Ирина Градова - Убийство на экзамене Страница 4

Из шестой аудитории меня послали еще с каким-то поручением в коридор, где сидела Ленка. Подруга встретила меня укоризненно, а сидевшая с ней историчка вообще с ужасом.

– Куда ты вляпалась?!

Я взглянула на натоптанное красное пятно под ногами и обернулась. Тут я увидела дорожку кровавых следов, все еще тянущихся за мной.

– В лужу крови влезла. Все в норме.

– Где ты ее нашла? – продолжила докапываться Ленка. Историчка тем временем нервно захихикала. Она боялась вида крови, это я запомнила еще с тех пор, когда ее затрясло при виде девятиклассника, проткнувшего себе руку насквозь пластиковой линейкой.

– В старом здании, – пояснила я. И рассказала о настоящем больном.

– Страшно подумать, что дальше случится, – посетовала историчка. – «Скорая», симулянты, шпаргалки, лужи крови… Не хватает апелляции.

Из аудитории выглянула организатор в очках с золотистой оправой и попросила передать Ирине Владимировне, что один из выпускников хочет написать претензию по содержанию задания. Пришлось выполнять и это поручение.

Едва я вернулась на законное место, как снизу раздался шумок, возвещающий о приходе комиссии (хоть какое-то развлечение, бесплатно посмотрю на умных людей). Этот шум ни с каким не спутать. Он очень внезапный, как цунами, и заканчивается в один момент. Объяснить все звуковые характеристики сложно, но его ни с чем не спутать.

Если идет министр, то надо сделать по возможности вменяемое лицо. Я попыталась сделать умную физиономию, но, судя по ощущениям, меня лишь перекосило. Тем временем из штаба в очередной раз выбежала женщина из Управления образования и поскакала куда-то вниз с громким цоканьем. На мою физиономию она даже внимания не обратила, благодаря чему избежала инсульта. Возможно, она и была тем самым Отвлекающим для комиссии, иначе зачем ей бежать в ее сторону на такой скорости. Нормальные люди стараются держаться от начальства подальше.

Шум снизу стих и сменился благоговейной паралитичной тишиной. Я задумалась, как должен выглядеть министр – так получилось, что никогда его не видела и плохо представляла, как его зовут. Поэтому я совершенно искренне ждала его визита на мой этаж.

Обещанное развлечение не пришло. Вместо этого ко мне заглянула наша историчка из старого здания. Красная шаль на ее плечах смотрелась невероятно неуместно с учетом того, что в здании было душно.

– Слушай, а ты не согласишься со мной поменяться? – спросила она. – Мне там сквозит и спину продувает. Как бы опять поясница не заболела.

– Всегда пожалуйста. Ирина Владимировна в курсе?

– Да. Все законно, – улыбнулась она, – спасибо.

Пришлось повторить путь в старое здание. Бутылку кваса я прихватила с собой.

– О, ты вовремя. Тут начинают эпидемию поноса, – уведомила меня Ленка.

– Министр был?

– Ходил повсюду. Я даже сдержалась, не хамила ему и не спросила, почему у нас такая низкая зарплата. Его отвлекали от очередей в туалет.

– Кто и как?

– Цокотящая мадам на каблуках и в пиджаке. Ну, которая из управления.

– И как она его отвлекала? А свита что делала?

– Там вся свита – одна тетка. Вон та в синюшном платье трупненькой расцветочки, – силуэт ее мелькнул в конце коридора. – А рядом с ней ходит общественный наблюдатель, но ее что-то не особо видно. Цокотящая мадам показала министру все стенды об истории вычислительных машин, рассказала всю историю школы, насильно показала красоту кованых перил, но он заметил очередь.

– И что сказал?

– На месте – ничего. Сопел только. Скажет он все потом. На высшем уровне.

– Раз так, то нас это не коснется. Мы на самом дне общества.

– У нас мальчик! – раздался громкий шепот из аудитории.

– Сюда его, – это значило, что мужской туалет свободен. Очень скоро из него раздались слова, произносимые свистящим шепотом. Ленка вытаращила глаза и гневно вскинула руки. Возмутиться со звуковыми эффектами она не успела.

– Не дергай ты его. Может, не нужна ему математика. Пусть звонит и болтает, – примирительно прошептала я.

– А если кто-то другой услышит кроме нас?

– Пока никто не услышал… Пусть болтает.

– Как он пронес телефон? Куда его спрятал? – задумалась Ленка. Я не была уверена, что хочу знать, как ученик принес аппарат. Я бы приклеила его к ноге под длинной юбкой или брюками, возможно, засунула бы в великоватый ботинок. Главное, на мой взгляд, это разместить телефон максимально низко. Все равно нижнюю часть ног металлоискателем не проверяют. Никому из обыскивающих не хочется приседать в душное утро по восемьдесят раз подряд, да еще и с металлоискателем в руке.

