Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю Страница 39

Пакет был произведён в прошлом году.

Сон Мин снова перевернул пакет. Ну и что? Кто-то купил упаковку за границей и привёз её домой, вероятно, даже не зная, что она запрещена. Он задумался, не выбросить ли его. Пакет лежал в нескольких сотнях метров от места преступления, и было крайне маловероятно, что у убийцы была с собой собака. Но было что-то такое в нарушениях законов, что они обычно были связаны. Нарушитель правил остаётся всегда нарушителем правил. Серийный убийца-садист начинает с убийства мелких животных, таких как мыши и крысы. Потом разжигает небольшие костры. Затем пытает и убивает животных чуть покрупнее. Устраивает пожары в пустующих домах…

Сон Мин аккуратно сложил пакет.

— Дыра Сатаны! — закричала Мона До, уставившись на свой телефон.

— Что такое? — спросил Андерс из-за открытой двери ванной, чистя зубы.

— «Дагбладет»!

— Не нужно кричать. И у Сатаны нет..

— Чёрт! Воге пишет, что Бертина Бертильсен была найдена мёртвой. В Венггордене в Эстмарке, всего в нескольких километрах от того места, где они нашли Сюсанну.

— Оу.

— Да, оу. Оу, почему, чёрт их дери, у «Дагбладет» есть эта новость, а у «ВГ» — нет.

— Вряд ли они...

— ..имеют кого-то так много в своём аду? Нет, по-моему, там проходят те ещё порки. Я думаю, кто бы там ни был в этом аду, они имеют всех в рот, в нос и в уши, а те, кого они имеют, могут думать только об одной вещи хуже этого, и это работа в «ВГ» и то, что Терри Воге трахает их в задницу. Чёрт!

Она бросила телефон на кровать, когда Андерс скользнул под одеяло и прижался к ней.

— Я говорил тебе, что меня немного возбуждает, когда ты...

Она толкнула его.

— Я не в настроении, Андерс.

— ...не в настроении...?

Она оттолкнула его испытующую руку, но не смогла сдержать лёгкой улыбки, когда взяла свой телефон. Снова начала читать. По крайней мере, у Воге не было никаких подробностей с места преступления, так что маловероятно, что он разговаривал с кем-то, кто был там. Но как он так быстро узнал об обнаружении тела? Была ли у него нелегальная полицейская рация, могло ли всё быть так просто? Он понял, что происходит, прослушав те краткие, наполовину зашифрованные сообщения, которые использовала полиция, зная, что злоумышленники всегда подслушивают? А потом Воге просто выдумал остальное, основываясь на том, что он услышал, так что получилась подходящая смесь фактов и вымысла, которая почти могла сойти за настоящую журналистику? Во всяком случае, так было до сих пор.

— Кое-кто посоветовал мне попросить у тебя поделиться инсайдерской информацией, — сказала она.

— Да? А ты сказала им, что, к сожалению, я не занимаюсь этим делом, но что меня можно купить за необузданный секс?

— Прекрати, Андерс! Это моя работа.

— Значит, ты считаешь, что я должен дать тебе бесплатную информацию и подставить себя?

— Нет! Я просто имею в виду... это чертовски несправедливо! — Мона скрестила руки на груди. — У Воге есть кто-то, кто кормит его, пока я сижу здесь... умирая с голоду.

— Что действительно несправедливо, — сказал Андерс, садясь в постели, и его игривая весёлость улетучилась, — так это то, что девушки в этом городе не могут выйти на улицу, не рискуя быть изнасилованными и убитыми. Несправедливо, что Бертина Бертильсен лежит мёртвой в Эстмарке, в то время как два человека сидят здесь и думают, что мир несправедлив, потому что другой журналист раньше опубликовал новость или потому что уровень раскрываемости в департаменте снизится.

Мона сглотнула.

И кивнула.

Он был прав. Конечно, он был прав. Она снова сглотнула. Попыталась подавить вопрос, который так и рвался наружу: «Можешь ли ты позвонить кому-нибудь и спросить, как всё выглядело на месте преступления?»

Хелена Рё лежала в постели, уставившись в потолок.

