Евгений Константинов - Смерть на рыбалке Страница 4

– А что, Виктор Алексеевич, может, он и прав, – сказала Саша. – Не зря же где-нибудь там, в Америке, перед спортсменами девчонки попками крутят. А Геша более эффективный вариант предлагает.

– Правильно, Сашенция, – обрадовался Геша Палач. – Вот ты бы стриптиз устроила ради любимой команды?

– А что, ради любимой команды… можно.

– Во, Виктор Алексеевич! Она мыслит не по – консервативному! Может, сейчас и поэкспериментируем? Сашенция, слабо? Если Игорь Иванович, который по большому счету в нахлысте слабее нас всех, после стриптиза победит, значит, способ эффективный. – Геша Палач по куриному наклонил набок голову с веселым интересом глядя на Сашу. Она не ответила сразу, и в воздухе повисла пауза.

– Эх, Геша, Геша, – нарушил молчание Игорь, – ты как всегда в своем репертуаре: на первом месте секс.

– Мне кажется, что секс у всех на первом месте, – сказала Саша. – Насчет стриптиза я пока воздержусь, а вот в отношении положительных эмоций… – она подошла к Игорю и посмотрела ему в глаза. – Если я тебя поцелую, это будет положительной эмоцией?

– Это станет самой сильной эмоцией, какую мне доведется испытать за последние несколько лет, – прошептал он.

– А может, за всю жизнь? – тоже шепотом спросила Саша, приближая свои розовые губки к его сразу пересохшим губам. Она припала этим бантиком к его рту, и влажный язычок проскользнул между его зубов и зашнырял там и закрутился, и Игорю показалось, что словно котенок, до последней капли лакающий молоко из блюдечка, Саша хочет вылакать его самого. Поцелуй был сладкий и долгий, как на свадьбе, когда гости считают, а молодые целуются на рекорд. И все равно Игорь пожалел, что он прервался.

– Я еще хочу, – прошептал он, когда Саша отстранилась и с озорством на него посмотрела.

– Для этого тебе надо всего лишь ни разу не промахнуться, – весело сказала девушка, и ему показалось, что она тоже хочет повторить поцелуй.

Это было невероятно, но Игорь действительно не промахнулся ни разу, правда, когда мушка ударялась в последние мишени, глаза его слезились от напряжения.

– Вот так – то! – закричал Геша, когда обессиленный Игорь спрыгнул на землю. – Что я вам, Виктор Алексеевич, говорил! Теперь в будущем сезоне надо специально Сашенцию на соревнования приглашать, чтобы она нас всех перед стартом целовала.

– Нет, Палач, – замотал головой Конобеев, – это чистая случайность.

– Случайность не случайность, а призовой стакан Игорь Иванович заработал, – продолжал кричать Геша.

– И еще призовой поцелуй, – Саша подошла к Игорю, снявшему и машинально протиравшему очки.

– А это что за зубр к нам приближается? – сказал вдруг Серега Зотов. – Саша, не муж ли твой?

– Он! Все, ребята, мне пора! – девушка суетливо схватила свой пакет, достала оттуда авторучку и записную книжку, что-то быстро в ней написала, вырвала листок и сунула его растерявшемуся Игорю. После чего, махнув всем на прощание рукой, побежала навстречу высокому рыжебородому мужчине, выглядевшему лет на десять старше ее.

– Что за бумажку она тебе дала? – спросил Зотов.

– Телефончик, наверное, – пробормотал Игорь, увидев написанные на листке семь цифр. – Знаешь, Серега, с этой рыбачкой я с удовольствием изменил бы своей жене. Меня так еще никто не целовал.

– Сдается мне, что муженек-то ее, байдарочник, – будущая жертва маньяка-кастингиста. А, Игорь Иванович? – Геша – палач хлопнул его по спине и, подмигнув, передал полный стакан вина.

– Очень может быть, Палач, что ты прав, – сказал Серега Зотов. – Давай, писатель, пей свой приз, освобождай стакан.

Игорь ничего не сказал. Он пил вино и глядел вслед удаляющимся Саше и ее мужу…

Капитан милиции Петр Петрович Подобросветов, с редкими волосами на голове и загоревший, как южанин, любопытным был с детства. Ему всегда нравилось подслушивать, подсматривать, кого-нибудь выслеживать и, наверное, благодаря безмерному своему любопытству он и стал в конце концов оперуполномоченным или, как уважительно говорили у них в отделении, сыскарем.

Когда в квартире его друга Юрия Клюева, где они вдвоем устроили «пивной путч», раздался телефонный звонок, он, ничуть не стесняясь, снял трубку параллельного телефона и стал слушать, о чем говорит хозяин с неизвестным. Тот, оказывается, был в курсе, что жена Клюева Катерина отбыла на несколько дней к родственникам, и звонил как раз по этому поводу.

