Наталья Андреева - Не устал ли Создатель Страница 4

– Мне надо на железнодорожную станцию. И в Москву.

– Помогите мне, и я вас подвезу.

– Куда?

– Зависит от результата. На станцию. Либо в Москву. – Он тяжело вздохнул. Если Эля вновь его кинула, придется возвратиться домой. – Видите вон ту дачу?

И он указал на двухэтажный кирпичный особняк под зеленой крышей. Его окружал высокий сплошной забор, ворота были железные, глухие.

– Да, – кивнул перепуганный воробышек.

– Вы не могли бы пойти туда и спросить Элю? А потом сказать Эле, что Вадим устал ее ждать и если она немедленно не придет или хотя бы не позвонит, чтобы объясниться, он уезжает домой. И все будет кончено, теперь уже навсегда. – Воробышек стоял, о чем-то раздумывая. – Я туда пойти не могу, – пояснил Вадим. – Она замужем.

– Понимаю, – кивнула девушка.

– В благодарность за оказанную услугу обещаю вас подвезти. По крайней мере до ближайшей железнодорожной станции. А то вы промокнете насквозь. Кстати, хотите зонт?

– А у вас есть? – пискнул воробышек.

Он полез в машину за зонтом. Потом щелкнул кнопкой. Черный мужской зонт смотрелся в ее тонкой руке нелепо. Тем не менее девчушка решительно сжала массивную изогнутую ручку и зашагала к указанной Вадимом даче.

– Эй! – окликнул ее Вадим. – Сумку-то можешь оставить в машине. – Она замерла, вновь о чем-то напряженно раздумывая. – Что у тебя там? Золото, бриллианты? Я не трону. И потом: у тебя мой зонт, а я им очень дорожу.

Девушка кивнула, Вадим подошел и взял у нее сумку, которая оказалась довольно-таки тяжелой.

– Все мои вещи, – пояснила его посланница. – Ну что, я пошла?

– Жду ответа, как соловей лета, – невольно усмехнулся он. Так, что ли, пишут девочки ее возраста в конце любовных записок, которые посылают своим мальчикам? Ему бы хоть немного поиграть в любовь по этим детским правилам! Эх, и развернулся бы он!

Вадим стоял и смотрел, как девчушка толкнула калитку и скрылась за забором. А забор сплошной, не разглядеть – что там? Сумку Вадим бросил в машину, на переднее сиденье, и стал ждать.

Ее не было минут десять. Вышла она одна и направилась к его машине. Зонт закрывал лицо, и Вадим не мог узнать приговора раньше, чем она подошла. Когда девчушка оказалась в трех шагах, Вадим спросил нетерпеливо:

– Что она сказала?

Не высовываясь из-под зонта, его посланница грустно ответила:

– Эля просила передать, что ее для вас больше не существует.

Фраза была в стиле его бывшей жены. Он расстроился, конечно, но постарался не потерять лицо перед этой взъерошенной птичкой. Сказал как можно веселее:

– Значит, я отныне свободен? О, свобода! Свобода! – И он фальшиво запел: – «Мы – вольные птицы, пора, брат, пора туда, где за тучей белеет гора…»

Гора! О, черт! Как же теперь быть с запланированной поездкой на юг? Он не выдержал и крепко выругался. Жалко стало потраченного времени и денег.

Девчушка сочувственно спросила:

– Вам плохо?

– Хуже не бывает!

– Вы любите ее?

– Девочка, что ты в этом понимаешь? Ладно, садись в машину. – Вадим тяжело вздохнул. – Раз так вышло, я отвезу тебя в Москву. Куда тебе надо?

– На вокзал.

– На какой вокзал?

– Павелецкий.

– Прекрасно! Мы едем на Павелецкий вокзал! Прошу вас, сеньорита! Что же вы застыли в нерешительности? Ах, вы подумали, что перед вами маньяк! Что я завезу вас в кусты и съем. Милая, я не настолько голоден. Со мной вообще все в полном порядке. У меня вот уже восемь лет только одна проблема. Которую ты видела. Но теперь все благополучно разрешилось. Ее для меня больше не существует. Так ты едешь или нет? – довольно грубо спросил он.

– Еду. Мама сказала, что нельзя садиться в машину к незнакомым мужчинам, но я уже знаю, что вас зовут Вадимом и вы здесь ждали Элю. Вы очень несчастны. Я сяду к вам в машину, – решительно заявил воробышек и полез на переднее сиденье.

Когда белый «Лансер» выехал на проселочную дорогу, Вадим покосился на ее тонкий, нежный профиль и спросил:

– Как тебя зовут?

– Олеся.

– А лет сколько?

– Двадцать.

– Двадцать! – удивился он. – А я подумал: несовершеннолетняя!

– Я просто не накрашенная, – обиделась вдруг она и добавила: – Могу паспорт показать.

– Спасибо, не надо.

