Александр Экштейн - Дневник стукача Страница 4

Зарубин снес топором руку семилетнему парнишке, когда тот залез к нему в сад за персиками. "Шеву" осудили в колонию за то, что он в пьяном виде разбил стекло в милицейской машине, и ему за "нападение во время исполнения" втерли почему-то шесть лет... Зарубину дали пять лет л/с...

Полищук был "боссом", или как еще называют в зоне, "маслокрадом", умный, толстый, без болезни.

Окончил ВПШ при ЦК КПСС, работал где-то в обкоме. И где-то, видимо, он "не по уму" повел себя, в пейзаж не вписался. Его выгнали из партии, естественно, турнули с поста и дали ему двенадцать лет л/с. Еще бы, партийные взносы налево определил. И это при том, что его брат также в обкоме и при важной должности состоял. Когда братик вляпался, он при ней все равно остался, непоколебимо... Начал писать осужденный Полищук во все инстанции. Писал, писал, и сбросили ему шесть лет, и он не успокоился, начал в ЦК писать, его взяли и на свободу выпустили, но он и на свободе не успокоился, начал писать, добиваться, чтобы его в партии восстановили и на прежнюю должность поставили. Дело вновь приняли к рассмотрению и... вернули ему те, прежние, двенадцать лет лишения свободы... Когда я в колонию пришел, он уже десятый год добивал. Не пиши, дурачок...

(1979 г. Чечено-Ингушетия, 1-я колония, Наур. Гдето в районе Чернокозовки. Начальник колонии подполковник Громов, замнач по РСР Идрисов, начальник оперчасти майор Володин.)

Меня в конце концов из Ростова вывезли в Чечено-Ингушетию, в единственную там колонию усиленного режима Havp, с легкой руки уголовников названную "Мяурр". "Попадаешь и мявкнуть не успеешь..." - так начинал все рассказы о Науре мой знакомый чечен Мутушев Асламбек... Я впервые попал в колонию с сугубо кавказским контингентом осужденных.

...Лег спать, молескиновый костюм положил на скамейку. Проснувшись утром, увидел, что костюма нет, на его месте лежал другой, грязный и ветхий. Новые, обделанные под "волю" ботинки также исчезли, а вместо них стояли чудовищные, заляпанные цементом и столь же чудовищного размера. Появиться в таком одеянии равносильно тому, что добровольно признать себя опущенным, я хорошо знал об этом. Благо перед сном я сдал свой вещмешок в каптерку, в нем были еще один хороший костюм и обувь. Как-никак я был "блатной", и Ростовская зона снабдила меня по уму... Этим же вечером, после множества мелких стычек с местными и завязывания знакомств с залетными, я увидел на "чехе", так называют в Науре чеченцев, свой костюм. Решил выяснить, где он его взял, бывает всякое. Возможно, что тот, кто украл, продал его ему... Я подошел к "чеху" и спросил:

"Слышишь, земляк, а где ты взял этот костюм?"

В ответ услышал: "Пошел ты, Иван!" Почему "Иван", я не понял, но на такие слова в зоне, если ты считаешь себя бродягой или хочешь им выглядеть, нужно отвечать конкретным действием, иначе крест на зоновской, среди блатных, карьере... Железный угольник обрушился на голову "чеха", которая сразу же и обильно окрасилась кровью, а "чех" тяжело рухнул на землю... Ярость утихла мгновенно, а еще через мгновение вокруг меня стояли, схватившись за руки, шесть контролеров, а вокруг этого кольца бушевала толпа разъяренных чеченцев, выкрикивая: "Оборзел, Иван, на чечена руку поднял".

Затем меня увезли в ШИЗО, где долго, сильно и равнодушно били ногами и дубинками перед тем, как посадить в камеру. Ну а в камере было все ништяк: интернациональный контингент, чай, анаша, "братство"...

К чести воров, элиты преступного мира. Когда в Наур завезли на время одного из них, батумского Махохия, а затем другого, Джамала, они уничтожили проявления национализма, и уничтожили основательно Когда их вывезли, осудив на тюремный режим, национализм уже проявлялся в колонии очень редко и был наказуем средой осужденных. Администрация, напротив, национализм разжигала, так как "разделяй и властвуй" - один из важных инструментов "исправления". Было выгодно гасить борзых русаков, вывозя их из российских зон в Наур или наоборот. Было выгодно поощрять, негласно, вражду чеченцев и ингушей, а затем вербовать из той и другой группы агентуру...

..."Кум" Володин был грузным, наглым и умным.

На следующий день после моего водворения в ШИЗО меня вызвали из камеры к нему в кабинет. Разложив перед собой бумаги, он с удовольствием сказал: "Вот и чудненько... Пятилеточку мы тебе подболтаем..."