Маркус хотел, чтобы у них была кровать в форме капли, три метра в длину и два с половиной метра в ширину. Он читал, что это была капля, из которой мы произошли, из воды, к которой мы бессознательно стремились вернуться, и поэтому эта форма дарует нам гармонию и более глубокий сон.

Ей удалось не только не рассмеяться, но и уговорить его согласиться на роскошную прямоугольную кровать размером метр восемьдесят в ширину на два метра десять в длину. Хватит на двоих. Слишком много для одного.

Маркус спал в пентхаусе во Фрогнере, как делал сейчас почти каждый день и ночь. Во всяком случае, так она предполагала. Не то чтобы она скучала по Маркусу в постели, прошло много времени с тех пор, как это было волнующе или даже особенно желанно. Чихание и сопение только усиливались, и он вставал по меньшей мере четыре раза за ночь, чтобы помочиться. Увеличение простаты — не обязательно рак, но, по общему мнению, нечто, поражающее более половины мужчин старше шестидесяти. И, очевидно, дальше будет только хуже. Нет, она не скучала по Маркусу, но ей не хватало кого-то. Она не знала, кого именно, и это чувство было особенно сильным сегодня вечером. Для неё тоже должен был быть кто-то, кто любил бы её, и кого она могла бы любить в ответ. Это было так просто, не так ли? Или это было то, на что она надеялась?

Она перевернулась на бок. Со вчерашнего вечера её тошнило, и она плохо себя чувствовала. Его вырвало, была небольшая температура. Она сдала тест на вирус, но он оказался отрицательным.

Она посмотрела в окно, на заднюю часть недавно построенного музея Мунка. Никто из тех, кто купил свою квартиру до начала строительства в Ослобукте не думал, что это будет так массивно и уродливо. Людей ввели в заблуждение рисунки, на которых музей имел стеклянный фасад и был показан под углом, из-за чего было трудно понять, что он похож на ту стену на севере в «Игре престолов». Но так оно и есть, всё складывается не так, как было обещано или ожидалось, и вам остаётся только благодарить себя за то, что так вышло. Теперь здание бросало тень на всех них, и было уже слишком поздно.

Она почувствовала новый приступ тошноты и поспешила встать с постели. Ванная находилась в другом конце комнаты, но всё равно это было так далеко! Хелена была в квартире Маркуса во Фрогнере всего один раз. Она была намного меньше, но Хелена предпочла бы жить там. Вместе с… кем-то. Ей удалось добежать до унитаза до того, как содержимое её желудка выплеснулось наружу.

Харри сидел в баре отеля The Thief, когда пришло текстовое сообщение.

«Спасибо за наводку. Искренне твой, Сон Мин».

Харри уже читал «Дагбладет». Это была единственная газета, опубликовавшая статью, что могло означать только одно: пресс-релиз ещё не был опубликован и что у этого журналиста, Терри Воге, был источник в полиции. Поскольку утечка информации не могла быть тактическим манёвром со стороны полиции, это означало, что кто-то получал деньги или другие услуги за информирование Воге. Это было не так необычно, как думали люди — в своё время журналисты неоднократно предлагали ему деньги. Причина, по которой такие сделки редко становились достоянием общественности, заключалась в том, что журналисты никогда не печатали информацию, указывающую на информатора, что, в конце концов, было бы равносильно перепиливанию ветки, на которой сидели обе стороны. Но Харри прочитал большинство статей по этому делу, и что-то подсказывало ему, что этот Воге был слишком нетерпелив и рано или поздно это приведёт к неприятным последствиям. В этом случае Воге вышел бы сухим из воды, даже сохранив свои журналистские полномочия в неприкосновенности. А вот для его информатора всё будет гораздо хуже. Но тот, очевидно, не осознавал, насколько он или она уязвимы, поскольку продолжал снабжать Воге информацией.

— Ещё один? — бармен посмотрел на Харри и стоял наготове, держа бутылку над пустым стаканом из-под виски. Харри кашлянул. Один раз. Второй.

«Да, пожалуйста», — так было написано в сценарии. Том самом, для плохого фильма, в котором он снимался так много раз, сыграв единственную роль, на которую он действительно был способен.