Поединок. Выпуск 15 - Анатолий Алексеевич Азольский Страница 39

В тайге он никогда не бывал. Жизни ее не знал, вернее, знал, но в основном по книгам и рассказам. Но ведь грибы — они везде грибы. И в ягодах он не ошибется, и шишки будет шелушить, особенно, если повезет на кедровые, и корешки найдет съедобные, и травки. А потом можно будет и охотой заняться, рыбкой разживиться. Без хлеба и соли только трудно, да не беда, привыкнет.

Леня решил весь день посвятить отдыху, устройству и обзаведению хозяйством. Ведь у него ничего не было, даже спичек (те две штуки, что он когда-то припрятал, не годились, головки их искрошились и облезли). Значит, надо и об огне подумать. Так что есть чем заняться. А ближе к вечеру он в разведку пойдет. Нельзя ему след Косого и Чиграша терять, надо держаться к ним поближе, ловить удобный случай, чтобы посчитаться. Сейчас они где-то в той стороне, дня два еще там будут стоять, золотишко искать. Так что ночью он выйдет на них — посмотрит, послушает, — а там видно будет…

А сейчас — жрать! Леня выбрался из своей норы, потянулся сладко, огляделся. Пуста была тайга на первый взгляд. Но Леня знал, что полна она жизни, надо только искать — все, что необходимо, найдешь. Он снова перетянул ногу — она совсем уже не беспокоила его — и пошел наверх, в лес.

Он начал бродить, как собака, принюхиваясь, ловя сырой грибной запах. И вот они — родимые! Много было перестоявших, гнилых и червивых — кому здесь собирать. Но хватало и хороших. Леня собирал их в подол рубахи, а сыроежки жевал на ходу.

Через полчаса он вернулся к своему логову и только высыпал добычу — тут, кроме грибов, и брусника была, — как свалился на камни от острой рези в животе. Леня не испугался: понимал, что это не отравление, а просто реакция отвыкшего от пищи желудка, который старался избавиться от нее. Его вырвало, и боль прошла. Но снова захотелось есть. Леня напился из лужицы, стоя над ней на четвереньках, и бросил в рот горсть ягод. Долго жевал, сосал их и глотал только сок, выплевывая все остальное, — позавтракал.

Сейчас бы еще шашлычок грибной! К обеду. Ничего, будет и шашлычок. Отдохнуть надо только немного. И Леня опять забрался в берлогу и всласть поспал, проснувшись опять же от голода.

Теперь нужен огонь. Для бывалого, знающего человека — это не проблема. Как добыть огонь, Леня знал. Как-то в одном из походов он смастерил для экзотики индейский приборчик в виде маленького лука, испытал его, торжественно разведя костер, и хранил дома, на полке, среди камешков, ракушек, сухих морских звезд и других памятных походных трофеев…

Вскоре Леня, гордый, как шаман, сидел возле радостно трещавших в добытом им огне сухих веток ели, подкладывал в костер хорошие березовые дрова и творил очередное чудо — грибной шашлык. Он наломал веток черемухи, зубами стащил с них кору, нанизал грибы, обложил костер крупными камнями и, когда он жарко зарделся углями, положил на камни сразу шесть шампуров.

Запах поджаривающихся грибов закружил ему голову, рот наполнился слюной, мелко задрожали пальцы. Но Леня терпеливо ждал — торопиться, рисковать ему было нельзя.

Наконец он снял готовые грибы, положил им на смену еще несколько порций и, обжигаясь, урча, стал обгладывать и обсасывать шампуры… Сейчас бы еще чайку, но сгодится пока и водица из лужи — не до жира.

Потом он развалился у костра, наслаждаясь теплом и сытостью, набираясь сил и мужества.

Чуть подремав, Леня стал собираться в путь. Он хотел засветло, чтобы не потерять след, выйти к предполагаемой стоянке своих врагов и, когда стемнеет, сделать разведку. Определенных целей у него не было — сначала нужно узнать их планы, а потом уже решать, что делать самому.

Сборы были недолги. Леня завалил угли камнями, сложил недоеденные грибы и свой зажигательный приборчик в брезент, перевязал веревки так, чтобы получились лямки, забросил сидорок за спину и бодро закарабкался на осыпь, помогая себе посохом.

По лесу он тоже шел хорошо — быстро и ровно, легко, как призрак — не хрустнет веточка под ногой, не зашелестит листва, не зря он так упорно вырабатывал шаг, учился ходить по-таежному: пригодилось-таки…

На ходу Леня то подбирал шишку и вышелушивал из нее семена, то срывал ягоду и бросал ее в рот, то клал в мешок попадавшиеся грибы.

Со следа Леня ни разу не сбился — Косой и Чиграш, как всегда, не шли, а перли напролом, но главное — он довольно ясно представлял их маршрут и уверенно выдерживал правильное направление.

Скоро он наткнулся на недавнее кострище — видимо, здесь они перекусывали. Он порыскал вокруг — ничего съестного не нашел, но зато подобрал гильзу от винтовочного патрона и две пустые консервные банки — большую и маленькую. Леня обрадовался им, как не обрадовался бы и золоту Теперь у него есть и кастрюлька, и чайник, и нож. Нужно только прикинуть, как получше использовать находки. Но это потом — сейчас надо скорее догнать Косого и Чиграша.

И он снова ровно пошел по тропе. Солнце уже лежало на верхушках елей. Еще чуть — и оно опустится за деревья и сразу упадет на лес сумрак. Уже сейчас стало прохладно, заметно сырее от росы, и сильно тянули запахи прели, грибов, влажной травы.

Солнце все гуще запутывалось среди ветвей. Его лучи пока еще освещали лес, но все темнее становились тени, все холоднее воздух, синее небо. Вот-вот упадет ночь.

Леня шел так тихо, что издалека услышал звон ручья. Теперь нужно быть осторожнее вдвое. Впереди было открытое место, Леня обошел его и подобрался к берегу… На той стороне в сумрачной глубине леса плясали на лапах черной ели отблески костра.

Он решил подождать, пока совсем стемнеет, но не дольше — иначе Косой и Чиграш улягутся спать и ему ничего не удастся подслушать.

Когда укрепилась настоящая темнота и ярче заиграл в ней огонь, Леня сложил в приметном месте свое нехитрое имущество и двинулся к костру, перебегая от дерева к дереву, прячась за их широкими стволами.

Последние десятки