Сергей Федин - Детективы Страница 4

— Успокойтесь! — поморщился инспектор Борг.

Его вызвали вместе с сержантом Глумом на квартиру господина Голдау, известного коллекционера марок, для расследования ограбления. Пропала бесценная коллекция.

— Лучше расскажите, как это все случилось, — посоветовал Глум.

— Хорошо. — Человечек остановился и неожиданно успокоился. — Час назад я вышел из квартиры, чтобы отвезти на международную филателистическую выставку, проводимую нашим культурным центром, свою уникальную коллекцию марок прошлого века. Машина с присланным из центра шофером уже ждала меня внизу.

— Коллекция была за-страхована? — коротко бросил Борг, пристально вглядываясь в разукрашенное лицо господина Голдау.

— Да, конечно. И на очень приличную сумму. Но разве можно заменить то, что собирал всю жизнь, деньгами? — Лицо несчастного исказило отчаяние. — Вы никогда не сможете понять, что это значит для настоящего коллекционера! Это была цель моей жизни… Теперь все рухнуло…

Он отвернулся к окну, не в силах продолжать.

— Ну и что же было дальше? — выждав минуту, спросил Борг.

— Лифт почему-то не работал, — продолжал со вздохом коллекционер, — поэтому я стал спускаться по лестнице. Навстречу мне, держась одной рукой за перила, а другой прижимая к себе зонтик, поднимался коренастый человек невыразительной наружности. Каюсь, я совершенно не обратил на него внимания. Он же, поравнявшись со мной, внезапно резко ударил меня кулаком в лицо. И хотя рука была в перчатке, удар был настолько сильным, что я сразу упал на спину.

— Наверняка у подонка был кастет под перчаткой, — вставил со знанием дела сержант Глум.

— Н-не знаю, — пожал плечами Голдау. — Знаю только, что я упал и от неожиданности кейс с коллекцией выпал у меня из рук. Этот негодяй тут же схватил его, кинув на ступеньки зонтик, и бросился бежать вниз. Наполовину оглушенный, я попытался подняться, но в голове у меня так шумело, что я тут же сел на ступеньку, чтобы прийти в себя… Так что этот синяк, — Голдау со страдальческим выражением прикоснулся к багровому пятну на щеке, — и зонтик — все, что у меня осталось на память о встрече с преступником.

— Да, инспектор, — опять вставил Глум, — я тщательно изучил зонтик. Ничего интересного, вот только…

— Подождите! — нетерпеливо перебил его Борг и тут же обратился к безутешному коллекционеру. — Боюсь, что я вас огорчу еще больше — страховку вы не получите. А что касается коллекции, то вы лучше нас знаете, где она находится.

— Инспектор! — простодушное лицо сержанта вытянулось от изумления. — Почему вы не верите господину Голдау?

А действительно, почему Борг не поверил коллекционеру?

— Инспектор! — простодушное лицо сержанта вытянулось от изумления. — Почему вы не верите господину Голдау?

— Потому что синяк у него под правым глазом.

— Ну и что? — хором воскликнули сержант и коллекционер.

— Если бы все было так, как рассказываете вы, господин Голдау, ваш синяк находился бы под левым глазом. Ведь мифический грабитель шел вам навстречу, зонтик из левой руки бросил уже после удара. Значит, бил правой, — попасть он должен был только в левый глаз.

НЕУДАЧНАЯ ПОМОЛВКА

— Инспектор! — зычный голос сержанта Глума оторвал инспектора Борга от разбора увлекательной партии великого Капабланки. — Есть хорошая новость!

— Ну что еще там такое? — нехотя отозвался Борг. — Нам полагается премия?

— Нет, гораздо лучше! — круглое лицо сержанта сияло от удовольствия. — Моя дочь Рэти выходит замуж.

— Наконец-то, — буркнул Борг, с вожделением глядя на черного короля. — Поздравляю! Надеюсь, жениха волнует не только приданое. Насколько я знаю, у вашей жены есть небольшой завод в пригороде.

— Да, — гордо улыбнулся Глум, — моя крошка — богатая невеста. Действительно, пару раз к ней сватались какие-то сомнительные типы. Но Дэм Бергер — так зовут будущего мужа Рэти — это совсем другое дело. Красивый парень, прекрасно образованный и набожный, как папа римский. К тому же родом из очень знатной семьи. Рэти рассказывала мне, что его прадед, настоящий аристократ, прославился в первую мировую войну. Дэм даже показывал ей именное золотое оружие, подаренное прадеду за доблесть. С красивой такой надписью «Герою первой мировой войны лейтенанту Бергеру от командования 5-й пехотной дивизии. 1916 год». Вот так-то. А вы, — сержант с упреком посмотрел на инспектора, — во всем привыкли видеть только плохое.

