Евгений Сартинов - Последняя империя (Книга 2) Страница 39

Человеку, поднявшему посла России с постели в три часа ночи, трудно рассчитывать на доброту и ласку. Митин, так звали главного российского дипломата в Нидерландском королевстве, был настроен соответственным образом.

- Ну, так что у вас тут случилось, полковник? - буркнул он, покрасневшими от недосыпа глазами рассматривая нарушителя своего спокойствия. Мирошкин как можно более подробно рассказал обо всей странной ситуации, Митин кивнул и вышел, сказав только одно.

- Хорошо, сейчас разберемся.

Но вернулся посол только через полтора часа. Следов сна на его лице уже не было заметно, зато отчетливо просматривалось явная злость напополам с растерянностью.

- Плохи твои дела, полковник. Ты знал что по твою душу в свое время выписали ордер на арест?

- Да, но это когда было?! Да и вообще, что это за глупость! Это уже пятая моя поездка на Запад.

- Странно что она не тринадцатая. Я пробовал все, и протестовал, и угрожал, просил отпустить тебя под залог - бесполезно. Уперлись как бараны!

- Что же теперь делать? - растерялся Мирошкин. До этого он воспринимал все происходящее как дурной сон, временное недоразумение, но лишь теперь до него начал доходить весь ужас своего положения.

- Прийдется, брат, немного посидеть в тюряге. Это, правда, не наши тюрьмы, тут все гораздо более цивилизованно. Но...

- И долго?

Митин пожал плечами.

- Пока не включится большая дипломатия из Москвы. Так что потерпи, брат.

На следующий день газеты и телевидение взахлеб вещали о деле Мирошкина. "Русский офицер арестован за прошлые военные преступления. - писала английская "Гардиан". - Голландское правосудие предъявляет русскому полковнику обвинение в убийстве четырех чеченских женщин. Невинные мирные жители погибли восемь лет назад от рук Юрия Мирошкина".

Кадры любительской съемки зафиксировавшие выстрел Юрия из подствольника и последующий взрыв КАМАЗа крутили по всем каналам. Правда куда-то исчезли кадры обстрела боевиками блокпоста, тем более смерть Зинченко. Показывали только сам выстрел и потом крупно лицо Юрия склонившегося над телом друга.

Следствие длилось всего две недели, сам суд - три дня. Первый раз войдя в зал заседаний Юрий сразу почувствовал как от этих затянутых в черные мантии людей веет холодом высокомерия и непонятной ему ненавистью. Он понял все из выступления прокурора, итальянки Андре Конте, пожилой женщины с лицом, на котором напрочь отсутствовали какие либо эмоции.

- Мы не можем терпеть пока на нашей прекрасной земле существуют хоть какие-то нарушения прав человека. Этот же человек нарушил самое важное право человека, право на его жизнь. В лице этого жалкого полковника мы судим не только его, но и все это громадное, варварское государство. Государство, где раздавлены все права человека, где отсутствует сама свобода.

Все попытки адвокатов доказать, что Юрий стрелял сторону КАМАЗа в состоянии аффекта и неприцельно ни к чему не привели. Благодаря усилиям российских спецслужб была найдена и показана по телевидению вся запись инцидента на пропускном пункте "Кавказ". Несколько подкупленных журналистов опубликовали действительную версию всего происшедшего. Потихоньку общественное мнение начало склоняться в сторону Мирошкина. Но несмотря на все усилия дипломатов и адвокатов международный трибунал в Гааге приговорил Юрия Мирошкина к пожизненному заключению. Та же самая прокурорша в интервью одной из телекомпаний откровенно призналась в том, что в этом случае она искренно сожалеет, что в Европе отменили смертную казнь.

- А жаль, это было бы хорошим уроком всем этим русским варварам.

Узнав о решении суда Сизов пришел в ярость. Его личный секретарь Фартусов еще ни когда не видел Диктатора в таком состоянии. Получив все указания он вышел в приемную и немедленно позвонил Соломину.

- Виктор Андреевич, срочно зайдите к Владимиру Александровичу.

Через три минуты Премьер вошел в приемную Сизова, кивнул головой Фартусову и хотел пройти дальше, но секретарь преградил ему дорогу.

- Виктор Андреевич, это я вас вызвал. Шеф не в себе, он разбил две хрустальных пепельницы и сломал стул.

- Чего это он? - удивился Соломин.

- Это из-за Мирошкина.

- А-а, понятно.

- Кроме того он велел разорвать все отношения с Голландией, арестовать имущество Нидерландов в России, а так же задержать всех подданных королевства как заложников. Кроме того он велел готовить эскадру Балтийского флота к походу в Северное море.

У Соломина вытянулось лицо.

- Ну, это он уже через чур! - пробормотал он.

Несколько секунд Премьер раздумывал.

- Где сейчас Сазонтьев?

- На Арбате, в Генштабе.

- Вызови его сюда, пусть принесет побольше водки и придумает какой-нибудь повод ее выжрать.

- Хорошо. Да, он велел вызвать к себе Мохнача, Ждана и Анисина. Потом Володина.

