Михаил Петров - Гончаров и маньяк Страница 4

Шульгин прекрасно понимал, что журналист он неплохой, не советский, не кадетский, а сам по себе, и такое отношение к себе считал оскорбительным.

- А может быть, вы передумаете? - уже твердо намереваясь бежать из этой газетенки, с издевкой спросил он.

- Могу, - заранее приготовленным словом ответил Рейпин. - Но с условием, что ты прекратишь кропать подобные никому не нужные статейки. Договорились?

- Какие статейки, я вас не понимаю.

- Отлично ты меня понимаешь, просто забыл, но я могу тебе напомнить, швырнув на стол свежую газету, рассвирепел редактор. - Может быть, скажешь, что этот опус вышел не из-под твоего пера? Позор! Писать такой вздор, не имея реальных подтверждений. А я-то, как дурак, купился. Да еще и похвалил твоего Серова, такого же мазилку, как и ты. И подписались-то ведь как хитро - собственные корреспонденты. Собственные... Или ты хочешь, чтобы нас прикрыли?

- Нет, - взглядом пробегая целую полосу и все понимая, ответил Шульгин. - Но почему эта статья вызвала у вас такое негодование? Согласен, она немного вымышлена, немного высосана из пальца, но не мы первые и не мы последние - в нынешней свободной прессе такое сплошь и рядом.

- Почему я в негодовании? И ты еще корчишь из себя святую простоту? Да хотя бы потому, что час назад звонили из милиции и снимали с меня стружку, а после этого был еще один премиленький звоночек. Какой-то хрен с наипаскуднейшим голосом справился о здоровье моей жены и дочери, а потом посоветовал мне ради них же больше такое не печатать. Кстати сказать, он спросил, кто непосредственно состряпал этот опус.

- И вы, конечно, ответили.

- Милый мой, а что же мне оставалось делать? Подставить за твои проказы собственную жену и дочь? Согласись, это нелогично.

- Нет, но вот когда вашу дочь изнасилуют и убьют, тогда вы запоете по-другому.

- Убирайся, пока я не запустил в тебя чем-нибудь тяжелым...

- А пособие?

- Можешь считать, что я пошутил.

- Отличная шутка, и главное - ко времени сказанная. В кармане у меня нет даже рубля. Я далек от того, чтобы стоять перед вами на коленях, но деньги мне нужны, хотя бы на хлеб. И вообще лучше нам с вами разойтись по-доброму, потому как мой сволочной характер знает каждый второй житель города, а обвалять в дерьме вашу персону большого труда мне не составит, и помощников тут будет хоть отбавляй.

Рейпин поковырял в носу, расправил три волоска на макушке и признал речь Шульгина содержательной и резонной.

- Ладно, уговорил, иди в кассу, с тобой действительно лучше не связываться, но только уговор - как получишь капусту, чтобы и запаха твоего в редакции не было.

- "... И никогда меня вы не найдете, ведь от колес волшебных нет следа", - ответил Шульгин словами Новеллы Матвеевой и, тактично хлопнув дверью, потрусил в бухгалтерию.

Костя Крымов сидел на краешке стула, лепил Шурочке глаза и канючил на бутылочку.

- Шурочка, я только что от шефа. Он приказал Крымову денег не давать. Говорит, что еще не заработал.

- Шульгин, душа моя, у меня совершенно иная информация. Мне не велели давать деньги ни тебе, ни Крымову. Как тут быть и кому не давать?

- Давать надо всем, и лучше деньгами, - подумав, ответил Анатолий.

- Козел ты, Шульгин, нет чтобы женщину попросить о чем-нибудь приятном, все у тебя один разговор...

- А я и хотел попросить вас о приятном, - не моргнув глазом, признался журналист. - Сейчас вы мне даете денежку под расчет, и мы с этим алкоголиком, Крымовым, вместе катим ко мне домой. Тачка под парами, Крымов под духами, а ваша Леночка, наверное, давно соскучилась без тесного общения со мной, компания будет еще та...

- А что на это скажет ваша жена?

- А ничего она не скажет, потому как вместе с дочерью укатила в Минск и появится только через неделю.

- Ну что с тобой сделаешь? - оправляя юбку, улыбнулась Шурочка.

- Он и мертвую достанет, - хихикнула Леночка, уже сейчас готовая на все тяжкие.

Бесшабашный и лихой таксист, вместе с заездом в магазин, докатил их до дома за двадцать минут.

- А тебя правда, что ли, шеф с работы попер? - расплачиваясь с шофером, осведомилась Шурочка. - Вроде у нас хороших журналистов негусто.

- Да нет, просто я решил перейти в "Таймс", там и жизнь получше, да и зарплата покруче.

Глава 3

Последующие две недели Анатолий Шульгин болтался на автовокзале. Он уже знал, что первая и третья жертва маньяка проживали в близлежащих селах. Валентина Степанова в день своей смерти собиралась в Михайловку, а Замира Исмаилова, студентка второго курса физкультурного техникума, направлялась в Соснянку. Одна лишь Галина Гудко выпадала из этой обоймы. Она проживала в городе, и это лишний раз подтверждало его догадку в том, что ее смерть просто подтасована под маниакальное убийство.

