Андраш Тотис - На острие меча Страница 4

Нисияма снова углубился в изучение развешанных по стенам фотографий. Кадзе, похмыкивая, делал какие-то пометки, а Нисияма пытался отыскать знакомых на фотографии, изображавшей открытие состязаний по кэндо. Он внимательно изучал лица спортсменов, выстроившихся позади президиума.

— Как вы думаете, — вновь приступил к разговору Кадзе, и взгляд собеседника спокойно, неторопливо вернулся к нему, — кто известил полицию?

— По-моему, секундант. Наверняка он получил на этот счет указания от самого господина Ямаоки, чтобы дело получило широкую огласку и родственникам не удалось замять его.

— Так-так. — Кадзе умел кивать с видом человека, которого из любезности просветили по важнейшим вопросам бытия: благодарно и чуть удивленно, с глубочайшей верой в услышанное. — Да-да, конечно, — он даже сконфуженно покачал головой: как, мол, он сам не додумался до такой очевидной истины. — Но почему он не оставил прощальной записки? Симода написал прощальное письмо, Оситани — ни строчки. Как же это получается, что один человек подробно излагает, против чего он выражает протест, а другой безо всяких объяснений вспарывает себе живот?

Нисияма не спешил с ответом, чувствуя, что вопрос еще не высказан до конца.

— В трех случаях из восьми прощальные записки отсутствуют.

— Оситани ведь был журналистом и каждую неделю имел возможность подчеркивать в своих статьях, против чего именно он протестует.

— О да, конечно! — вновь изумленно-благодарный кивок. Статьи Оситани в свое время были подвергнуты текстологическому анализу на электронно-вычислительной машине.

— Ну, а Хисикава и Кагемото были скуповаты на слова.

— Значит, они, можно сказать, не на словах, а в поступках выразили свои убеждения, не правда ли?

— Да, — неохотно признал Нисияма. Оба упомянутых бизнесмена незадолго до смерти пожертвовали организации значительные суммы. Кадзе в свое время часами допытывался у Нисиямы, почему эти деньги были выделены не по завещанию: на какие конкретные цели предназначались, каким образом были перечислены, оговаривались ли какие-то определенные условия их использования? «Не знаю. Понятия не имею. По чеку. Не оговаривались», — звучали лаконичные ответы.

Кадзе встал, внезапно прекратив допрос. Ему надоела напрасная трата времени. Уметь задавать вопросы — это еще полдела, надо знать, кому их задать. Собеседники склонили голову в знак взаимного уважения, Нисияма поблагодарил за чай, Кадзе — за готовность пойти навстречу, затем оба обменялись прощальным поклоном. «От тебя мне сроду не дознаться, что творится в обществе „зелено-голубых“, — думал Кадзе. — Ничего, найдем кого посговорчивей».

Дэмура поправил галстук. Извлек из кармана пиджака черный потертый бумажник и достал оттуда аккуратно сложенные банкноты. Куяма не предупредил, что вступление в общество связано с денежными затратами. Юная девушка по другую сторону письменного стола безо всяких просьб заполнила расписку. Она выписывала иероглифы быстрыми, решительными росчерками пера, слегка склонив голову набок. Очень симпатичная девчушка, Дэмура не дал бы ей и пятнадцати, будь она в школьной форме. Но, коль скоро она сидит не за школьной партой, а в деловой конторе и вместо черной юбки в складку и белой блузки облачена в элегантный светло-серый костюм, ей смело можно дать все двадцать. Ну а деловитость, с какой она взяла у него деньги, проворство, с каким пересчитала банкноты, умело найденные слова, вынудившие Дэмуру раскошелиться щедрее, чем он рассчитывал, позволяли дать малышке и вовсе лет двадцать пять.

— Надеюсь, вам ясно, что это не членский взнос, а поддержка целей организации. — Девчушка улыбнулась, словно выдала на редкость приятный комплимент доверительного свойства. — Это не дает вам никаких прав или преимуществ. — Она по-прежнему улыбалась, кивая головой, словно хорошенькая заводная кукла.

— А как насчет этого?… — Дэмура нерешительно указал на разложенные вдоль письменного стола проспекты. Зеленое поле, голубое небо, гостиницы, рестораны, спортивные клубы. Дивной красоты белоснежные здания, идеально вписанные в ландшафт, улыбающиеся туристы… Фоном непременно служат зеленое поле и голубое небо, а на каждой иллюстрации фотография в кружочке: портрет улыбающегося Ямаоки.

— У организации нет постоянных членов, — нашлась с ответом девушка. — Всего лишь покровители. Размеры помощи устанавливаются каждым на добровольной основе, но минимальный взнос из года в год определяет правление общества. — Именно такую сумму и внес Дэмура. — Гостиницы и спортивные объединения являются отдельными клубами, членом которых может стать любой, кто платит членские взносы, подписывается под основными правилами клуба и оказывает материальную поддержку движению «зелено-голубых».

