Джадсон Филипс - Крылья безумия Страница 4

Ей нужно поголосить в подушку, на которой этим утром лежала голова Сэма.

- Грейс! - сказала Сара.

Она зашла в дом, стараясь не смотреть по сторонам, но вещи Сэма, как нарочно, сами попадались на глаза. Вот его трубка - там, где он выбивал ее в пепельницу перед самым их уходом.

Вот книга, которую он читал прошлой ночью, раскрытая на том месте, где он прервал чтение. Вот его пишущая машинка посреди стола. Здесь необъяснимым образом присутствовала его аура, его жизненное начало. Сейчас он выйдет из кухни с кофе, запах которого она уже чувствовала.

Однако из кухни с кофе вышел незнакомец; стройный, смуглый, красивый мужчина, который совсем чуточку прихрамывал при ходьбе, когда нес поднос в комнату. Его губы были сложены в прямую, суровую линию, но в его бледно-голубых глазах присутствовало почти невыносимое сострадание. Он поставил поднос на стол.

- Кто вы такой? - резко спросила Грейс.

Ее вдруг возмутило присутствие незнакомца. Ей никто не был сейчас нужен, уж тем более незнакомый человек.

- Я - Питер Стайлс, - назвался мужчина.

- Газетчик! - почти закричала Грейс. - Я вас знаю. Вы пишете для журнала "Ньюс вью"! Да как вы посмели!

- Разве Сэм не упоминал обо мне? - спросил Питер.

Питер Стайлс. Что там про него говорилось? Питер Стайлс!

- Я друг Сэма, старый друг, - просто сказал Питер.

Питер Стайлс! Теперь это имя пришло на память Грейс, всплыв из черного омута боли.

- Тебе придется подождать, пока Питер не будет готов познакомиться с тобой, - говорил Сэм. - Но когда это время настанет, думаю, ты поймешь мои слова о том, что он единственный человек, которому я бы доверил свою жизнь и за которого я бы ее отдал, если бы меня попросили.

Была своя причина на то, что она не познакомилась с Питером, когда они с Сэмом вернулись из Африки два года назад.

- Я хочу остаться одна, - сказала Грейс и едва не разразилась истерическим смехом. Шуточка в духе Гарбо. - Я хочу остаться.

- Если тебе что-нибудь понадобится, дорогая, ты только крикни, сказала Сара Лорд и ушла.

Питер Стайлс стоял у стола, спокойно наливая в две чашки кофе.

- Мистер Стайлс, вы должны понимать, что сейчас не время для...

- Я знаю, что это такое, - сказал Питер. Он посмотрел поверх чашки. Было бы полезно кое-что сюда добавить. - Он сходил к бару и вернулся с бутылкой бренди. Он налил по изрядной порции в обе чашки с кофе. - Сэм, вероятно, рассказывал вам об этом. Я беспомощно лежал в траве, видя мою пылающую машину и слыша крики своего отца, горевшего в ней. Я очнулся в больнице и обнаружил, что лишился правой ноги ниже колена. Я был один. Это было скверно. Я оставался в одиночестве месяцами, до тех пор, пока один друг не заставил меня обратиться лицом к миру. Теперь я знаю, что было бы лучше обратиться к нему лицом в первый же час.

Грейс присела на край дивана, потому что ее больше не держали ноги.

- Пожалуйста, мистер Стайлс, - попросила она, внезапно начиная утрачивать самообладание, до сих пор - железное.

- Теперь вы думаете, что это конец света, - сказал Питер. - Но это не так.

Она уставилась на него, как на какое-то чудовище.

- Я не знаю, что вы за человек, - сказала она, повышая голос, так что в нем зазвучали истерические нотки. - А знаете ли вы, что сегодня утром мы ушли из этого дома, не застелив в спешке постель? Вы знаете, что на подушке, в том месте, где лежала его голова, осталась отметина? Вы знаете, что, в первый раз с тех пор, как я вышла замуж за Сэма, мне придется попробовать заснуть без того, чтобы он находился рядом со мной? Вы знаете, что его смех преследует меня, как бы я ни старалась, не могу от него избавиться? А как же еще наступает конец света, мистер Стайлс?

- Выпейте этот кофе, - сказал Питер. - Есть нечто такое, что предстоит сделать для Сэма.

Она покачала головой, как будто ослышалась:

- Нечто такое, что предстоит сделать для него? Вы имеете в виду сотрудника похоронного агентства? О, Господи!

- Бессмыслице его смерти нужно придать значение, - сказал Питер. Между прочим, если вы дожидаетесь того великого момента, когда увидите ту вмятину в подушке, то вы опоздали. Ваша соседка застелила кровать. Выпейте этот кофе!

