Роман Каретников - Черный диггер Страница 4

- Она нравится вам? - заинтересованно спросил Профессор.

Шурик застенчиво опустил глаза.

- Извините, если не хотите, можете не отвечать.

- Она хорошая, - сказал Шурик.

- Ну что ж. - Старик достал платок, промокнул губы, стряхнув упавшие на пальто крошки. - В таком случае передайте ей от меня привет.

Шурик просиял, как будто ему сделали комплимент.

- Конечно, Профессор, я передам.

- Ну-с. - Войцех Казимирович взглянул на часы. - Желаю всего хорошего. До свидания.

Он поднял свой портфель. Взял трость.

- Профессор, - сказал Шурик, - еще увидимся? Этой фразой, и именно с вопросительной интонацией, он всегда прощается с Войцехом Казимировичем.

- Обязательно, - ответил тот и пошел дальше. Возле входа в мужскую уборную сегодня дежурила Валентина Степановна, добродушная пожилая женщина.

- Доброе утро, - поздоровался старик, подходя к ней:

- Доброе утро, Войцех Казимирович, - приветливо ответила Валентина Степановна. - Проходите.

- Благодарю вас.

Уборная была, естественно,, платной. Но, в отличие от большинства других городских точек, порядок здесь поддерживался на должном уровне, поэтому заходить сюда можно было, не зажимая нос и не рискуя ступить в разлитые на полу лужи. Она принадлежала начальнику вокзала, хотя фактически была оформлена на его зятя. Старик же пользовался ею безвозмездно, на правах местного обитателя.

Заведение делилось на два зала. Один - с кабинками и писсуарами, другой с рукомойниками и зеркалом во всю стену. Еще здесь стоял ящик с сапожными принадлежностями, возле которого восседал четырнадцатилетний Борька, сын Нади, сменщицы Валентины Степановны.

Когда Войцех Казимирович, сделав положенное в соседнем зале, переместился сюда, Борька отсалютовал ему щеткой, перепачканной черным кремом.

- Привести вам обувь в порядок, Профессор?

- Непременно, Боря, - ответил старик. - Вот только я сейчас приведу в порядок все остальное, и займемся обувью.

В это время к Борьке подошел клиент, и тот истово принялся за работу.

Профессор же снял пальто, повесил его на прибитую к стене вешалку, поставил портфель на подоконник и принялся доставать оттуда свои вещи: полотенце, мыло, зубную пасту со щеткой, голландский станок "Шик", помазок, крем для бритья, стаканчик и чашечку. Он разложил это все на свободном рукомойнике и приступил к ежедневной процедуре наведения порядка. Почистил зубы, умылся, взбил пену в чашечке и набрал в стаканчик горячей воды. Войцеху Казимировичу часто приходилось бриться в походных условиях, поэтому у него вошло в привычку промывать бритву в стаканчике. И он механически продолжал делать это, даже если под рукой была проточная вода. Вот как сейчас, например.

И как раз сейчас эта привычка себя оправдала. Еще когда Профессор умывался, напор воды стал заметно ослабевать. Когда же он приступил к бритью, все утончавшаяся струйка вконец иссякла, и краны стали издавать одно похрапывание. Со всех сторон послышались ругательства тех, кто не успел умыться или помыть руки.

Борька, обслуживший своего клиента, выскочил в коридорчик между двумя залами.

- Теть Валь, - донесся оттуда его голос, - больше никого не пускайте! Воду отключили!

Посетители, все так же вяло поругиваясь, принялись покидать заведение.

Так что процесс бритья Войцех Казимирович завершил в полном одиночестве, если не считать вернувшегося Борьки.

- Хана работе, - сообщил он. - Пролетает мой сегодняшний заработок.

- Должны включить, - утешил его Профессор. - Не может быть, чтобы это на целый день...

Он сложил все обратно в портфель, подошел к Боре и поставил ногу на подставку.

- А толку? - Борька выдавил из тюбика змейку крема и начал энергично растирать его по ботинку Войцеха Казимировича. - У меня подъем бабок как раз до обеда, - он по-взрослому, с горечью, сплюнул на пол. - А потом уже хоть и не сиди.

Борька яростно заработал щетками.

- Да еще и руки нечем вымыть будет, - пожаловался он.

- Вас что, не предупреждали об отключении? - спросил Профессор, наблюдая за сноровистыми действиями шустрого пацана.

- В том-то и дело. - Борька отложил щетки, взял бархатку и принялся наводить глянец.

- Похоже, где-то авария, - сказал Профессор. - Ну, будем надеяться, что управятся быстро. Вокзал без воды надолго не оставят.

Старик вынул из кармана мелочь и щедро сыпнул ему в блюдечко.

- Без сдачи. Это в порядке компенсации за вынужденный простой.

- Спасибо, - улыбнулся Борька. Старик направился к выходу, откуда слышались возбужденные голоса.

- А я говорю: "Закрыто!" - это Валентина Степановна. - Непонятно, что ли? Воды нет. Туалет не работает.