– Мальчик, – сообщили из кабинета напротив.

– Занято уже.

– У нас девочка, – высунулась черноволосая организатор из кабинета в конце коридора. Я помахала руками, показывая, что можно ее выпустить. Ленка жестами указывала, кто в какую дверь туалета должен идти.

– Тебе не кажется, что это все походит на роддом? – спросила я Ленку. – «У нас мальчик», «у нас девочка», ну чисто роды.

За регулировкой движения выпускников мы слегка потеряли счет времени. Мы даже не подозревали, что их беготня сыграет свою роль в скорой криминальной истории.

– Я чувствую себя какой-то Королевой Унитазов, – пробормотала Ленка на очередном выходящем, – в голове одни туалеты и кто там сидит. Даже когда я отравилась той ветчиной, то столько о туалетах не думала…

– Да, последние полкило колбасы были явно лишние, – сказала я, припомнив, что после тех безалкогольных посиделок в честь Дня Учителя тоже ощущала себя нехорошо.

– Когда они закончат бегать? Они, что, дружно отравились? Некоторые третий раз идут.

– Беготня активизируется через час после начала, а за час до конца почти сходит на нет, – наставительно сказала я, как более опытный сиделец на экзаменах.

– Сколько сейчас времени?

– У меня нет часов. Вывернись и посмотри в кабинетах.

Ленка сунула голову в ближайший кабинет и вынырнула оттуда, едва не потеряв равновесие.

– Еще почти два часа сидеть. Мы тут теряем столько времени, что могли бы выучить все диалекты китайского.

– Давай лучше поиграем в города на французском? Хотя бы на сорок минут нас должно хватить.

– Отлично. Morvan, – сделала она первый ход.

– Nice.

Из ближайшей аудитории высунулась организатор в красивых очках с золотой оправой и выразительно показала глазами, что ей нужен дополнительный бланк ответов. Вскоре шквал глазных просьб посыпался отовсюду. Туалетные экспедиции прекратились. Взамен активизировались походы к медсестре за таблетками от головной боли (неужели все вчера для храбрости выпили и перебрали?). Вот уж странно: ни на одном экзамене такого сборища больных я не встречала. Но делать нечего, и мы честно конвоировали сдающих в медпункт. Почему-то они очень радовались, едва завидев медсестру. Хороший специалист, раз пациентам становится легче уже при виде ее.

Ленка вытащила из-под лестницы свою сумку, которую спрятала перед приходом министра, и достала из нее квас. Моя бутылка уже давно стояла под столом.

– Выпьем? – спросила Ленка.

– Конечно.

Мы чокнулись бутылками. Все-таки скорое окончание экзамена вселяло оптимизм.

– Лида, сходи в штаб, – попросила подкравшаяся сбоку учительница технологии. – Возьми еще дополнительных бланков для первого этажа.

Я спрятала бутылку под лавку и опять начала крестный путь в штаб. На моем родном этаже беготня в туалеты еще длилась, а портье, судя по очень усталому виду, уже пересчитала все крапинки на потолке. Но аристократичности в ней не убавилось. Прямая осанка, взгляд свысока. Кринолина не хватает.

За сдвинутыми партами в штабе сидели Ирина Владимировна и Цокотящая особа, к которым присоединилась высокая женщина с распущенными светлыми волосами. Насколько я помнила, она была общественным наблюдателем. Она сидела, расстегнув синий пиджак с короткими рукавами, и энергично протирала руки влажной салфеткой. Все трое имели взволнованный вид. Я изложила просьбу, мне вручили кучу бланков и дали две конфеты.

– Где раздобыла еду? – спросила Ленка, когда я вернулась.

– В штабе.

– Ограбила? – прищурилась коллега.

– Нет, сами вручили конфетки. Будем считать, что сегодня мы работали за еду.

– Я же говорила, что здесь концлагерь. На чем мы остановились? Saint-Chamond, кажется.

– Draguignan…

Города Франции закончились через пятнадцать минут, а деревень мы не знали. Поэтому игра закончилась упоминанием Шербура. Мы снова заскучали. Я вспомнила, что хотела узнать, как выглядит министр. Этот невинный вопрос вызвал целую отповедь. Суть ее сводилась к тому, что министру не надо имени, потому что высокая должность загораживает личность человека. Кроме того, все солидные чины на вид одинаковые: серьезные неотличимые друг от друга морды, свисающее пузо, дорогие костюмы, тяжеловесная бессмысленная речь. Это если вкратце и культурно.