Наталья Корнилова - Пантера: время делать ставки Страница 4

— Да? В таком случае она нанесла удар не рукой. Руки у нее абсолютно не повреждены, а удар, которым выбивают зуб здоровому мужику, требует значительного усилия.

— Значит, она ногой ему врезала. А потом девушке удалось вырваться и добежать до нашей двери, дважды позвонить. Тут ее уложили выстрелом в упор.

— Двумя выстрелами в упор, — поправил босс. — Я обнаружил два пулевых пробоя. Ну-ну, дальше. Ты все очень интересно излагаешь.

— А дальше — почти ничего. Я так полагаю: они не хотели стрелять, но не исключали такой возможности, потому что на пистолет был предварительно навинчен глушитель: мы-то ведь ничего не слышали, да и Ариадна Никифоровна, что самое характерное. А слух у нее, несмотря на возраст, как у горной лани, я уже многократно в этом убеждалась. Так вот, стрелять они не хотели, потому что, если бы у них было в планах просто убить ее, они сразу же стреляли бы на поражение. Не стали бы вступать в рукопашную и жертвовать, так сказать, зубами.

— Логично, — сказал Родион Потапович.

— Убив ее, эти двое тут же скрылись, девушка упала на самом пороге, потому ее и не было видно с наружной камеры. Она сползла по двери, и тут я распахнула… ну, дальше все известно. Кстати, Ариадна Никифоровна видела этих двоих, когда они уже возвращались к машине. Один отплевывался кровью и бессвязно матерился. Второй шел молча, это был как раз блондин.

— А такси? — спросил босс. — Такси к тому времени уже уехало?

— Судя по всему, да. Да и чего водителю тут задерживаться? Деньги он получил, пассажирку высадил — все.

— Ясно, — сказал Родион Потапович. — И какие у тебя есть по этому поводу соображения?

— Я не думаю, что она шла к нам, — сказала я. — Если бы мы были ей нужны, она выбрала бы более удачное время, да и откуда ей знать, что мы живем в том же доме, в каком у нас офис? Наверняка она звонила так, от отчаяния, в расчете, что кто-то поможет.

— Но ведь она сумела постоять за себя, — заметил босс.

— Но в результате все равно была убита.

— А я все-таки думаю, что она направлялась именно к нам.

— Почему? Или постойте… вы, значит, уже успели ее обыскать?

— Частично, — сказал босс. — Я посмотрел только в сумочке, саму ее не обыскивал.

— И что же примечательного у нее в сумочке?

— Да есть кое-что. Вот пейджер. Заметь — пейджер, а не мобильный. Далее: железнодорожный билет Москва Павелецкая — Воронеж на сегодняшнее число, на 19.10. Билет выдан на имя Малич И.В. Или Малича И.В. — по фамилии нельзя определить, мужчина пассажир или женщина.

— Вряд ли бы она стала таскать с собой чужие билеты, — заметила я. — Да еще на сегодняшний день. Этот воронежский поезд уже несколько часов как в пути.

— Ну, как знать. Например, вряд ли бы какая девушка стала таскать с собой в сумочке наручники.

— А у нее наручники?

— Совершенно верно. Причем очень своеобразной конструкции, знаешь ли — западноевропейская модель: каждые десять минут наручники защелкиваются на одно деление туже, и если их вовремя не снять, то они просто раздробят запястья.

— Чудно, — пробормотала я под нос.

— Кроме этого, я нашел то, на основе чего, собственно, и сделал вывод, что она шла именно к нам. Вот, гляди. Наша визитка. Что характерно, мы особенно визитки не раздаем, так? А у этой Малич, или кто она там, была визитка последнего заказа. Я недели две как получил из типографии. Понимаешь? Значит, она крепко интересовалась нашей конторой. Кроме того, она не поехала сегодняшним поездом, хотя должна была, как следует из этого билета.

— А вы уверены, что она — Малич?

— Документов при ней не оказалось. По крайней мере, в сумочке. Ну-ка глянь у нее в одежде.

Я пошарила по карманам убитой — сначала в куртке, потом в брюках. В куртке я обнаружила зажигалку, телефонную карту, билет на месяц в метро и календарик. В брюках не оказалось ничего, кроме сложенного вчетверо листа. Лист лежал в заднем кармане. Я развернула его, и мое лицо вытянулось: это была распечатка букмекерской конторы «Фаворит» с перечнем будущих спортивных соревнований и матчей. Правда, в отличие от тех распечаток, что приносил домой босс, эта была выполнена на превосходной бумаге с водяными знаками, как на деньгах, и явно не на дешевом принтере, как букмекерские бумажки Родиона. А на высококачественном оборудовании. Полиграфия была высшего качества.

— Это по вашу душу, босс, — сказала я, — покойная, верно, тоже увлекалась ставками на результаты спортивных матчей. А я-то думала, что этим грешат одни мужчины.