Особенно внимателен он был по пятницам и субботам, когда приезжие студенты разъезжались по домам. В эти дни он даже привлекал на помощь Костю Крымова, но пока все было безрезультатно.

Это случилось тринадцатого октября примерно в четыре часа дня. Сидя перед барной стойкой, Шульгин и Крымов потягивали пиво, когда в зал ожидания вошел плотный горбоносый парень с пронзительно-черными глазами, высоким лбом и на удивление мягким подбородком. Одет он был в кожаный пиджак и потертые джинсы. Через плечо у него была перекинута тощая, но тяжелая спортивная сумка. Непонятно чем, но он сразу же привлек их внимание. Может быть, нарочитым спокойствием, холодным приценивающимся взглядом, которым он оглядел всех сидящих в зале. Замешкавшись на какую-то секунду, он решительно пересек зал и, попросив разрешения, подсел к черноокой девчонке лет шестнадцати.

- Кажется, это то, что нам нужно, - одними губами прошептал Крымов.

- Возможно, а может, и просто обычный ловелас.

Расстегнув сумку, парень вытащил книгу и, улыбнувшись, что-то сказал своей соседке. Та, в свою очередь, ответила и с улыбкой взяла протянутую книгу. Парень встал, подошел к мороженщице, купил две порции пломбира и, вернувшись, протянул своей новой знакомой один из брикетов. Минут через десять они уже вели себя как старые, закадычные друзья. Посмотрев на часы, горбоносый показал на дверь. Девчонка согласно кивнула и, подхватив свои сумки, смеясь, побежала за ним.

- Понял, Костя, как надо девок охмурять? - закрывая объектив фотокамеры, мрачно усмехнулся Шульгин. - Пятнадцать минут - и она твоя, а ты Шурочку на пузырь за час уговорить не можешь. Позор!

- Да ладно тебе. Пойдем, что ли?

- Подождем еще пару минут. Не в трех же метрах нам за ними следовать. Так ведь у него все желание пропадет.

- Интересно, как оно все происходит? Он их сначала имеет, а потом убивает или наоборот?

- Сейчас и посмотрим, - пообещал Шульгин.

Выйдя на ступени, журналисты сразу же заметили беззаботно уходящую по аллее парочку. Отойти от автовокзала они успели уже довольно-таки далеко.

- Пойдем лесом параллельно аллее, - решил Шульгин. - Да поторапливайся, а то можем поспеть как раз к раздаче требухи. Условимся заранее: сначала я его фотографирую, а уж потом за дело принимаешься ты.

- Как скажешь, начальник, - догоняя Шульгина, пропыхтел Крымов.

- Бить сильно, но не насмерть.

- А то! Разве ж я не понимаю. Мы ребята смышленые.

- Давай пойдем потише, кажется, мы их уже нагнали, теперь надо забирать вправо. Скоро они должны свернуть туда же.

- А если потеряем? Мы ж потом этого себе не простим.

- Есть риск, а что делать? - согласился Шульгин. - Что-то далековато он ее на этот раз тащит. Наверное, времени до отхода ее автобуса очень много. Тихо, что это? - недоуменно спросил Шульгин, услышав короткий вскрик.

- Наверное, он залепил ей рот и дальше потащит на себе в глубину леса.

- Скорее всего, ты прав.

Переждав, пока горбоносый протащил свою жертву буквально в пяти метрах от них, журналисты осторожно пошли следом. Стараясь не шуметь, двигались они крайне медленно, так что в конце концов перестали слышать характерный треск кустов, через которые продирался убийца. Теперь у них оставался только один ориентир - сломанные ветки да примятая трава.

- Надо бы поторопиться, - напирая сзади, нервно прошептал Крымов. Убьет ведь он ее, сволочь. Что говорить будем?

- Замолчи, мы уже близко, - зашипел Шульгин. - Я слышу ее мычанье. Нужно отрезать ему путь в чащу. Обходи справа и сделай так, чтобы оказаться напротив меня.

И все-таки они опоздали. Когда Шульгин раздвинул пожелтевшие ветки кустарника, он увидел, как маньяк, придавив извивающуюся девчонку своим грузным телом, приколачивает к сосне ее левую руку. Торопливо работая трансфокатором, Анатолий сделал несколько снимков, а потом громко, по-бандитски свистнул и, когда подонок непроизвольно к нему повернулся, сделал последний кадр и, отбросив фотокамеру, ринулся на него. Взвившись пружиной, тот кинулся в чащу, но тут же отлетел назад и упал навзничь, пораженный дубинкой Крымова.

- Вяжи его, Костя, а я займусь девчонкой, - распорядился Шульгин, прикидывая, как поскорее и безболезненнее вытащить наполовину вбитый гвоздь.