– Выручай, Борисыч, – слышал в трубке Подобросветов торопливый голос. – В воскресенье с утра мне скорее всего понадобятся ключи от твоей квартиры. Я сегодня с такой девчонкой познакомился, даже не сказка – фэнтези!

– Что я слышу, Иваныч? Ты же всегда был верным мужем!

– Был. До сегодняшнего вечера. Выручай, а?

– Добро. Мне все равно в субботу вечером на дежурство заступать.

– Отлично, Борисыч! Значит, так: в субботу у меня соревнования, а завтра утром я на семичасовой электричке на рыбалку еду на Истру, потренироваться…

– Вот после рыбалки ко мне и заезжай за ключами. Заодно и щучкой свеженькой угостишь.

– Договорились. Вечером жди. Ну, пока?

– Пока. А то у нас тут с Петей Петичем креветки стынут.

– Постой, это тот Петя Петич, который про байдарочников дело ведет?

– Да, – Клюев виновато посмотрел на Подобросветова, который, прижав трубку к уху, выразительно показывал ему кулак: мол, выбалтываешь служебные тайны.

– Так вот, можешь ему еще одну версию подкинуть. Мы сегодня на тренировке с ребятами подумали и пришли к выводу, что байдарочников этих вполне мог убивать маньяк-рыболов, используя как орудие убийства привязанный вместо блесны тяжелый металлический шарик.

– Опять твои фантазии? – рассердился Клюев.

– Почему фантазии? Когда я на речке бросаю блесну точно в то место, куда захочу, ты разве не фанатеешь от моей меткости? А среди кастингистов, годами тренирующихся, есть такие, что грузиком мух на лету сшибают. Сам видел.

– Вот какое дело! Ну а что им байдарочники плохого сделали?

– Мало ли что. По этому поводу я действительно могу только фантазировать. Ну все, Борисыч, жди меня завтра вечером. – Игорь, Клюев и Подобросветов почти одновременно положили трубки.

– А ведь байдарочники никому так не мешают, как рыбакам, – задумчиво проговорил Подобросветов. – И почему мне это ни разу в голову не пришло?

– Наверное, потому, что ты сам рыбак-то почти никакой, – усмехнулся Клюев. – Хотя все это – домыслы писателя-фантаста. Я Игоря озаботил по пьяни, а он теперь бошку себе почем зря ломает.

– Может, и не зря. А он не врал, что кастингисты эти такие меткие?

– Да нет, может, только преувеличил немного.

– Так, так. А на рыбалку он завтра один поедет?

– Не спросил. Вообще-то он старается ездить с товарищем каким-нибудь, мало ли что. Да и веселее в компании, и выпить есть с кем.

– Почему не спросил, с кем поедет?! – неожиданно разволновался Подобросветов.

– А смысл?

«…И тогда Скачков сказал: «По моему желанию, по судачьему приказанию: пусть во всем мире каждый человек, хоть раз в жизни нарушивший закон, немедленно, во всеуслышание признается в этом, чтобы в скором времени обязательно понести соответствующее наказание. И от тяжести совершенных преступлений пусть у всех виновных вылезут волосы, или выпадут зубы, или вытекут глаза, или одновременно и то, и другое, и третье!» – после чего он швырнул судака в воду и, взявшись за весла, направил лодку к выходу из залива под названием «Мудрый», в котором, как оказалось, на блесну попадаются говорящие рыбы, обещающие в обмен на свободу исполнить одно любое желание.

Однако не сделал Скачков и десятка гребков, как увидел на своих коленях клочок черных волос и почувствовал, что ни с того ни с сего очень сильно разболелись десны…» – Игорь закрыл блокнотик и убрал его в карман куртки.

– Вот здесь, Виктор Алексеевич, у меня сомнения: так и закончить рассказ – многоточием или продолжить и описать, как Скачков возвращается в Москву и видит вокруг несметное количество лысых, беззубых и безглазых – Игорь выжидающе посмотрел на Конобеева…

Вчера вечером выяснилось, что ни Геша Палач, сначала вроде бы давший согласие на поездку, ни Серега Зотов, ни даже Кыля составить компанию на рыбалку не захотели. Игорь уже настроился ехать один, когда позвонил Виктор Алексеевич, и они договорились встретиться утром у касс на платформе «Тушино»…

– Насколько я понял, твой герой тоже как минимум облысел? – глядя в окно электрички, спросил Конобеев.

– Конечно, – согласился Игорь. – И еще парочку зубов потерял. Мне вообще думается, что мало кого из взрослого населения минует судачья кара.

– Но нарушение закона бывает разным… – Конобеев хотел закончить мысль, но Игорь его перебил:

– Поэтому и наказания будут разными. Зато дети, глядя на своих покалеченных родителей, поостерегутся законы нарушать!