Неизвестен Автор - Томские трущобы Страница 39

- Ну, дорогая моя, если Ястреб придет первым, то ты выиграешь порядочную сумму, - сказал Кочеров, возвратившись с билетами. - Почти все ставят на Бурана я и себе взял на него билет. Посмотрим, чья возьмет!

- Посмотрим!

К удивлению не только Кочерова, но и всех почти завсегдатаев ипподрома, первым пришел Ястреб.

Катя радостно аплодировала победителю наезднику.

- Ну, вот видишь, чья взяла! - торжествующе воскликнула она, обращаясь к Кочерову. - Я играла на счастье, и выиграла! Отправляйтесь, милостивый государь, и получите мой выигрыш. Сегодня я вас буду угощать шампанским!

На билет пришлось 132 рубля.

Катя была в восторге. Ее радовала не столько сумма выигрыша, сколько вообще удача. До конца бегов она ставила еще на двух лошадей и также выиграла.

- Тебе сегодня необыкновенно везет! - даже удивился Кочеров. Сам он уже проиграл около пятидесяти рублей.

- Должно быть, я в любви несчастна! - с притворным вздохом ответила Катя, обжигая своего поклонника кокетливым взглядом.

После второго отделения Катя предложила ехать домой.

- Дольше оставаться незачем: программа не обещает больше ничего хорошего. К тому же я проголодалась, пора обедать!

Иван Семенович изъявил готовность. Они вышли из ложи. В буфете теснилось много публики и путь к выходу был сопряжен с трудностями: приходилось продвигаться медленно. Катя шла за Кочеровым, рассеянно поглядывая на окружающих, как вдруг взгляд ее упал на лицо, показавшееся ей знакомым. Катя остановилась и посмотрела внимательнее. В человеке, стоявшем за в двух шагах от нее и закуривающим папиросу, она узнала приятеля своего сердечного друга - Сеньку Козыря.

В былые дни оба они, пройди свет и Сенька, часто бывали у Орлихи и Катя запомнила лицо Сеньки.

- Вот встреча кстати! - обрадовалась она. - Спрошу его про Александра. Наверное он знает: они ведь товарищи с ним! - И она решительным шагом подошла к Козырю, не заботясь о том, что ей, такой изящной и нарядной, неудобно разговаривать среди любопытных с каким-то подозрительным типом...

- Здравствуйте, - тихо произнесла она, подходя к Козырю и дружелюбно протягивая к нему руку. - Вы не узнаете меня? Помните, приходили к нам с Александром...

Сенька Козырь галантно приподнял фуражку и осторожно пожал маленькую ручку Кати.

- Помилуйте-с! Очень даже хорошо помню! Нечто, увидавши вашу милость, возможно забыть!

Катя не обратив внимания на этот комплимент, бросила быстрый взгляд вокруг себя и прошептала:

- Пойдемте отсюда, мне поговорить надо с вами!

- С нашим полным удовольствием! - поспешил согласиться Козырь и кинув недокуренную папиросу, пошел за Катей к выходу.

В дверях стоял Иван Семенович.

- Что это ты? - обратился он к Кате. - С кем заговорилась?

Девушка подняла на него глаза и тоном, не допускающим возражения, сказала:

- Ты подожди меня у экипажа. Мне надо поговорить со своим знакомым по делу... понял?

Последнее было произнесено так выразительно, что Иван Семенович не вступая в дальнейшие расспросы, поспешил ретироваться.

- О чем говорить желаете? - осведомился Козырь, проводив Кочерова насмешливым взглядом.

Катя, не желая прямо приступить к делу, предварительно спросила своего собеседника о его личных делах.

- Как вы поживаете. Где это вас так долго не видно было.

- Немудрено, что не видно! - Козырь усмехнулся и понизил голос. - В "сушилоне" находился. Казенный паек глотал!

- В тюрьме!

- В ней самой! Как пословица говорит: "От сумы, да от тюрьмы не отказывайся"! Всего вторую неделю на "воле" хожу.

- Хочу я спросить вас, где теперь Александр? Что с ним такое случилось? Я не видела его с половины зимы...

- А вы разве не слыхали?

Предчувствие недоброго сжало сердце Кати.

- Что такое?

- Да ведь он давно на том свете грехи отмаливает!

- Как! Умер, умер, говорите вы? Когда же? Отчего?!!

Лицо Кати покрылось смертельной бледностью. Глаза отразили выражение ужаса перед роковой вестью. Она зашаталась.

- "Пришили" его! - мрачно пояснил Козырь... - До пасхи еще дело было... А как и что - не знаю... В тюрьме я тогда сидел... Говорили, между прочим, знакомые ребята, что будто из-за бабы вышло! Из ревности будто его кто "похерил". За что купил, за то и продаю!