Дэмура уставился на нее с видом человека, чей кошелек отнюдь не истощен.

— Записаться в клубы тоже можно у вас?

— О нет, весьма сожалею! У руководителей клубов. А что, собственно, вас интересует?

Дэмура замешкался с ответом. Он не совсем понимал, чего именно добивается от него Кадзе. Девица еще раньше сообщила, что у организации десятки тысяч добровольных спонсоров. Кто знает, какие знакомства-связи и какие траты необходимы для того, чтобы проникнуть в узкий круг лиц, пользующихся правом принимать решения? Тут у них считается привилегией разрешить человеку покончить с собой в интересах общества. После всесильного Ямаоки некий Дэмура — безвестный, неимущий сыщик-пенсионер? Даже вздумай он предложить обществу свою жизнь, его стали бы вежливо отговаривать и, по всей вероятности, в тот же день вернули бы внесенные им деньги. Дэмура еще раз перелистал проспекты. Того, что он искал, здесь не было.

— Поединки на мечах.

— У нас превосходный клуб любителей кэндо. Вам наверняка там будут рады.

— А Общество любителей катаны?

Лицо девушки на миг омрачилось.

— Это закрытая группа, куда очень трудно попасть. Я бы все же порекомендовала вам клуб кэндо. Занятия проводят превосходные мастера, а среди посетителей немало людей вашего возраста.

— Меня привлекает Общество любителей катаны.

— Им руководит господин Камада Тадаси. Его офис — двумя этажами ниже.

— Понятно. — Дэмура углядел название общества в таблице у входа. — Вы очень любезны.

Старый сыщик поднялся, подошел к двери и отвесил прощальный поклон, прежде чем девушка успела спохватиться. Он проделал все это плавным движением, которое на первый взгляд казалось медленным, но если бы куколка не столь проворно отодвинула стул и вскочила, чтобы ответить поклоном, Дэмура уже успел бы захлопнуть дверь. Проспекты он оставил на столе.

Дэмура поднялся в кафе, чтобы спокойно обдумать ситуацию. Чего добивается от него Кадзе? Хорошо, он вступит в Общество любителей катаны. Допустим, его попытаются убедить, чтобы он совершил харакири. Ну а что дальше?… Нет, задача его должна быть гораздо шире, только Кадзе самому она не ясна либо он не желает говорить в открытую, ждет, чтобы Дэмура дошел своим умом… Но нет, не в привычках Кадзе загадывать загадки. Обычно он четко и ясно ставит задачи. Видимо, у него возникли какие-то подозрения и ему требуется узнать, вспыхнут ли подобного рода подозрения и у Дэмуры. Да, но почему именно у него, у Дэмуры?

Кафетерий находился на крыше здания, за его голубоватыми стеклянными стенами била ключом жизнь столицы. Дэмура сидел спиной к панораме города и разглядывал посетителей. С чашечками кофе и тарелками сандвичей в руках они усаживались за столики, чтобы не спеша потолковать о том о сем. В кафе действовала система самообслуживания. Дэмура с досадой поднялся и подошел к стойке. Мэрин энд Трэвел Сентр Билдинг предоставил кров трем крупным предприятиям Ямаоки: некоей пароходной компании, бюро путешествий и объединению по разведке минералов и месторождений нефти на дне океана. Здесь же помещался всеяпонский — а может, и всемирный — центр спасателей на водах. Дэмура заказал кофе с обильной порцией сливок и соевое печенье. Молодая женщина в платье из льняного полотна поставила перед ним подносик; «Будьте любезны, прошу вас». Дэмура невнятно пробурчал слова благодарности. Место его успели занять, и ему пришлось подыскивать другой столик у стены, чтобы держать весь зал в поле зрения. Дэмура и сам не знал, почему он так поступает. Должно быть, по укоренившейся привычке…

Ямаока был президентом федерации спасателей на водах. Спасание на водах было для него, что называется, увлечением. Если верить усиленно распространяемой легенде, Ямаока в бытность свою подростком, рискуя собственной жизнью, вырвал из цепких объятий бушующего океана родного деда по материнской линии, который якобы был рыбаком. Сей великий миг долгие годы питал вдохновение многих художников, творческая мысль которых парадоксальным образом двигалась в одном направлении. Все они стремились запечатлеть тот момент, когда Ямаока с безвольно поникшим телом старика на руках, вынырнув из бурных волн, цепляется за веревочную лестницу. Судя по всему, творческое вдохновение исполнителей направлялось в это русло профессионалами из отдела рекламы и пропаганды фирмы «Ямаока». Дэмура не совсем понимал, каким образом дед Ямаоки мог оказаться бедным рыбаком, коль скоро всем было известно, что Перебитый Нос ведет свою родословную от самурайского рода.