- Эти трое обойдутся, а Володина ушли куда-нибудь к ядреной фене, чтобы не нашли его дня три!

Кабинет Диктатора был пуст и премьер прошел дальше, неодобрительно осмотрев по ходу разбитый в щепки стул и лежащие у стены осколки хрусталя. Виктор нашел Сизова в комнате отдыха, тот лежал на диване, расстегнув китель и сорвав с шеи галстук. Лицо Владимира пылало как после бани, знаменитая прическа была растрепанна.

- К тебе можно? - спросил Соломин.

- А, это ты, заходи.

Премьер с кряхтением втиснул в кресло свою квадратную от полноты фигуру и спросил.

- Ты на крестины-то ко мне завтра прийдешь?

- Ну я же обещал, значит прийду.

Две недели назад у Соломина родилась внучка, и Сизов пообещал быть ей крестным.

- Это хорошо. А проект бюджета смотрел?

- Нет еще, что там у тебя?

- Как обычно, расходы больше чем доходы.

Еще минут пять разговор вяло перепрыгивал с одной темы на другую, пока в дверях комнаты не показалась громадная фигура Главковерха. Сазонтьев выглядел несколько странно, трезвый, но какой-то загадочный, правую руку держал за спиной. Не соизволив поздороваться он прошел вперед и водрузил на небольшой журнальный столик литровую бутылку водки.

- Гуляем, курсанты, - сказал он. - Хозяин, тащи огурцы.

- Это по какому еще случаю у тебя банкет, - нахмурился Сизов. - Да еще с утра пораньше?

- На, читай, ты так долго этого добивался, - и Сашка бросил перед своим непосредственным начальником красные корочки.

- Да неужели! Никак наш маршал все-таки кончил академию, - добродушно засмеялся Соломин.

- Ну, молодец, - сказал Сизов, наконец оживляясь. Он даже сел на диване и с интересом изучил весь документ. - А что ж вот так вот? - Владимир показал рукой на бутылку. - Поехали в ресторан, хоть в "Прагу", что ли, посидим, отметим.

- А что, по курсантски уже за падло? Водку в "бескозырке" уже брезгуем потреблять. Заелся, господин диктатор!

В комнате отдыха появился Фартусов отягощенный подносом со всякой снедью из кремлевского буфета: бутербродами с икрой, колбасами и ветчиной, любимыми Сазонтьевым солеными огурцами и двумя бутылями "Боржоми" для Премьера. Через полчаса Фартусова послали за еще одной бутылкой водки, но секретарь, помня пословицу, предусмотрительно принес две. Разрешил себе принять на грудь и давно уже не потреблявший из-за больной печени Соломин. Когда через два часа Фартусов осторожно заглянул в кабинет, гулянка была в самом разгаре. Соломин сидел уже в одной майке, два же его собутыльника так же скинули кители и расстегнули рубахи до самого пупка.

- Нет, Виктор, ты не понимаешь! - орал Сизов, мотая указательным пальцем перед лицом Премьера. - Это они не этого полковника унизили, это они всю страну унизили! Всю, и нас с тобой! Нас не боятся, понимаешь!

- Володя, ты пойми, мы сейчас стараемся оторвать Европу от Америки, а ты: "...разорвать отношения, послать крейсера в Северное море", процитировал Премьер. - Нас не бояться должны, а уважать, понимаешь, уважать!

- Нет, Володь, Виктор прав, - Сазонтьев сосредоточенно хрумкнул огурцом и продолжил свою мысль. - Понимаешь, я эту Голландию могу стереть в порошок секунд за сорок. Если прикажешь я снова пройду на "Петре Великом" и поставлю к верху раком весь мир, но это не тот метод. Виктор прав, когда тебя боятся, они в открытую не попрут, они будут шакалить, как с этим полковником, кусать тебя за пятки. Я считаю так - парня нужно вытаскивать любой ценой, этим голландским петухам врезать по самые уши по дипломатической линии, а всю эту судейскую камарилью опустить так, чтобы ни кто их больше не принимал всерьез...

Вернувшись в приемную Фартусов с ухмылкой заявил всем трем ожидавшим приема главам спецслужб.

- Отбой, ребята, по домам. Сазонтьев третью литровку открыл.

Лишь через сутки Володин вызвал к себе посла Нидерландов и вручил ему ноту протеста. Через три дня после этого был арестован некий гражданин Голландии Кнут Ренсенбринк по обвинению в шпионаже. Еще через три недели в неприятную ситуацию попала госпожа Андре Конти. При прохождении таможенного контроля в аэропорту имени Джона Кеннеди у ней в сумочке нашли пакетик с десятью граммами героина. Наркотик у ней учуяла специально обученая собака. Та же самая собака проявила интерес к еще одному пассажира этого же авиарейса, сидевшего как раз рядом с госпожой прокуроршей, но у него ни чего не нашли. Чернявый, налысо выбритый маленький человек непонятного возраста с серьгой в ухе сразу вызвал неприязнь у таможенников и пограничников своими развязанными манерами и не по ситуации нахальной, жизнерадостной улыбкой.