Наталья Солнцева - Зеленый омут Страница 4

Сергей перевел Нине хвалебные отзывы. В другой раз она бы обрадовалась, но сегодня ей было не по себе. Сергей заметил ее нервозность, замешательство.

– Что с тобой? А где Артур?

Нина ждала этого вопроса, и все равно он застал ее врасплох. Она замялась. Не хотелось объясняться при всех.

– Ему нездоровится.

– Что?! – у Сергея при всей его сдержанности едва глаза на лоб не вылезли. Такая потрясающая экспозиция, столько иностранцев, покупатели так и кишат, публика млеет от восторга, корреспонденты жаждут интервью, а дражайшему Артуру, видите ли, нездоровится! Да у него звездная болезнь развилась не на шутку!

– Я тебе потом все объясню, – торопливо пробормотала Нина, опустив глаза. – Вечером будет банкет для избранных. Мы сможем поговорить?

– Без проблем. А что все-таки случилось?

– Случилось. – Нина усиленно сдерживала слезы. Не хватало только расплакаться тут при всех! Она живо представила себе яркие обложки художественных журналов, свое заплаканное лицо на переднем плане, потекшую тушь… Кошмар! Шмыгая носом и отворачиваясь от вездесущих и нахальных корреспондентов, она отправилась отдавать последние распоряжения насчет банкета. Вечером ей предстоит, несмотря ни на что, быть гостеприимной хозяйкой и интересной собеседницей, женой гения, так что ударить в грязь лицом никак нельзя. Злость и раздражение на Артура, свалившего на нее всю эту нелегкую ношу, непроизвольно возникли и так же растаяли, уступив место беспокойству и озабоченности. Все-таки ей стало немного легче. Вечером она сможет поговорить с Сергеем, посоветоваться, просто высказать все, что наболело.

Горский с недоумением смотрел ей вслед. Атмосфера выставки на мгновение показалась напряженной и неспокойной, может быть, опасной, – но только на мгновение. К нему обратилась пожилая пара, по-видимому, англичане, желающие приобрести одну из картин, и Сергей начал объяснять им, как правильно оформить вывоз и отвечать на вопросы. Он оказывался постоянно занят то одним, то другим, переводил, показывал, знакомил, помогал разобраться, что к чему, непонятливым иностранцам, и посмотреть картины без суеты, основательно и со вкусом, как он любил это делать, ему никак не удавалось. Так, беседуя, и мимолетом глядя на работы Артура, он не переставал поражаться удивительному дару этого молодого художника, его роскошному, щедрому, великолепному, неистощимому воображению, филигранной технике, необычной сочности, смелости живописи. Дает же Бог людям! Сергей думал об Артуре без зависти. Восхищение и наслаждение – вот что он испытывал, не будучи в этом оригинален. Большинство посетителей бурно выражали те же чувства.

Он поискал взглядом девушек-француженок, которых привез в Харьков и привел на выставку. Они стояли у одной из картин, оживленно переговаривались. Сергей подошел. «Изгнание из рая» – название, в общем, не особо оригинальное, но вот сама картина… Он невольно застыл, очарованный странным полотном.

…Безупречно, первозданно-чистое небо, синее и ясное. В ореоле кругового золотого сияния – прекрасный и грозный Архангел Михаил с мечом в руке. Суровое и мужественное лицо, ослепительно сияющий меч, могучее тело воина в драгоценных доспехах, алое пятно плаща. Лик его грозен. Он смотрит на женщину… и…Светлые шелковистые кудри волос придают его непоколебимому виду мягкие черты нежного возлюбленного… У Сергея просто челюсть отвисла, настолько откровенный и жаркий намек читался в полуопущенном взгляде стража, стоящего между двух столбов небесных врат.

Сами столбы увиты морскими змеями и драконами, изумрудно-зелеными, с алыми плавниками и хвостами. Слева – Шива[9] в тяжелой золотой короне держит в руке лотос. Справа – восточная богиня любви, красавица Лакшми, вся в пышных гирляндах бело-розовых цветов, в золотом шлеме и с золотым копьем. А на переднем плане – самая обычная современная постель, смятая и скомканная, на которой, обхватив руками голову, скорчившись от нестерпимого ужаса и безнадежности, вниз лицом лежит сильное мускулистое мужское тело…

Сергей невольно оглянулся. Ему отчего-то показалось, что все без исключения посетители выставки забросили свои дела и разговоры и уставились на него. Но ничего похожего на самом деле не происходило. Люди продолжали рассматривать картины, обсуждать что-то, просто сидели и беседовали. Никому не было никакого дела до Сергея. Внезапно возникшее без всякого повода чувство неловкости не проходило, а, напротив, усиливалось. Горский вдруг ощутил себя безумцем, который не понимает, ни где он находится, ни что он представляет собой. Его модная одежда показалась ему нелепым шутовским нарядом. Такие же «шуты гороховые» расхаживали с умным видом вокруг него, высказывали свои мнения, от которых хотелось истерически хохотать, хохотать без остановки…

– Что они все делают здесь? – подумал вдруг Сергей, стремительно утрачивая чувство реальности происходящего. – Кто они? Зачем они пришли сюда? И зачем я сам пришел сюда? Что мне здесь нужно? И что здесь нужно всем этим людям?

