Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между… Страница 4

Он ждал. На другом конце провода долго раздавались гудки, так долго, что Кленси уже хотел положить трубку, когда ему, наконец, ответили.

— Алло!

Этот голос Кленси хорошо знал.

— Алло, Рой? Это лейтенант Кленси.

— Привет, Кленси. — Кирквуд слегка задыхался. — Давно мы с вами не виделись. Я был уже у двери, когда зазвонил телефон. Ева с детьми устроилась у друзей, пока мы окончательно не переехали. Они будут здесь завтра.

— Где вы находитесь?

— У себя. А почему такой идиотский вопрос? Разве не вы мне позвонили?

— А где именно «у себя»?

— Ах, да. На Вашингтон-гейтс. Мы переехали некоторое время тому на…

— Боже мой, точный адрес!

— 2450, Восток, 187-я улица, квартира 604. Но…

— Не кладите трубку. — Кленси прикрыл рукой трубку и повернулся к Мэтью. — 2450, Восток, 187-я улица, квартира 604. По дороге остановитесь по старому адресу, там должен находиться парень, который охраняет черный ход, если ему не сказали, что Кирквуд переехал. — И снова в аппарат: — Что это значит, Рой? Вы переехали, не оставив нигде своего нового адреса?

— Вы, наверное, спрашивали об этом у моей старой консьержки, вернее, консьержа, — сказал Кирквуд смеясь. — Боже мой! Он прекрасно знает мой новый адрес. Но он неразговорчив. Ему на всех наплевать.

— Неразговорчив? У него могут быть крупные неприятности с полицией, если он откажется поговорить с ней. А телефонная компания? Почему она тоже не знает?

— Я сдал свою старую квартиру и телефон оставил там. А в самом деле, как вы разыскали мой телефон?

— Я не знаю, но могу спросить у дежурного сержанта, если это вас интересует. — Он наконец заговорил серьезно. — Послушайте-ка, Рой. В течение нескольких дней вас будут охранять два ангела-хранителя. Я просто хотел вас предупредить.

— Что? Но почему? Чем это вызвано?

— Потому что полиция хочет защитить вас, пока не найдут Ленни Серверу.

— Вы смеетесь, Кленси. — В голосе Роя послышалось облегчение. — Я, разумеется, знаю о побеге, так как все только и говорят об этом. Неужели охрана моей персоны вызвана угрозами трехлетней давности? Но это просто смешно! Боже мой, это…

— Не спорьте, Рой. У меня есть приказ, и я его выполняю. Так не хитрите и не старайтесь улизнуть от моих ребят.

— Послушайте, Кленси, у меня сейчас предвыборная кампания. Если за мной повсюду будут ходить двое полицейских, я запросто возомню о себе как о великом судье без страха и упрека.

— Бесполезно спорить, Рой. Вас во всяком случае будут охранять. И если вам это доставит удовольствие, то я могу сказать, что вашего противника тоже будут охранять и все по той же причине.

— Это правда? Ведь Кейль был судьей на том процессе.

— Совершенно верно, — сказал Кленси, а сам подумал: «Как будто бы ты забыл это!»

— Когда ваши сторожевые собаки начнут ходить за мной по пятам?

— Они уже в пути. Повторяю, не старайтесь улизнуть от них.

— Согласен, Кленси. Я попрошу их даже подтолкнуть мою машину, когда она вздумает забуксовать. — В голосе Кирквуда послышалось любопытство. — Есть что-нибудь новенькое в этом деле?

— Пока ничего. Вы знаете столько же, сколько и я. Но инспектор Клайтон не хочет рисковать, а он начальник, и ему виднее. Именно поэтому вас и будут охранять. Вас и судью.

— Понимаю. А вас?

— Не беспокойтесь обо мне. Занимайтесь собой. — Кленси посмотрел на часы. — Я кладу трубку, Рой. И запомните, что я вам сказал: возможно, все эти предосторожности — глупость, но у меня приказ. Пока!

— Пока, Кленси. И спасибо!

Кленси положил трубку и повернулся к Стентону.

— На чем мы остановились?

— Мы закончили. Что дальше делать, лейтенант?

— Техники подключились к телефонам мадам Серверы и Эрнандес. Вы сейчас, пока свободны, прослушивайте телефон матери. Позвоните в штаб, там вам скажут, где установлен магнитофон. А сержант…

Снова зазвонил телефон.

— Алло!

— Это Капровский, лейтенант.

— Где вы находитесь?

— Перед домом девицы. Она еще не вернулась.

— Откуда вы звоните?

— Из бара, напротив ее дома.

— Из бара?

— Это совсем не то, что вы думаете, лейтенант! Просто это единственное место, где есть телефон.

— Кап, к телефону девицы уже подключились.

— Я знаю. То есть я хочу сказать, что я догадался об этом. Я видел, как в дом входили люди, они еще до сих пор там.

