Илья Рясной - Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993) Страница 4

— Так. К слову. Ну, идем.

Чем дальше по болоту, тем больше воды. Местами проваливались едва не по пояс. Боялись сбиться с тропы, боялись нового витка вертолета, но нет, обошлось.

Под сумерки набрели, наконец, на сухое место, к остяцким юртам (на карте было указано их название — Пыжинские). Гнилые жерди-остовы двух юрт — все, что уцелело от нехитрого жилища кочевников.

Разделились, выжали штаны и вылили воду из сапог, лежа выкурили по сигарете. На отдых времени Роман почти не дал — пинкертоны сидеть сложа руки не будут. Как ни устали, нужно двигаться и двигаться, уходить как можно дальше от болота, от юрт, пробираться в многолюдные места, раствориться там — в этом спасение.

…На рассвете чудом не натолкнулись на «амфибию». Темно-зеленая, она стояла впритирочку к хвойному молодняку. В пустой кабине — включенная рация была настроена на волну общей связи. Кто-то с кем-то переговаривался. Вовремя услышанные голоса насторожили, заставили приглядеться. Рядом с машиной находился молодой сержант милиции в потертой кожаной куртке. Где-то близко еще люди, прибывшие на «амфибии».

— Обложили. Возвращаемся к юртам, — шепнул Роман.

Бесшумно попятились, побежали…

— Местных жителей среди налетчиков не было. Местных бы потерпевшие узнали. Они хоть и староверы, живут обособленно, но это только считается, будто они в глухих урманах с людьми не общаются. Общаются. Торгуют, меняются. Дети к ним приезжают, они к детям. Этого вера им не запрещает…

Сидели втроем в кабинете участкового в Уртамовке, самом близком от места происшествия поселке: от райцентра — сто десять километров, от скитов — сорок с небольшим. Начальник Нетесовского уголовного розыска лейтенант милиции Поплавский вводил в курс событий командированных сотрудников краевого управления внутренних дел оперативников майора Шатохина и лейтенанта Хромова. Так вышло, вчера, когда получили известие о нападении на скиты, в Нетесове ни начальника райотдела, ни прокурора не было. Поплавский оказался главной фигурой. Помощи, указаний не ждал. Сам искал транспорт, поднимал людей и отправлял в спешном порядке на заброшенные проселки, тропы, ставил заслоны там, где считал нужным. В Уртамовку Поплавский приехал из тайги специально, встретить представителей из края.

— Еще почему думаю, что чужие, — продолжал начальник Нетесовского ОУРа, глядя то на Шатохина, то на Хромова. — У Василия налетчики обращались друг к другу — Клим и Глеб. У бабки Липы назвали по имени третьего — Роман. У нас здесь ни одного Глеба. Клим не один, но несерьезно кого-то из них подозревать.

— Клим, Глеб, Роман, — повторил имена Шатохин.

— Так точно. И автомата в районе — ни у кого. Был бы, до нас хоть какие-то отголоски слухов докатились. Парней, что запросто скрутить Василия могли, — тоже нет. А эти уверены в себе были. Даже автомат не подумали для острастки наставить.

— Точно был автомат? — спросил Шатохин.

— Наверно. — Лейтенант Поплавский потрогал лежавшую перед ним ракетницу. — Захар Мачогин не ручается, он рулил. А бабка Агафья видела.

— В оружии разбирается?

— Во всем разбирается. Грамотная. Бригадиром у охотников была, даже депутатом крайсовета.

— И подалась в богомолицы?

— Да. В тайге прострелила руку, кисть распухла, посинела. Помощи неоткуда ждать. Топор наточила, раскалила на огне и сама себе руку отхватила почти по локоть… Потому и прозвище Ящерица, потому и от мирской жизни ушла.

— Подозреваете кого-нибудь?

— Нет. Пока некогда толком с людьми поговорить, версии отработать. Ищем. По тайге они с грузом далеко уйти не могли. Ясно только, что навел кто-то. Факт. Без посторонней помощи по болотам не пройдешь.

— Сколько икон взяли?

— Около восьмидесяти. — Поплавский тут же уточнил: — Семьдесят шесть.

— В пяти скитах?

— Даже в четырех. К Варваре и Агриппине не заходили.

— Так много икон…

— Единственная ценность. Еще книги некоторые. От прапрапрадедов все по наследству переходит, накапливается.

— Что ж, потерпевшие совсем не слышали, что на это наследство охотники развелись?

— Не только слышали. Я еще мальчишкой был, лет восемь назад пытались ограбить. Раньше, все что ни есть, по стенам развешивали. Теперь, как правило, складень и две-три иконки в избе держат. Остальное — в тайничках, по праздникам вынимают.