Нелепая напыщенность и важность мужчин снова рассмешила его. Он с трудом сдержался. Женщины сплошь поражали глупостью и пустотой взглядов, самодовольным выражением на раскрашенных масках лиц. Внешний лоск таял с неимоверной быстротой, обнажая убогую суть собравшихся. Сергей спохватился, что его нагота, не столько физическая, сколько душевная, тоже станет всем заметна, всем видна, что он больше не сможет ее скрывать ни при помощи интеллектуальных бесед, ни при помощи денег. Он лихорадочно размышлял, чем можно прикрыть ее, и ничего не находил… На лбу выступила испарина, руки задрожали, сердце забилось сильными, неровными толчками, усиливая мучительный и позорный страх, охвативший его. Горский машинально полез в карман, достал носовой платок и вытер лицо. Что это с ним?

Неожиданная дурнота отступила так же внезапно, как и началась. Сергей перевел дыхание, не сразу поверив, что наваждение схлынуло. Запах женских духов, мужской парфюмерии, красок, мастики для пола, холстов, пыльных портьер наполнил легкие тяжестью. Да здесь просто душно! В глазах у него прояснилось, и он снова увидел, что стоит у картины «Изгнание из рая»…

Суровый и одновременно затуманенный страстью взгляд грозного Архангела был направлен на женщину, которую отчего-то Сергей не сразу рассмотрел на картине. Волнистые каштановые волосы рассыпались по ее спине, карие глаза стыдливо опущены, но в них нет и тени страха. Она слегка прикрывает свою классическую, без худобы, обнаженную фигуру, которой золотистое сияние и розовые тени придают пленительный и нежный объем… Между ней и Архангелом словно протекает невидимый мощный ток, соединяющий их в одно целое, поверх всего – Шивы, Лакшми с ее копьем, всех этих драконов в серебряной чешуе, поверх самих небесных врат…

Сергей не успел додумать неожиданно возникшую крамольную мысль, как снова почувствовал сильный жар и головокружение. Может, он болен? Женщина сошла с картины и стояла перед ним, глядя огромными карими глазами… Он провел дрожащей рукой по лбу.

– Что с вами? – голос у нее оказался мелодичный и приятный, губы сложились в улыбку.

Сергей перевел взгляд на картину – там все так же смотрели друг на друга женщина и Архангел, создавая в окружающем пространстве мощные вибрации нежного влечения, выходящие далеко за пределы полотна.

Какой же Артур все-таки гений! – в очередной раз подумал Сергей, в этот раз с особой силой, по-новому признавая талант друга.

– Вам плохо?

Женщина, которая показалась ему сошедшей с картины, все еще улыбалась. Короткая юбка, длинные блестящие волосы, маленькая сумочка через плечо – вполне земное создание.

Сергей, наконец, сообразил, что перед ним – девушка из плоти и крови. Черт! Он сходит с ума на этой выставке. Тут кто угодно сойдет с ума! Он тряхнул головой и рассмеялся.

– Артур просто волшебник! Я решил, что женщина на этой картине – вы!

– А это действительно я.

Непонятно было, шутит она или нет. Сергей подавил новую волну дурноты. Да что же с ним такое происходит? Его замешательство развеселило девушку.

– Артур Михайлович приезжал к деду Илье, в лес, там он меня и уговорил позировать. Долго уговаривал. Я стеснительная очень. – Ее глаза смеялись.

– Правду она говорит, или нет? – подумал Сергей, а вслух спросил. – Дед Илья? Кто это?

– Это мой прадедушка. Ему почти сто лет. Живет в глухом лесу. Похоже на сказку?

– Честно говоря, да.

– А вот и нет. Это чистая правда! – девушка с удовлетворением наблюдала за производимым ею и ее рассказом впечатлением на красивого мужчину, который вполне мог быть покупателем картины.

Артур Корнилин действительно долго уговаривал Алену, правнучку деда Ильи, послужить моделью для задуманной им картины «Изгнание из рая», для которой он так и не смог найти подходящую натуру в городе, перебрав тысячи женщин. Все было далеко от того, что ему виделось, и он почти уже отчаялся… И тут Алена! Ну надо же! Какой красоте дед Илья начало дал! Правду говорят, что он колдун, и бабка его колдунья. Алена отнекивалась, и согласилась только после того, как художник пообещал, что картина будет полной ее собственностью, что она сможет делать с ней все, что захочет.