— Да неправда это! — вскинулся Родион Потапович. — Я сколько раз встречал в пунктах приема ставок девушек! Правда, ставят они все больше на теннис, да и то не по спортивным достоинствам, а по симпатичности: «Я, — говорит, — на Сафина поставлю, он такой миленький!», «А я на Кафельникова, он такой беленький». Дай-ка сюда бумагу. Та-ак, — протянул он, рассматривая лист, — не знаю, где ей дали такую распечатку, но уж наверняка не в обычном пункте приема ставок. Это ж не распечатка, а почетная грамота за достижения в области типографского дела какая-то! — резюмировал он. — Интересно, где это она разжилась?

— Не знаю и вам не советую, — проговорила я. — По крайней мере, этой девушке ваш «Фаворит» счастья не принес.

Родион развернул распечатку посередине.

— Ого! — сказал он. — Тут что-то написано.

— «Спартак» — чемпион, — пробормотала я недовольно.

— Да если бы. Погоди… неразборчиво уж больно. Сейчас… «Катя, Марина, Пе-ть-ка…» Совсем дальше не поймешь, — босс присел за стол и вооружился двояковыпуклой лупой. — «Петька, следующая буду я, а потом…» Гм… «а потом Амалия». Все. Писано женской рукой в минуту сильного волнения гелевой ручкой. Дешевой, — подытожил босс. — Н-да… И что все это значит?

— Что-нибудь да значит. А уж то, что нужно звонить в милицию и еще давать показания до середины ночи, — это уж как пить дать.

— В милицию?

— Ну да. А что, мы и дальше будем мариновать тут бедную девчонку? У нас все-таки не филиал морга. Не дай бог еще Валя увидит, тогда визгу будет — потолок рухнет.

— То есть ты предлагаешь перекинуть дело ментам? — чуть напрягся босс.

— Конечно! В конце концов, это их профиль. «Глухарь» тут капитальный, хотя ловить можно. Но не нам же!

— Почему?

— Хотя бы потому, что нам не заказывали расследования и вряд ли кто-либо его оплатит. Да и не вижу смысла. Ей все равно не помочь, и…

— Ты рассуждаешь, Мария, как самая безобразно ушлая америкашка! — вдруг вспылил босс. — С таким… этаким… капитальным прагматизмом! Я, конечно, понимаю, жизнь у нас такая, деньги — во главе угла, но ведь она шла к нам, ее убили на пороге нашего офиса, она успела нажать звонок, и ее убили. Понимаешь? Она шла к нам, а не в милицию, и теперь — дело чести разобраться в том, кто и зачем убил ее на пороге нашего дома. Думаешь, я всегда сдираю деньги? Да ничего подобного! Есть такие дела, за которые брать деньги, знаешь ли, грех. Не скажу, что это из таких, но раз так сложились обстоятельства!

— Да хорошо, разве я против? — сдалась я. — Только я пока что не понимаю, к чему, знаете ли…

— Непременно поймешь, — проговорил он, крутя в руках лист элитной распечатки, — поймешь… А знаешь, я чувствую, что это интересно. Никогда, знаешь ли, не видел таких распечаток. Никогда. И эта надпись: «Катя, Марина, Петька, следующая буду я, а потом Амалия». И что это за Петька, который вклинился в чисто женскую компанию? Да и вообще… Нужно навести справки. А ты, Мария, завтра же с утра разыщешь водителя, который вез эту девушку к нам. Это не ахти как сложно.

— Понимаю… — пробормотала я. — Встретить праздники без лишних геморроев мы никак не можем. Ну хорошо, босс. Если вы приняли решение, то остается только подчиниться.

— Я принял решение, — торжественно заявил он. — И вот что. Я осмотрю площадку перед домом, а ты пока что вызови-ка милицию…

3

Наутро дом был как улей: Валентина спешно собирала вещи, чтобы в очередной раз сбежать от мужа к тетке в Тверь, как она это делала по нескольку раз в год. Она хотела отметить Рождество и встретить Новый год спокойно, а тут оказалось, что Родион взялся за новое и совершенно необязательное, по мнению Валентины, дело. Чем в очередной раз проявил тотальное неуважение к своей супруге и к ее роли в доме.

Босс встретил этот выпад благоверной с присущим ему спокойствием. Он как бы между делом заявил, что Валентине еще вчера не нравилось, что он убивает время «относами» в букмекерскую контору, а теперь, когда стало не до «относов», она снова пенится и бурлит, как газовая шипучка. Впрочем, Валентину можно понять: далеко не каждая женщина сохранит спокойствие, узнав, что в ее доме — труп плюс соответствующее количество милиции по данному невеселому поводу.

Всю первую половину следующего дня я посвятила поискам водителя, который подкинул убитую девушку до нашего двора. Я постаралась сделать это максимально быстро, потому что учитывала аналогичное желание у бандитов, совершивших вчера это убийство. Кто знает, может, они посчитают таксиста за нежелательного свидетеля и быстренько уберут либо запугают его.