- Убит! Мертв! Все теперь кончено! - вихрем налетело страшное сознание невозвратимой утраты... Не было слез - сильные натуры не плачут, но глубокое отчаяние овладело душой Кати. Она не взглянула больше на Козыря, не сказала ему ни одного слова и молча, опустив голову, пошла вниз по лестнице.

Когда в душе женщины, подобной Кате, вспыхивает искренняя любовь, то это чувство становится для нее единственной отрадой в жизни, единственным и дорогим, и самым светлым из всего, что осталось на долю той, у которой нет ни семьи, ни друзей, которая всеми презираема и отвергнута...

Такая любовь чаще всего кончается трагически. Женщины, продающие свое тело, душу свою отдают раз и навсегда...

- Что с тобой, Катя? - испугался даже Кочеров, увидя ее бледную и странно молчаливую...

- Ничего... молчи... скорее домой... Будем пить... пить...

27. ГНЕЗДЫШКО ОПУСТЕЛО

После событий, описанных в предыдущих главах, прошло три месяца... Стояла глубокая поздняя осень... Город превратился в одну сплошную лужу грязи. Круглые сутки моросил дождь. Общественная жизнь замерла: зимний сезон еще не начался, клубы пустовали, ибо томичи, умудренные горьким опытом, не решались пускаться в путешествие по улицам, тонущим в грязи и мраке. После восьми часов вечера улицы погружались в глубокий сон, нарушаемый лишь колотушками сторожей, да шальными револьверными выстрелами, производимыми осторожными обывателями с целью запугать любителей чужой собственности, которые с наступлением темноты все чаще и чаще дают о себе знать.

Итак, повторяем, скучное время наступило для томичей и многие из них совершенно основательно роптали на затянувшуюся осень.

- Хотя бы холода поскорее наступили... Давно такой гнилой осени не было, - говорили старожилы.

Но морозы не наступали и близкий покров не обещал принести с собой первый свежий снежок.

Город тонул в грязи и тумане дождливых дней, также пасмурно было в розовом тумане приюта любви и наслаждения. Сама хозяйка этого гнездышка, после полученного печального известия о трагической кончине своего возлюбленного, опустила руки и на все окружающее смотрела безучастно и равнодушно. Стала запивать чаще, чем прежде, и в размерах, пугающих Ивана Семеновича. Тщетно он старался добиться у Кати, что за причина такого неудержимого, мрачного настроения и молчаливого пьянства. Она молчала, замкнувшись в себе и продолжала топить тоску в вине. Кочеров терял голову. С одной стороны скверные денежные дела, задолженность, запутанность в делах, с другой - непонятная ему перемена в характере и поведении любовницы, - все это вышибло его из колеи. Как человек со слабой инертной волей, Кочеров, не отдавая себе отчета в своих поступках, быстро и неуклонно двигался по роковому пути к гибели. Окончательный разрыв с семьей и со своим прошлым был для него ничто, по сравнению с боязнью потерять Катю. А чувство это за последнее время все чаще и чаще пробуждалось в душе его. Жизнь, сопряженная с большими расходами на покрытие всех требований любовницы, не могла продолжаться долго. Денег достать было негде. Возможный кредит был весь исчерпан. Точно предчувствуя возможную близость разрыва, Катя в последнее время возобновила знакомство с Орлихой, принимая ее у себя и сама пропадала у нее по целым дням. Все это очень не нравилось Кочерову, но он был совершенно бессилен предпринять что-либо против этого... Так обстояли дела, когда в один темный вечер, после дня, проведенного в безуспешных поисках денег, Кочеров усталый, весь забрызганный грязью, подъехал к воротам Кати. Нижний этаж этого дома, в котором помещался трактир, был ярко освещен. Полосы мутного света падали из окон на грязный тротуар. Рассчитавшись с извозчиками, Кочеров с горечью убедился, что весь его капитал не превышает теперь пяти рублей.

- Скверное дело! - подумал он, поднимаясь на скользкие ступеньки грязного крыльца. - Если завтра не найду денег, дело дрянь.

Он прошел через трактир и поднялся по лестнице наверх.

- Дома Александр Иванович? - спросил он мимоходом у встретившегося полового.

- Дома... Никак у себя, чай пьют!

- Гм, хорошо... Ты подашь нам шашлыка и водки. В комнату Екатерины Михайловны. Понял?

- Как не понять, - тряхнул головой официант. - А только хозяин...

- Ну чего там хозяин, - сердито перебил его Кочеров. - Делай, что тебе говорят.

Иван Семенович прошел по коридору, слабо освещенному чадящей лампочкой к дверям Катиной комнаты. Двери были полуоткрыты и в темной комнате царила глубокая тишина.

- Ты спишь, Катя? - вполголоса спросил он, входя в комнату.

- Нет, - кратко ответила Катя.

Она сидела на подоконнике одного из окон, выходящих на улицу. Слабый свет уличного фонаря проникал в комнату. В его слабом отблеске неподвижно чернел силуэт Кати.