- Послушайте меня, Питер Стайлс! - сказала Грейс. - Возможно, вы пытаетесь помочь. Каждый будет стараться помочь. Но тут ничем не поможешь. Вы это понимаете? Я спросила человека в здании суда Уинфилда, умеет ли он ходить по воде, может ли он вернуть Сэма... То же самое я спрашиваю у всех вас, доброхотов!

- У Сэма была причина на то, чтобы пойти сегодня к Дому Круглого стола, - сказал Питер. - Нельзя допускать, чтобы скорбь по нему заслонила причины, по которым он пошел туда, - причины его гибели. Никому из нас не позволено увязнуть в жалости к самому себе, Грейс.

- Вы знаете, что есть люди, которые сегодня вечером будут радоваться тому, что он мертв? - вскричала Грейс. - Будь они прокляты!

- Вот так уже лучше, - сказал Питер. - Выпейте свой кофе.

Позднее.

Внезапно на них обрушился шквал телефонных звонков. Люди знали, что Грейс вернулась от Дома Круглого стола. Новость уже передали по всем телеканалам и по всем радиостанциям. Некоторые из звонивших были близкими друзьями; некоторые - незнакомыми людьми, занимающими видное положение, включая высокопоставленных чиновников правительства штата; некоторые принадлежали к той категории незнакомых честолюбцев, которые надеялись каким-то образом прибавить себе весу при помощи трагедии Грейс; нашлось двое безымянных, которые позвонили - анонимно и злобно, - чтобы позлорадствовать.

После первых двух-трех звонков Питер принялся на них отвечать.

И внезапно Грейс расхотелось, чтобы он ушел. Что-то подсказывало ей, что пока она недостаточно сильна, чтобы справиться с одиночеством. Он же понял это с самого начала. Впоследствии те часы, которые он провел там, вспоминались ей в виде разрозненных эпизодов. Кажется, была волна невыносимой боли, накрывшая все. Потом он вроде бы сидел на противоположном от нее конце дивана, покуривая свою трубку, потягивая выпивку и разговаривая о Сэме или о себе. Он производил впечатление старинного ее друга, а ведь она до этого вечера никогда его не видела.

Она помнила, как Питер говорил: "Сэм ненавидел войну, но он был первоклассным солдатом. Я могу за это поручиться. Семь месяцев мы провели вместе в составе подразделения командос в Корее. У большинства из нас случались тяжелые минуты, и я предполагаю, что Сэма они тоже не миновали. Но он никогда не допускал, чтобы мы об этом узнали. Его дух - вот на чем мы держались".

Она думала, что никогда уже больше не станет есть, но в какой-то момент появился холодный цыпленок и зеленый салат. Сара Лорд их приготовила, а Питер подал на стол. К своему удивлению, она обнаружила, что это как раз то, что ей нужно.

Как раз за едой он заговорил о себе. Он вернулся из Кореи и стал решать задачу, как стать одним из самых известных журналистов и обозревателей современности. Потом была катастрофа: хохочущие хулиганы спихнули его с горной дороги на лыжной базе в Вермонте вместе с его отцом, ехавшим в качестве пассажира; ужасное кувыркание в покореженной машине вниз по склону, пламя и смерть его отца. Черная депрессия, когда он обнаружил, что потерял ногу. Как он отгородился от мира и своих друзей. И как, в конечном счете, он научился жить с этим. Она вспомнила, как он постукивал по своей правой большой берцовой кости чашеобразной частью своей трубки. Она издавала полый звук.

- Вот она, - сказал он ей. - Алюминий и пластик с какими-то таинственными пружинами и шарнирами, благодаря которым она действует почти так же эффективно, как настоящая. - Она вспомнила, как его красивое лицо помрачнело. - Это было бессмысленно - совершенно несравнимо с тем, что случилось сегодня, но настолько же бессмысленно. Когда я снова пошел, я затеял что-то вроде личного крестового похода. Он имел своей целью поиск двух хохочущих мерзавцев, которые спихнули меня и моего отца с той горной дороги - просто ради забавы. Я так и не нашел их, но я погрузился в душевное состояние, которое нужно было преодолевать, - душевное состояние, в котором, к сожалению, не обращаешь внимания на насилие, совершаемое ради забавы, когда терпимо относишься к атмосфере, в которой дети могут нападать с ножом на своих учителей в нью-йоркской школе, которая поощряет вандализм и безнаказанный террор и убийство президента - или Сэма Минафи.

Она вспомнила, как поймала себя на мысли, что он, наверное, понял бы то, что она пыталась сказать там, в здании суда Уинфилда: "Не было бы на этом свете никаких олденов Смитов без генерала Уидмарка".

- Вы хотите, чтобы я ушел? - спросил он через некоторое время после того, как они закончили обед.

- Нет!

Она почувствовала, как ее стало одолевать какое-то бессилие, но теперь она не хотела быть одна, для нее было невыносимо очутиться в комнате за этой закрытой дверью, где ей предстояло спать.