Сергей Рокотов - Ментовская мышеловка Страница 4

Завещание было заверено нотариусом, Лозович вышел из конторы, подошел к телефонной будке, набрал номер Нади.

На счастье, она оказалась дома.

- Надя, привет, - гробовым голосом произнес Лозович.

- Игорь? - удивилась она.

- Я, я, - почему-то обозлился Лозович. - Ты.., вот что... Где Володька?

- Володя в Афганистане, Игорь.

- Да ну? - ошалело спросил Лозович.

- Он офицер, его послали, ты же знаешь, он десантник. Он уже восемь месяцев там.

Лозович молчал, думал напряженно. "Мой сын в Афганистане, выполняет интернациональный долг, каждый день рискует жизнью, а эта сволочь Эльвира.., этот баловень Олег... Нет, как же правильно я сегодня поступил..."

- А где его жена, дочка?

- Как где? Здесь, со мной. Твоей внучке уже восьмой год идет. Она так похожа на Вовочку, да и на тебя тоже, Игорь. Заехал бы как-нибудь, поглядел.

- Я обязательно заеду! - закричал Игорь Дмитриевич. - Ты, Надя, прости меня, эта Эльвира настоящая сучка!

- Что это с тобой сегодня?

- А ничего. Ты должна знать вот что - я завещал тебе и Владимиру все свои сберкнижки, их пять штук, права на мои переиздания, дачу на Пахре и две машины - "Волгу" и "Жигули". На моих сберкнижках около ста тысяч рублей, а сейчас выходит жуткое количество переизданий, все гонорары идут на книжки. Сберкассы на Ломоносовском, Ленинском проспектах, запиши номера и адреса.

- Ты что это, помирать собрался, Игорь? У тебя же через две недели юбилей. Что это такие. настроения? Раньше ты так не переживал из-за женщин.

- Да не переживаю я из-за женщин, Надя.

Я переживаю из-за себя, из-за своей глупости.

Ладно, все. Я обязательно загляну на днях. А сейчас я поеду на дачу, мне надо прийти в себя. Все поняла насчет завещания? Оформлено в нотариальной конторе на улице Димитрова.

- А как же твой сын?

- Ему останется четырехкомнатная квартира, обставленная прекрасной мебелью. Она дорого стоит. А остальное пускай своим трудом зарабатывает. Он женился недавно, жена ребенка ждет...

- Ты бы подумал, Игорь. Впрочем, я желаю тебе прожить еще лет тридцать, и пусть никто не воспользуется твоим завещанием. А захочешь помочь сыну и внучке - помоги. Без всякого завещания. Мне лично ничего от тебя не надо.

- Ладно, Надя, я позвоню. Я тебе сообщил, и все. Пока.

- Пока, Игорь, Лозович сел в машину и поехал в сторону Каширского шоссе. Он хотел побыть на даче, походить по осеннему лесу, подумать о происшедшем.

"Надо же, Володька в Афганистане... Мой сын, офицер, десантник... А эти тут..." Ему вдруг стало стыдно не только за Эльвиру и Олега, но и за себя. Он предстал перед собой бездарным чиновником от литературы, написавшим скучнейшие серые романы, которые никто не мог дочитать до конца. А когда-то он был лихим фронтовым корреспондентом, рисковавшим жизнью, писавшим интересные фронтовые очерки, рассказы.

Он гнал машину по шоссе, дорога была хорошая, сухая. Думал напряженно о своей жизни, о своих трех женах - веселой черноглазой Вике, доброй домашней Наде, накрашенной шлюхе Эллочке, об ушедших в иной мир фронтовых друзьях, о том, что теперь вокруг него только льстецы и блюдолизы, а настоящих друзей давно уже нет.

Лозович свернул на проселочную дорогу, ведущую к даче. Ехал быстро, он хорошо водил машину. Вдруг он заметил, что за ним постоянно следует черная "Волга". Лозович убавил газ, "Волга" тоже стала ехать медленнее, Лозович поехал быстрее, и "Волга" тоже. "Что такое?" - удивился Лозович.

Дорога была безлюдная, шла лесом. И вдруг в самом узком месте следовавшая за ним "Волга" прибавила скорость и догнала "Волгу" Лозовича.

Он даже не успел поглядеть, кто сидел за рулем.

Преследовавшая машина подрезала его, и он вынужден был резко подать вправо. Скорость же была около ста километров. Машина Лозовича перевернулась. Игорь Дмитриевич мгновенно превратился из думающего, вспоминающего свою жизнь маститого писателя в клубок костей, крови и боли. Машина со страшной силой переворачивалась в кювете. Переломанный, искалеченный Лозович был еще жив, когда произошел взрыв.

Машина горела в кювете, внутри нее уже не было жизни.

Черная "Волга" остановилась метрах в двадцати. Из нее вышли двое мужчин. Один был в годах, с черной бородой, крепок и коренаст. Второй очень молод, высок, светловолос. Рука его сжимала в кармане рукоятку пистолета. Они вышли из машины и спокойно взирали на горящую "Волгу" Лозовича.

