Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi" Страница 39

– Меня прокляли? – с ужасом спросила она.

Он шел так быстро, что испугалась даже Настя – она впервые увидела тихого Ярослава в таком состоянии. Поэтому и спросить решилась только сейчас.

– Я не знаю еще, – спокойно сказал он. – Но ты говори со мной и, на всякий случай, не вздумай засыпать. Я сейчас буду тебя сканировать заклинаниями, а ты их называй, ладно?

Настя кивнула. Ярослав тут же строго приказал ей:

– Говори, Ельская! Давай же, не спи! Ну, что я делаю?

Он взмахнул палочкой и Настя по противному чувству холодка по позвоночнику опознала невербальное заклинание, которое она сама пока так и не смогла разучить.

– Общее состояние организма. Что со мной?

Он сжал губы в тонкую ниточку и Насте захотелось разреветься. Тарасовича все не было, за дверью кабинета явно шептались их старшекурсники. Настя как-то лениво подумала, что быть Ярославу все же главой рода. Есть в нем это умение спасать жизни. Он тут же начал произносить и другие заклинания – в том числе и то, что сканировало ауру. И еще одно – то, что отмечало состояние магии пациента.

Посмотрел на нее затравленно так, испугано. А потом достал из кармана тонкий кругляш дорогущего артефакта. Такие нужны для увеличения магического резерва владельца. У хороших колдомедиков всегда есть подобные – вдруг случай будет слишком сложным. У Насти, разумеется, не было. Семья у нее не того масштаба, чтобы шестнадцатилетней дочери дорогущие артефакты в школу выдавать. Ярослав взял с полки тонкий серебряный нож, полоснул по ее ладони и сжал ее пальцы вокруг амулета. Зашептал кодовое заклинание, так что Настя едва могла его разобрать.

– Ты думаешь – поможет? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Не знаю. Ты должна быть в сознании для принятия артефакта, так что на Ксюше и Марине его проверить было нельзя, но…

Настя до боли сжала амулет в ладони. Теперь ее личный магический резерв стал вполовину больше. Теоретически, так проклятье будет дольше добираться до магического ядра.

– Спасибо.

– Только не засыпай, ладно? Давай, говори. Когда ты захотела спать?

И Настя говорила. Недолго, правда. Через пару минут Тарасович их все же нашел, ввалился в комнату вместе с главным колдомедиком, тут же запестрели заклинания, посыпались вопросы. Настя вцепилась в руку Ярослава мертвой хваткой – было очень страшно, а глаза просто слипались, язык ворочался с трудом.

Она старалась не заснуть, но даже страх не добавлял ей бодрости. Лениво думалось о том, что она может умереть. Это была страшная мысль, и Ельская плакала от ужаса, но сил не было даже на нормальную истерику – слезы просто сами лились по щекам. Она только чувствовала, как крепко Ярослав держит ее за руку. Недовольные разговоры Тарасовича и подоспевшего Цыпаря казались далекими, неважными. Другое дело – ладонь Ярослава и его льдистые глаза. Совсем рядом. Ближе, чем когда-либо раньше.

– Настя! Настя, не засыпай! Вот выпей еще зелья бодрости, – голос у Ярослава ломался от волнения.

– Ты так и не позвал меня на свидание, – сказала она, окончательно проваливаясь в сон.

***

Первой группе позволили пропустить занятия и переместиться в Киевский Госпиталь. Правда, в неполном составе. По правилам, покидать стены школы могли лишь те, кто не имеет долгов и низких оценок. Обычно к субботе все эти горы невыполненных домашних заданий удавалось разгрести, но это была пятница, и Катя, к ее сожалению, не успела сварить удовлетворительное зелье от поноса.

Эля отказалась идти сама – решила оказать моральную поддержку подруге, которой уж очень сложно давались зелья. Особенно те, где нужно было соблюдать строгие пропорции. Если неравномерно нарезать склизких болгарских улиток, то не получится даже удовлетворительное зелье, а Белая аккуратной никогда не была. Весь вечер четверга Катя старательно строгала тонкими ломтиками виноградинки, а Эля ее критиковала. Теперь же обе собирались пойти на дополнительное зельеварение и продемонстрировать учителю умения одной маглорожденной студентки.