Я задохнулся от страха и, заикаясь, заговорил: "Ну что вы, гражданин майор, я ведь должен был это сделать для того, чтобы быть более качественным осведомителем, я же ваш..." Володин закрыл папку с бумагами, внимательно взглянул на меня и коротко спросил:

"Псевдоним?" - "Назаров", - испуганным голосом быстро произнес я. Лицо Володина подобрело: "Ну, ладно, я пока сделаю запрос в управление, чтобы твое оперативное дело выслали для ознакомления, а тебе придется все же посидеть в ПКТ пару месяцев. Понаблюдай, кто и что носит в хаты с воли, о чем говорят в хате, где начки у них, а потом решим, что и как, может, на крест отправим, отдохнешь..." Сказал он, и мы попрощались, пожав друг другу руки. Он вызвал контролера. "Уведите этого урку в камеру, опасный гад, глаз да глаз за ним нужен". Профессионал, одним словом...

Стукач по сути и смыслу провокатор. Для того чтобы обнаружить пути попадания наркотика в колонию, он должен завести знакомство с наркоманами. Сделать это возможно лишь через употребление наркотика и прямую личную заинтересованность в его доставании.

Если стукач не был наркоманом ранее, то он им станет. Кайфуя, он заодно и стучит: где прячут наркотики, кто прячет, кто доставляет. "Кумовья", в свою очередь, у этих людей все изымают, затем кое-что сдают для отчета, кое-кого, для того же отчета, крутят на новый срок, а в основном информацию используют для своего кармана, то есть гонца задерживают и под страхом раскрутки вербуют его для работы на себя. Он начинает выполнять правила игры оперативников, продолжая носить наркоту, делясь прибылью с ними.

Гонцами, как правило, являются контролеры и вольняшки, работающие в зоне по найму. Если "кумовья" изымают из начки наркоту, то часть, как упоминал выше, сдают по службе для отчета, а другую через некоторое время выпускают в продажу по зоне через своих людей.

"...Источник сообщает, в колонии очень высок процент людей, торгующих и употребляющих наркотики. Практически весь контролерский состав является не чем иным, как связующим звеном между барыгами в колонии и теми людьми, которые передают наркотики с воли. Анаша, которая недавно была изъята оперативниками в рабочей зоне в количестве 4 кг, через некоторое время появилась в продаже, 100 рублей 100 грамм. Продажей занимаются контролер Тахоев и осужденный Тевлоев Салауди, который, по мнению осужденных, является "человеком" оперуполномоченного Елизарова, занимающегося борьбой с наркотиками. Многие торговцы наркотиками в колонии даже не соблюдают предохранительных мер по своей безопасности, это говорит о том, что они чувствуют за собой поддержку администрации. Проведенное мною наблюдение показывает, что практически все начотрядов за деньги распределяют личные свидания, закрывают глаза на отрицалово и их образ жизни, представляют на комиссию для условно-досрочного освобождения... Существует странная связь между барыгами и контролерами в одном случае, между барыгами, контролерами и оперативно-режимной частью - в другом, что наводит на мысль о существовании организованности в продаже наркотиков.

Назаров".

Расчет был верен, впоследствии я его очень часто использовал. Что было невозможно для обыкновенного стукача, дальше зоновской оперчасти не прыгающего, то для меня было очень даже возможно... Сразу же после моего сообщения в глазах Володина стал возникать при встречах со мной напряженный интерес, замешенный на испуге и неприязни. Через два месяца я был этапирован из Наура в Краснодарский край, в колонию № 9 города Хадыженска. Надо сказать, для того чтобы этапировать стукача из колонии одной области или республики в другую, нужно оформить на него спецнаряд.

Делается это через Москву, и оперчасть должна убедительно сформулировать целесообразность такого переброса. Обычно это "опасность для жизни". "Опасность для жизни" означает, что стукач на грани запала, и в связи с этим его может постигнуть возмездие. Лично мне, особенно после приведенных выше донесений, оперчасть организовывала "опасность для жизни", то есть где-то как-то "просачивалась" двусмысленная информация обо мне, "начинались" разговоры, дескать, "а не кумовский ли?". Затем меня "прятали" в ПКТ и по приходе спецнаряда вывозили в другую колонию. Простого стукача, естественно, сразу бы "съели": посадили бы на годик в ПКТ, используя официальную власть, напугали бы, а если бы не пугался он, то изнасиловали бы, используя неофициальную власть, то есть через нас, весьма исполнительных стукачей. (Было у меня такое задание в Оренбургской колонии № 1. Дал его мне начальник оперчасти Сенеговец в 1988 году. - А. Э.)