Вадим пригляделся к девчушке повнимательнее. Очутившись в теплом салоне, она сняла капюшон, и выяснилось, что под ним волосы медового цвета, стянутые в хвостик дешевой пластмассовой заколкой. Но мед не тот, не гречишный, а скорее цветочный, который похож на расплавленный янтарь и на вкус не приторный. Глаза у нее вроде бы карие, миндалевидные, скулы косые. Определенно, ее древнейшие предки попали под монголо-татарское иго. Хорошенькая, но не более того. Или просто слишком уж юная? Вот созреет, расцветет, наберется опыта, научится кокетничать и врать. И станет такой же стервой, как его бывшая! Неожиданно для себя Вадим разозлился.

Спокойнее. Девчонка ни в чем не виновата, даже пыталась ему помочь, пошла в особняк парламентером, правда, с черным мужским зонтом вместо белого флага.

– И что же ты делала в этом поселке и зачем теперь едешь на Павелецкий вокзал? – спросил он, чтобы как-то поддержать беседу.

– Я приехала издалека. Из небольшого городка, название которого вам ничего не скажет. Учусь в Академии Туризма. Мама отпустила меня на неделю в Москву. К подруге. То есть она нам вроде как родственница. Мама узнала, что та хорошо устроилась в Москве. Я скоро заканчиваю Академию и почти все наши едут на практику за границу. Мне нужны деньги. А мои родители… – девушка запнулась. – Словом, у них столько нет.

– И много тебе нужно?

– Пятьсот долларов. Я отработаю. Говорят, что там, на практике, можно хорошо устроиться и даже денег домой привезти.

– Конечно, – он вновь покосился на девчушку, – заработать-то можно. Ты, случаем, эротический массаж делать не умеешь?

– Да вы что?!

– А как у тебя с английским? Читаю и пишу со словарем?

– И что с того?

– Милая, забудь. Насчет того, чтобы заработать в каком-нибудь отеле в Турции. Ведь ты в Турцию собралась? Или в Египет? Может, в Испанию или в Италию? Да еще деньги по родственникам собираешь за то, чтобы тебя там поимели! Святая простота!

– Мне все равно не дали, – тихо сказала она.

– Конечно! Пятьсот долларов – не бог весть какие деньги, но в столице не принято подавать на бедность родственникам из провинции. Не в коня корм. – И после паузы он добавил: – Я не хотел тебя обидеть…

– Я поняла.

И что за день, а? Злится-то он на Элю, а девчонка при чем? Зачем ей хамить? И Вадим спросил вполне миролюбиво:

– Значит, ты возвращаешься домой ни с чем?

– Да. Я возвращаюсь… Послушайте, я, наверное, чего-то не понимаю! – с отчаянием сказала вдруг она. – Этот город… Здесь все говорят не то, что думают, все улыбаются, но притом стараются обмануть, и никто никогда прямо не скажет «нет». Но «да» не говорят тоже. Я запуталась. Но…

– Что «но»?

– Я понимаю, что если брошу сейчас все, то так и останусь жить в своем крошечном городке, с образованием, которое там никому не нужно. Почти все, кто закончил нашу Академию Туризма, работают продавцами в магазине. Или торгуют на рынке.

– А зачем вам вообще Академия Туризма?

– Ну, как же? – удивилась она. – Это же звучит! Менеджер по туризму! У нас еще есть Агролицей…

– Чего-чего?

– Бывшее сельскохозяйственное ПТУ.

Он не выдержал и рассмеялся. Вот страна! В городке, где за границу ездит отдыхать разве что мэр с семьей да местные олигархи, открыли Академию Туризма! ПТУ переименовали в Агролицей. Агролицеисты в качестве практики развозят по полям навоз, а вечерами пьют самогонку.

– Вам смешно, – вздохнула она.

– Деньги-то есть на обратный билет?

– Да, спасибо.

– «Да, спасибо, надо»? Или «нет, спасибо, не надо»?

– Вот и вы такой же! – со слезами в голосе сказала она. – Разве так можно?

– Все можно. Ведь ты у меня в машине. Ладно, пошутил.

Он немного успокоился, да и девушка ему понравилась. После Эли, которая за восемь лет измучила Вадима так, что слова «женщина» и «камера пыток» стали для него синонимами, наивность Олеси приятно освежала душу. «Есть еще женщины в русских селеньях», – вертелось в голове. Вадим вдруг вспомнил о том дурацком положении, в которое он попал из-за Эльки. Завтра – первый день отпуска. В Москве холодно, дождь. И улучшения погоды синоптики в ближайшем будущем не обещают. Неужели целых три недели ему придется торчать здесь и от скуки много есть и много пить?

А не махнуть ли ему, в самом деле, на юг? Машина почти новенькая, на хорошем ходу, денег достаточно. Без женщины, конечно, будет скучновато. А тамошнюю публику он знает. Снять женщину – не проблема, но можно нарваться на профессионалку, которая обчистит до нитки, а до койки дело так и не дойдет. А как насчет венерических заболеваний? И потом: на юге хочется любви. Романтики какой-никакой. Вот с Элей никогда не было скучно. И в постели хороша, и в ресторане королева! А ее маленькие тайны придавали пикантность их отношениям. Надо же! Заставила два часа просидеть в кустах!