В госпитале было шумно и людно, причем не только в общих коридорах, но даже в закрытом отделе, куда Кирилл практически сразу провел четырех подопечных. Третья проклятая девушка окончательно взбудоражила магический мир, поэтому сейчас здесь были не только авроры, но еще и представители Совета: для этой цели прибыл лично Роман Белозерцев.

Вася отметила, что Ярослав очень похож на отца внешне. Те же черты лица, такие же кудрявые волосы, стянутые в тугой хвостик на затылке. Сейчас стоят рядом, поэтому сходство кажется особенно сильным. Вася нерешительно подошла к ним, немного побаиваясь строгого взгляда Белозерцева. О нем ходили пугающие слухи. Сильный маг, истинный целитель, человек строгий и иногда даже излишне жесткий. Вася, далеко не из робкого десятка, все равно опасалась его.

Ведущий колдомедик страны, сейчас он хотел понять, что не так с этим проклятьем. Мужчина пытался вылечить девушку собственной силой – а ее у Белозерцева было побольше, чем у того же Цыпаря – но магия просто уходила в никуда.

Рудецкая поздоровалась, скромно представилась, но в глаза знаменитому Роману Белозерцеву смотрела твердо. Ей думалось, что идея дурацкая, и она зря лезет в дела колдомедиков… но, с другой стороны, если они и правда упустили эту деталь, то лучше бы сказать сейчас, а не спустя два месяца хвастливо заявлять “Я так и знала!”.

– Пока мы шли сюда, – обратилась она к Ярославу, – я тут вот о чем подумала: помнишь, ты говорил нам о том, что магия покидает девушек, и ее не удается удержать?

Ярослав кивнул.

– А где маг теряет магическую силу? – задала вопрос Вася.

Оба – и отец, и сын – посмотрели на девчонку удивленно.

– Если долго бродить в мире Нави, можно умереть от истощения, – спокойно закончила Вася. – Что, если прокляли не тело или магию. Что, если девушек заставляют бродить в потустороннем мире?

Белозерцев как-то сразу стряхнул с себя хмурость и превратился в крайне деятельного человека. Он тут же распахнул дверь палаты, а Ярослав легонько потянул Васю, чтобы они смогли проскользнуть следом. При этом оба выглядели так, будто за спиной родителя прокрались в какое-то запрещенное место. В палате был сам великий и ужасный Цыпарь, а также родители Насти. Они оба – колдомедики, поэтому объяснения самодовольного Цыпаря слушали внимательно и часто согласно кивали головой. Вася боялась, что сейчас крикливый знаток проклятий выставит их обоих вон, но ему быстро нашел занятие Роман Белозерцев:

– Вызови Смутьянову, – небрежно бросил он.

Цыпарь бросил на своего сюзерена недовольный взгляд, но из палаты вышел. А Роман обратился к сыну:

– Как проверить – ушло ли сознание мага в Навь, или еще в Яви?

Ярослав четко отчеканил основные критерии проверки, но Вася не поняла ни единого слова. Она знала самый действенный способ – шагнуть в Навь самой. Только бродить в потустороннем мире – занятие крайне опасное, так что вряд ли так поступают колдомедики.

Явь – это наш мир, реальный. А Навь – потусторонний, мир мертвых. Не зря ведь в детских сказках часто говорят – явись передо мной. То есть стань частью мира Явь. А миражи и обманные иллюзии называют Наваждениями – то есть созданные миром потусторонним. Между Навью и Явью есть граница, отделяющая эти два мира. Принято относить эту границу к миру Навь. И если маг говорит – уйти в Навь – то имеется в виду хождение на Границе.

Умершие тоже попадают на границу, где находятся около сорока дней. Примерно столько бродит душа и сознание мага по туманной местности мира Навь, пока ему не откроется дорога в мир потусторонний. Некоторые уходят за грань раньше. Кто-то напротив – так и не уходит с границы. Такие души воплощаются призраками. А еще на границе бродят опасные энергетические сущности, здесь живут некоторые создания мира Навь, сюда же – на границу – могут приходить души давно умерших, если их зовут потомки на праздниках. Как, например, было на недавнем дне осеннего равноденствия. Двери потустороннего мира приоткрылись, и все души, которых звали из Яви, могли немного побыть с близкими людьми. На Корочун, например, шагать на границу вообще настолько просто, что некоторые предпочитают обвешаться амулетами, лишь бы случайно там не оказаться.