— Хорошо, — сказал Кленси, — кстати, нечего пытаться допрашивать девицу. Это ничего не даст. Вы просто будете слушать ее разговоры. Если до полуночи вы не услышите ничего интересного, то включите магнитофон, а сами возвращайтесь домой. Утром возьмите ленту и несите ее сюда. До восьми часов. Послушаем вместе.

— Договорились, лейтенант. Мне надо спешить, если я хочу застать техников, пока они не ушли. Больше ничего?

— Пока это все. — Кленси дал отбой. — Вы слышали, Стентон? То же самое и для вас. Сервера должен позвонить до полуночи, если он вообще позвонит, что весьма удивило бы меня. По-моему, он отвернулся от Нью-Йорка и едет все дальше и все быстрее. И он, разумеется, звонить никуда не будет.

Стентон откашлялся.

— Лейтенант…

— Да?

— Судью и прокурора охраняют, но… Послушайте, магнитофон записывает автоматически. Он может работать один, пока вы не вернетесь домой… Я останусь с вами…

— Стентон, — холодно произнес Кленси, — разрешите мне вам сказать одну вещь: главный инспектор отдает распоряжения инспектору. Инспектор — капитану Вайсу. Капитан Вайс — мне, а я — вам. Вам это понятно? Все идет установленным порядком, и не будем ничего менять. Согласны?

— Как вам будет угодно, лейтенант. — У Стентона был несчастный вид. — Где я найду вас, если будут какие-нибудь новости?

— Сейчас я иду обедать. Потом буду у судьи Кейля, а затем — дома. Идите следить за телефоном.

Стентон надел свой дождевик.

— Ничего не поделаешь, вы начальник, лейтенант.

— Ну, — сказал Кленси, тоже поднимаясь с места, — можно смело сказать, что вы меня поняли!

Вторник, 20 часов 40 минут

Судья Эмиль Кейль жил в одном из тех монолитов, которые тянулись вдоль Восточного центрального парка. Как только судье удалось выгодно употребить свои сбережения, он забрал дочь, библиотеку, кое-что из мебели и переселился в этот более шикарный район.

Когда Кленси вышел из такси, дождь уже кончился. Лейтенант вошел в загроможденный холл. Еще влажный от прикосновения мокрых туфель и зонтов, ковер издавал слабый запах болота. Под укоризненным взглядом человека, сидевшего за столиком, Кленси пересек холл и вошел в лифт.

Лакей открыл дверь и взял у него шляпу и дождевик. Когда он ввел Кленси в салон, судья Кейль с протянутыми руками бросился ему навстречу.

— Здравствуйте, лейтенант, как поживаете?

— Очень хорошо. Спасибо, сэр.

Кленси пожал его маленькую, но сильную руку, думая о том, что у него самого рука еще мокрая от дождя. Он также был поражен контрастом между своим поношенным костюмом и несколько мятым галстуком и безупречным смокингом судьи, с атласными отворотами, элегантным жилетом и поясом. Кленси удрученно вздохнул.

— А как вы поживаете, сэр?

Судья счел этот вопрос риторическим.

— Мы как раз собирались выпить коньяку, — непринужденным тоном сказал он. — Вы разделите с нами компанию?

— Благодарю, сэр.

Судья был крупным, седовласым мужчиной. Кленси прошел за ним в огромный салон и понял, что означало «мы».

Сидя на пуфе перед столиком, он разглядывал молодую женщину с серьезным лицом, в совершенно простом платье, и красивого мужчину с усами, лет приблизительно тридцати пяти.

— Лейтенант, — сказал Кейль, — разрешите представить вам мою дочь, миссис Уэлс, и ее мужа Джона Кэрола Уэлса. Дорогая моя Джен, представляю тебе лейтенанта Кленси.

Кленси вежливо поклонился молодой женщине и пожал руку ее мужу.

— Джон, коньяк, пожалуйста.

— Сейчас.

Уэлс поспешно кивнул, улыбнулся жене и направился к бару, устроенному между двумя кожаными диванами. Кейль сел напротив Кленси.

— Ну, лейтенант. — Голос судьи уже не был таким дружественным, он вдруг принял официальный тон, который Кленси очень хорошо помнил. — В чем же дело?

Кленси взял коньяк, который ему подал Джон, и поблагодарил его кивком головы.

— Вы, конечно, слышали о побеге, сэр?

— Разумеется, — сказал Кейль. — И я думаю, что вы пришли ко мне потому, что Сервера на свободе.

Да?

Кленси неуверенно посмотрел на дочь и зятя судьи.

— Вы можете свободно говорить при них, — сказал судья. — Они знают, что Сервера в свое время угрожал мне. Джон в курсе всего этого дела! В самом деле я пригласил его сегодня не только затем, чтобы пообедать. Джон член комиссии, которая освобождает заключенных под честное слово. Я подумал, что он может быть нам полезен.