— Конечно, а вы не видите? — спросил Борг.

— У этого парня есть недостатки, — сказал Глум. — Он слегка шепелявит, курит очень вонючие сигары и просто достал меня своей вежливостью. Но в остальном он жених что надо. Да вы сами на него посмотрите!

Сержант сунул под нос инспектору цветное фото франта, сидящего на лошади.

— Не понимаю, что ваша дочь нашла в подобном проходимце, — недоуменно пожав плечами, Борг вернул снимок сержанту и снова склонился над шахматной доской. — Гоните в шею этого афериста.

— Что вы такое говорите?! — возмутился Глум. — Это очень достойный молодой человек…

Почему инспектор Борг назвал жениха Рэти аферистом?

— Даже не очень достойный молодой человек, — откликнулся инспектор, — должен знать, что в 1916 году война еще не могла называться первой мировой.

БОКАЛ С ЯДОМ

— М-да, — задумчиво протянул инспектор Борг, остановившись при входе в кабинет самоубийцы. — Мистер Фертли явно отличался аккуратностью и, судя по обстановке, жил небогато.

— А вот тут вы ошибаетесь, инспектор! — Сержант Глум всегда был рад случаю поправить знаменитого сыщика. — Я уже выяснил, что у Фертли лежала довольно кругленькая сумма в банке. Хотя его племянница Эйлин, живущая здесь после гибели родителей, утверждает, что в последнее время он связался с какими-то аферистами и влез в долги. А вчера он вернулся домой позже обычного, чрезвычайно мрачный. Сказал Эйли, что у него крупные неприятности, и попросил его не беспокоить. Час назад она, встревоженная тем, что в его кабинете так рано горит свет, решилась войти и наткнулась на окоченевший труп дяди. Наш судебный эксперт сообщил мне, что смерть наступила вчера вечером, часов десять назад. Причем яд, который Фертли добавил себе в вино, был настолько сильным, что старик умер мгновенно.

При этом Глум с опаской покосился на хрупкий бокал на высокой и тонкой ножке, зловеще стоящий в центре большого стола, покрытого выцветшим от времени зеленым сукном. В неярком утреннем свете, пробивавшемся сквозь плотно прикрытое окно, тускло отблескивали остатки какой-то темно-рубиновой жидкости на дне бокала.

— В любом случае, — бодро добавил сержант, — мы ничего не трогали до вашего приезда.

— Хм, любопытно, любопытно, — произнес Борг и подошел к старинному шкафу, набитому книгами. — У Фертли была, оказывается, очень недурная библиотека. Есть даже первое издание Сплайна, за которым я давно гоняюсь.

С этими словами инспектор жадно раскрыл какой-то запыленный фолиант и углубился в чтение. Ничего не понимающий сержант с изумлением смотрел на увлеченного книгой Борга. В кабинете повисла тишина.

Внезапно, прервав затянувшееся молчание, зазвонил будильник, стоящий в изголовье так и не расстеленной кровати. Сержант вышел из оцепенения и тронул сыщика за плечо.

— Инспектор, а как же с самоубийцей? Дело вроде бы ясное.

— Да-да, — Борг нехотя оторвался от книги. — Дело действительно ясное. Осталось только еще раз допросить племянницу Фертли. Надо выяснить, зачем ей понадобилось убивать старика…

Почему Борг решил, что Фертли не кончал жизнь самоубийством?

— А с чего вы вообще взяли, что его убили? — изумился Глум, похоже, не допускавший такой версии.

— Все очень просто. Выпив яд, который действует мгновенно, старик не успел бы аккуратно поставить такой хрупкий бокал в центр стола. К тому же вспомните зазвонивший будильник. Можете ли вы представить себе человека, решившего покончить с собой и одновременно заводящего будильник на утро?..

Через час после начала перекрестного допроса племянница Фертли созналась в убийстве своего богатого дяди. Оказалось, что, недовольный ее легкомысленным поведением, он грозил лишить ее наследства и переделать завещание.

ХИТРОУМНАЯ ПОСЫЛКА

— Проснитесь! Да проснитесь же! — Чья-то крепкая рука безжалостно вырвала инспектора из цепких объятий сна.

С трудом оторвав голову от нагретой поверхности стола, Борг открыл глаза. Грубая реальность предстала перед ним в облике сержанта Глума.