- Ты-ы е-е-о? - услышал Профессор тягуче-хриплое мычание.

- Иди отсюда! Ну что ж ты такой упертый? Нельзя сюда.

- На-а-о.

- Надо? Вон туда, на улицу. И там делай свое "надо".

Войцех Казимирович вышел наружу. Валентина Степановна воевала с Крысой, одним из "привокзальных". Крыса был немым. А кроме того, он еще был тупым, ленивым и жестоким. Поэтому "вокзальные" немые его в свою компанию не пускали. Впрочем, Крысу это не слишком заботило, ему никто не был нужен. Он обитал где-то между складскими помещениями и свалкой. Постоянного места у него, насколько было известно Профессору, не имелось. Иногда он забирался в чье-то жилище, выгоняя хозяина. Но только в том случае, если обитатель был слабее его. Крыса любил издеваться над слабыми, и те боялись его как огня. И в то же время он старался лизать ноги всем, кто сильнее. Самая гадкая, по мнению Войцеха Казимировича, порода людей.

Ходили слухи, будто он ловит и ест крыс, тех, что живут на складе. Может, из-за этого он и заработал свое прозвище. Зная его, Профессор не считал эти слухи совершенно беспочвенными.

У Крысы были рыжеватые волосы. Но не светло-рыжие, как у Шурика, а темные, с грязноватым оттенком, вечно скатанные в неопрятные сосульки.

- В чем дело? - осведомился Профессор, останавливаясь. - По какому поводу шум?

- Да вот, объясняю-объясняю, никак не могу втолковать, что сюда сейчас нельзя. Закрыты мы.

- Туалет не работает, - пояснил старик Крысе, четко и внятно выговаривая слова.

Тот пригнулся, как бы собираясь сказать: "А почему?",-потом, видимо, решил, что с Профессором не стоит так себя вести, ухмыльнулся и, повернувшись, затрусил прочь.

Войцех Казимирович попрощался с Валентиной Степановной и направился к выходу из зала ожидания. У него оставалось еще два часа свободного времени, и он намеревался провести их в парке со своими белками.

Но не успел Профессор пройти и пяти шагов, как его планы оказались полностью разрушены. Он как раз посторонился, давая дорогу прихрамывающему парню в синей бейсболке с надписью "California" и большой дорожной сумкой в руках, когда позади него послышался густой низкий голос:

- Профессор! Подожди...

Войцех Казимирович обернулся. С противоположного конца зала к нему спешил Коля Мамонт, продвигаясь в толпе пассажиров, подобно королевскому крейсеру среди китайских джонок. Человеку, рост которого превышает метр девяносто, а вес зашкаливает за один центнер, проделывать такое не составляло особого труда.

- Ф-фу! - Мамонт, отдуваясь, поравнялся со стариком. - Здравствуй, Профессор. - И, не дожидаясь его ответного приветствия, сказал: - Поехали. Тебя Король зовет.

Вот тебе и белки.

Коля Мамонт был правой рукой Короля. А теперь, когда Король оказался обездвижен, он стал его олицетворением. Ну а Король... Это Король. И этим все сказано. Поэтому, когда Король предлагал что-то делать, это следовало выполнять беспрекословно. Все так и поступали. В том числе и Профессор. Но он делал это не столько из-за сложившегося порядка вещей, сколько из чувства уважения к личности этого человека. Уважение это обуславливалось многими причинами. Во-первых, Король - умный, а таких людей не так уж и много. Войцех Казимирович не знал, кем был Король в "первой" жизни. У всех у них была когда-то "первая" жизнь. Ну, по крайней мере, почти у всех. Некоторые помнили только ту "вторую", которой они сейчас жили. Но зато все без исключения, даже самые пропащие, верили, что рано или поздно наступит "третья". Настоящая. Все ее представляли по-разному, но для большинства она ассоциировалась с той, "первой", но только в улучшенном, исправленном варианте.

Так вот, Войцех Казимирович не знал, кем был Король в "первой" жизни. И никто этого не знал. Хотя ходило много слухов. Каждый считал своим долгом эти слухи поддерживать, но, по мнению Профессора, ни один из них не соответствовал истине. Говорили, например, что он был одним из крупнейших цеховиков, еще во времена Брежнева заработавшим многомиллионное состояние. Но он будто бы попал под следствие, исчез, когда дело начало попахивать расстрелом, был объявлен во всесоюзный розыск и вынужден, вследствие этого, скрывать свое прошлое. Другие были убеждены, что Король - талантливый ученый, когда-то работавший в одной из секретных лабораторий, где создал новое мощное оружие. Когда военные наложили лапу на его изобретение и где-то его использовали, он понял, какое чудовище выпустил на свободу, бросил все и начал другую жизнь. Вот это уже чуть больше походило на правду. Их город являлся одним из главных центров химической промышленности, и засекреченных точек в его окрестностях действительно хоть пруд пруди. Но только уйти оттуда и исчезнуть в реальной жизни было невозможным. Тебя бы начали искать и нашли, даже если бы ты зарылся в землю.