтересовалась моя подружка.

— Пока не знаю. Тут думать надо.

— Не знаешь, значит. И я тоже не знаю, — в Алинкином голосе так и сквозил скепсис. — Поля, твоя идея неплохая, но абсолютно нереальная для воплощения. Лучше не тратить на нее время.

— А я все-таки потрачу. Вдруг что-то выгорит?

— Ну-ну, — только и сказала Нечаева.

Не получив поддержки от Алины, я не отказалась от своих планов. Как утверждал римский философ, «нет ничего, на что бы не дерзнуло воображение человека». Мое воображение дерзнуло, осталось лишь развить идею. Помочь этому могла игра на саксофоне. Только я потянулась к футляру, как ко мне заглянул Ариша и спросил:

— Надеюсь, я заслужил сегодня рюмочку коньяка за ужином?

Кажется, ключевым словом здесь был «ужин». Дедуля так тактично намекал мне, что пора им заняться.

— Разумеется. — Сегодня я не могла ни в чем ему отказать.

Отложив игру на саксофоне на более поздний срок, я отправилась на кухню. А после него музицировать было уже поздновато. Я надела наушники, несколько раз переключила приемник — везде была тишина. То ли в коттедже Анисимовой никого не было, то ли там все уже спали.

А мне было не до сна. Я включила компьютер и попыталась разыскать в Интернете информацию об адептах «Седьмого дня». Мне удалось найти их следы в разных областях России, от Дальнего Востока до Псковской области, но только не в нашей. Здесь они хорошо законспирировались. Ладно, может, дедуля что-нибудь выяснит?

Глава 13

Ариша уехал в город сразу после завтрака. Я же стала прослушивать разговоры в коттедже Анисимовой. Хозяйка была не в настроении, она то и дело делала грубые замечания своей домработнице, чего прежде я от нее не слышала.

— Лена, ну сколько можно тебе говорить — убери эти вещи с прохода! И что это за запах?

— Я рассольник варю, — пояснила прислуга, — как вы вчера просили.

— Рассольник она варит! А мне показалось, тюремную баланду! Вытяжку включать надо!

— Она включена, — тонюсенько пропищала Лена.

— И не надо огрызаться! Я смотрю, ты забываться стала, да?!

Ответа не последовало. Валерия Николаевна вволю повозмущалась и поднялась на второй этаж.

— Не пойму, что я ей такого сделала, — пролепетала Леночка, глотая слезы. — Вчера Нефедов, сегодня она… Может, мне отсюда уйти?

Я переключилась на другую волну. Анисимова ходила по своей комнате, то и дело что-то роняя на пол. Потом решила позвонить дочери.

— Значит так, Ксюша! В следующие выходные приезжай сюда! — приказным тоном скомандовала она. — Как это ты не можешь?! Бросила трубку… Совсем обнаглела! Ничего, я перезвоню… Отключила мобильник! Ладно! Наберу ее позже.

Валерия Николаевна спустилась вниз и снова стала доставать своими придирками домработницу. Но потом она выпила коньяка, успокоилась, поднялась к себе в спальню и заснула. Услышав ее мерное посапывание, я сняла наушники. Похоже, сегодняшняя агрессия была вызвана совмещением приема лекарств, которые выписал ей психиатр, с алкоголем.

На улице послышался звук тормозящей машины, и я подошла к окну. Около соседнего дома стояла карета «Скорой помощи». Через полчаса Александру Владимировну погрузили на носилках в машину. Затем туда сел Вадим. Через некоторое время я позвонила Ромашкиным на домашний телефон и, поговорив с домработницей Валентиной, без труда выяснила, что у ее хозяйки гипертонический криз. Прислуга, никогда прежде не отличавшаяся многословностью, подробно рассказала мне, как внезапно у Александры Владимировны стало подниматься давление, как она отказывалась от госпитализации, но Вадим Юрьевич все-таки уговорил ее лечь в стационар. Разговорчивость соседской прислуги показалась мне странной. Может, это Вадим попросил пустить слух, что ее хозяйка больна? Завтра она не выйдет на работу, и все планы Анисимовой рухнут. Что ж, это тоже вариант!

Немного поспав, Валерия Николаевна спустилась вниз и, как это ни странно, извинилась перед Леной за то, что была с ней груба. А рассольник, который она назвала тюремной баландой, пришелся хозяйке по душе.

Вернулся Ариша, промокший, замерзший и голодный.

— Полетт, в городе такой дождь! И к нам он вот-вот дойдет. Пойду к себе, переоденусь. Да, и возьми вот это, — дед протянул мне пакет, — я витаминов купил на Сенном рынке. И заметь, без всяких штрихкодов.

Разумеется, мне не терпелось узнать, встретил ли Ариша Иночкина, выяснил ли он у него, где находится обитель адептов «Седьмого дня». Но во время обеда я не лезла к нему с вопросами, а только наблюдала за ним — на лице моего прародителя отражался глубокий мыслительный процесс. Было похоже, что он все-таки что-то разведал, а теперь пытается систематизировать информацию.

— Ну что тебе сказать, Полетт, — произнес дедуля, откинувшись на спинку кресла, — мне кажется, вектор я определил.

— Лишь вектор?

— Да, только направление, — подтвердил Ариша. — Федора на рынке я не встретил, но много там слышал о нем. Разумеется, его держат на Сенном за психа и даже подкармливают из жалости. Когда я приценивался к овощам, одна торговка сказала другой, что уже набрала для Федора-проповедника целый ящик гнили. Вторая обмолвилась, что у нее сегодня для него ничего нет. И тут в их разговор вмешался покупатель, стоявший рядом со мной. Он назидательно заметил, что, дескать, напрасно они над ним иронизируют, любой может попасть в секту. Между строк я услышал, что тому человеку уже доводилось встречать и Федора, и ему подобных. Я разговорился с тем человеком, выяснил, что он врач, работает на «Скорой помощи». В начале лета их бригаду направили на Ново-Московский тракт. На сороковом километре на автобусной остановке лежал мужчина, обросший, одетый в холщовую рубаху и льняные широкие штаны, босой. Он был без сознания. По пути в больницу тот человек так и не пришел в себя, но через несколько дней в больнице его привели в чувство. Он сразу же попытался уйти оттуда, поскольку, по его понятиям, «лечиться в больнице — это грех», ведь там все пронумеровано — этажи, отделения, палаты, дипломы врачей, медсестер, даже на койках инвентарные номера стоят…

— То же самое говорит Иночкин, — заметила я.

— Да, практически слово в слово. Так вот, тем пациентом заинтересовались психиатры, ввели его в транс и узнали, что с ним произошло. Оказалось, что тот человек приезжал к нам по делам из соседней области на «Тойоте Прадо». А на обратном пути он остановился у дороги купить пирожков, разговорился с торговками и почему-то после этого изменил маршрут, попав в старообрядческую деревню. Ему там обрадовались, словно дорогому гостю, предложили переночевать, баньку истопили, дали почитать какие-то брошюрки… Гостевал он там месяца два, а потом — провал в памяти. Пришел он в себя уже в больнице… Знаешь, Полетт, старший брат Федора живет в той же области, что и пациент, о котором мне рассказывал врач «Скорой помощи». Так что секта базируется где-то в том направлении. Но вот слева от трассы, справа от трассы, — разводил руками Ариша, — насколько далеко от нее, я тебе не скажу.