— Сейчас праздник?

— Да. Большой…

Пока лейтенант Поплавский давал пояснения, отвечал на вопросы, рация была включена, сквозь потрескивание слышались отдельные фразы. Лейтенант ни на секунду не переставал интересоваться, что там, в эфире. Он находился в затруднительном положении, не ко времени был этот разговор в кабинете. На карте района, лежавшей на столе, жирно помечены возможные пути ухода грабителей от домиков, обозначены места блокировки этих путей. Что делать — он знал, в помощи не нуждался. Пора сворачивать разговор. Выручил позвавший Поплавского по рации хрипловатый мужской голос:

— Женя! Лейтенант! Ты где? Как у тебя?

— Это Коротаев, начальник милиции из соседнего района. Назарьевцы тоже в розыск включились. Утром их следственно-оперативная группа вместе с прокурором в скитах была, — пояснил Шатохину Поплавский. По рации ответил: — В Уртамовке. Новостей нет, товарищ майор.

— Тогда приезжай в Силантьевку.

— Что там?

— При встрече поговорим.

— У меня из края товарищи.

— Много?

— Двое… Шатохин и Хромов.

— Тем более. Вместе с ними приезжай. Жду через полчаса.

Начальник Назарьевского районного отдела внутренних дел Коротаев, низкорослый, широкий в кости и плотно сбитый мужчина лет пятидесяти, одетый в тесноватую помятую форму, тотчас после коротких крепких рукопожатий перешел к делу. Он узнал: силантьевские женщины три дня назад издалека мельком видели у границы болот — это в полутора — двух часах ходьбы от староверческих скитов — Анатолия Бороносина. Живет Бороносин почти за семьдесят километров отсюда в деревне Нарговка. Родственники, знакомые у него в Силантьевке есть. Но проходил около села, и даже на полчаса не зашел отдохнуть. Можно подумать, сознательно обогнул село. Какая нужда, спрашивается, занесла его в такую даль? Вокруг Нарговки своя такая же тайга и болота… Не в одном этом, однако, дело. Поблизости от места, где женщины видели Бороносина, люди майора Коротаева нашли пустую пачку из-под сигарет «Ява». Пачка смятая, валялась в сыром мху. Эксперты дадут точное заключение, но он, майор Коротаев, уверен: всего три-четыре дня назад была кинута эта пачка. Бороносин, как все местные курильщики, признает лишь папиросы, да и не завозят сюда «Яву». Так что не исключено, пачка выброшена грабителями. Если так, не слишком ли тесно смыкаются пути Бороносина и налетчиков? Просторы все-таки ой-ей-ей, есть, где разминуться.

Начальник райотдела, умолкнув, щурился от слепящих солнечных лучей, выжидательно глядел на командированных, на Поплавского.

— Где сейчас этот Бороносин? — спросил Шатохин.

— Связывался с Нарговкой. Дома нет. Пять дней назад последний раз видели. Куда ушел, спросить не у кого. Живет один, работает не в Нарговке.

— Где же?

— В крайцентре, на железной дороге, — ответил Поплавский, — электриком в поездах дальнего следования.

— Не близко до работы добираться, — заметил Хромов.

— А он месяца два-три подряд на колесах. До Риги, Владивостока, Ташкента катает. Потом прилетает, месяц-полтора тут. Рыбачит, охотится.

— Давно так?

— Сразу после армии. Лет двенадцать-тринадцать.

— Много таких работников в районе?

— Есть еще трое вахтовиков-нефтяников. На Ямал летают. А на железной дороге один Бороносин.

— Интересный человек, — сказал Шатохин.

— Да, — серьезно согласился Поплавский. — Повозились с ним.

— Судимость имеет?

— Лет пять назад за хулиганство два года отсидел. С тех пор все в норме. Но не так давно снова трения были. Мать у него умерла, дом ему остался. Предложили за дом две тысячи. Взвился: лучше сожгу, чем за гроши. Домик так себе, большего не давали. Позднее первый покупатель предложил ту же сумму. Бороносин разведен, ребенок есть. Нет чтоб им отдать, так вправду сжег. Судить его хотели за этот костер. Вывернулся: «Может, я спалил, а вы докажите». Не удалось…

— Денег много?

— Не думаю. По рублю, конечно, не считает. От тайги большой приварок имеет. Характер у него такой вот… — лейтенант щелкнул пальцами. Дескать, дурной характер.

— Не улетел ли на работу? — спросил Шатохин.

— Нет, — уверенно ответил начальник Назарьевского райотдела. — Самолетом отсюда непросто выбраться. Очередь. У него билет заказан на рейс через две недели.

— Нужно найти Бороносина, — сказал Шатохин.