- Все путем, - сказал чернобородый. - Классно получилось.

- И "пушка" не понадобилась, - сказал молодой. - Хорошо, греха на душу не взял. Ладно, поехали...

Они сели в машину и быстро уехали прочь.

Глава 3

- Таня! - кричал истошным голосом Олег Лозович. - Произошло страшное несчастье!

Из спальни в гостиную большой писательской дачи Лозовича вышла невысокая женщина двадцати двух лет с огромным животом.

- Что случилось, Олег? - встревоженно спросила она.

- Мне только что позвонили. Два часа назад папа погиб в автокатастрофе. Его машина перевернулась и сгорела. Боже мой! Какой ужас! За две недели до юбилея! Бедный папа!

- Быть не может!

- Может, может, все может быть! Но почему он вернулся так рано из Нью-Йорка? Он же должен был приехать только через пять дней!

- Я забыла сказать тебе, Олег, он же звонил вчера вечером, сказал, что приехал. Ты так сладко спал, и я не стала тебя будить. Было уже около двенадцати.

- Это все... Это все, - причитал Олег. - Я-то надеялся, что, может быть, машину угнали и там был не он.

Раздался телефонный звонок. Олег взял трубку.

- Ты слышал?! - кричала на том конце провода мать. - Папа разбился! Какое несчастье!

- Почему он так рано вернулся? - спросил Олег.

- Его срочно вызвали в секретариат Союза писателей, заседание в понедельник, - убитым голосом ответила мать. - Будь проклято это заседание... Ладно, приезжайте домой. Я не могу быть одна. - И положила трубку.

- У Игоря Дмитриевича был совершенно убитый голос вчера ночью, сказала Таня. - Он был чем-то очень расстроен.

- Я догадываюсь, чем он был расстроен, - буркнул Олег. - И зачем он сел в таком состоянии за руль? Ладно, Тань, собирайся, поедем потихоньку в Москву. Что бы там ни было, но маме нужна наша поддержка.

Они собрались и через полтора часа уже были в Москве.

...Через три дня в Доме литераторов состоялась панихида. Лозович лежал в закрытом гробу.

Было неимоверное количество людей. Произносились пламенные речи, все говорили об огромных литературных заслугах писателя-фронтовика, лауреата Государственной премии Игоря Дмитриевича Лозовича. На панихиде присутствовали члены ЦК КПСС, самые известные писатели, режиссеры, деятели искусств. После панихиды траурная церемония направилась на Новодевичье кладбище.

После похорон Эльвира Константиновна пригласила друзей к себе домой на поминки. Приглашенных было не менее тридцати человек.

Был накрыт шикарный стол, опять произносились речи, все утешали скорбную вдову и сына.

Все прошло чинно и торжественно, как и положено на похоронах известного человека.

... - Теперь придется заниматься делами о наследстве, - сказал на следующее утро Олег. - Какая все это тягомотина...

- Как ты можешь в такую минуту говорить об этом? - поморщилась мать.

- А что делать? Живым жить. Завтра поеду в нотариальную контору.

Раздался звонок в дверь. Открыли. На пороге стаяла невысокая женщина лет пятидесяти пяти.

- Вам кого? - спросил Олег.

- Здравствуйте. Я бывшая жена Игоря Дмитриевича Надежда Сергеевна. Только вчера услышала по телевизору о несчастье. Решила вас навестить.

- Проходите, - пригласил Олег.

Густо намазанная кремом Эльвира холодно оглядела бедно одетую пожилую женщину.

- Здравствуйте, Надежда Сергеевна. Я бы вас не узнала, вы так изменились.

- Да и вы тоже изменились, Элеонора...

- Эльвира Константиновна, - ледяным тоном поправила Эльвира.

- Извините, пожалуйста.

- Проходите сюда. Давайте посидим, помянем Игоря Дмитриевича. Сейчас я принесу закуски, водку. Танюша, помоги мне, деточка!

Таня со своим необъятным животом скромно прошагала на кухню.

Поставили на стол остатки вчерашних поминок. Посидели. Помолчали.

- Давайте помянем крупного писателя, патриота, фронтовика, - чопорно произнесла Эльвира. - Не будем вспоминать взаимных обид, Надежда Сергеевна. Сейчас не до этого. - Она картинно прикрыла глаза рукой. - Такое несчастье... Такое... Перед самым юбилеем. Я слышала, Игорю Дмитриевичу должны были присвоить звание Героя Социалистического Труда. Как бы он был рад...

- Ладно, - подняла рюмку с водкой Надежда Сергеевна. - Спи спокойно, Игорь... Земля пусть будет тебе пухом.

Они выпили, закусили блинами.

- Как ваш сын? - спросила Эльвира, жуя бутерброд, густо намазанный черной икрой. Икринки упали на стол, она пальцем отправила их себе в рот.

- Он в Афганистане. Но я сообщила ему.

Может быть, его отпустят на недельку, как вы считаете?