Шарль Эксбрайя - Последняя сволочь Страница 4

— Неприятности на работе?

— Пат хочет уйти в отставку.

— Пат? Но почему?

— Мы поссорились.

— Из-за чего?

Мелфорд пожал плечами:

— Все та же история… Пата возмущает, что я могу поддерживать отношения с Мэлом Войддингом, хотя один из его подручных, быть может, убил нашу дочь… Пат считает меня подонком и откровенно об этом сказал.

— Пат О'Мэхори — хороший парень, — медленно и задумчиво проговорила Мэри.

Муж впился в ее лицо лихорадочно горящим взглядом, тем, что появился у него в тот день, когда похоронили Лилиан. И, глядя в эти новые для нее глаза, Мэри перестала узнавать своего мужа.

— Ты считаешь, что он прав, Мэри?

— Я запрещаю себе судить тебя. Ты мой муж, и я останусь рядом с тобой, что бы ты ни сделал, что бы ни случилось… но…

— Но?..

— …это очень тяжело, Тед. Сегодня меня оскорбили на рынке. Какая-то незнакомая женщина хотела занять мое место, а когда я воспротивилась, бросила мне в лицо: «Не очень-то задавайтесь, миссис Мелфорд, не велика честь быть женой последнего мерзавца в Стоктон-Сити!»

— И что ты сделала?

— Ушла.

— Почему же?

— Потому что другие кумушки сразу поддержали ту, которая меня оскорбила.

— Это на тебя не похоже, Мэри.

— Я устала, Тед.

— Причина не только в этом. Ты убежала, потому что в глубине души согласна с обидчицей…

— Замолчи!

— Неужели ты думаешь, я ничего не замечаю, моя бедная старушка?

Мелфорд поставил бокал на столик, и жена взяла его за руки.

— Что с тобой, Тед? Ты, когда-то такой безжалостный к гангстерам… как ты мог сговориться с ними? Стать их другом?

— Эта компания нам не по зубам… Я пытаюсь лишь помешать им творить слишком вопиющие преступления…

— Ценой своей репутации? Чести?

— Я не хочу, чтобы других детей постигла судьба Лилиан, если их родители упрутся.

— А ты думал, что изменяешь присяге, Тед? И тебе ни разу не приходило в голову, что кто-то из тех, кому ты не стыдишься подавать руку, возможно, убил нашу девочку?

— Да.

— И тебе это безразлично?

— Нет, конечно… но я думаю в первую очередь о других. Я обязан их защищать.

— Став сообщником людей, попирающих закон?

— Даже такой ценой. Я тебе противен, да?

Мэри покачала головой:

— Лучше б ты не задавал мне подобных вопросов… Скажем, я разочарована… и несчастна… Мучительно, прожив вместе столько лет, вдруг понять, что глубоко заблуждалась на твой счет… Ладно, хватит обо всех этих мерзостях… Действуй так, как считаешь нужным. Я не одобряю твоих действий, но всегда буду поддерживать тебя. А теперь — пошли к столу… Джойс приготовила тебе сюрприз.

Мэри уже повернулась, чтобы уйти, но муж поймал ее за руку.

— Прости меня, Мэри… но, может быть, когда-нибудь ты поймешь, почему я веду себя именно так.

— Сомневаюсь, Тед.

— А Джойс? Что у нее не ладится в школе?

— Мне бы не хотелось говорить об этом.

— Ах, вот оно что? То же, что сегодня произошло с тобой?

— Да. Джойс больше никуда не приглашают, и никто не решается ухаживать за ней.

— Девочка сердится на меня?

— Она не сказала об этом ни слова, а сама я не лезла ей в душу. Но можешь быть спокоен — что бы ни думала Джойс, она тоже никогда не отречется от тебя.

Возвращение Пата О'Мэхори домой получилось не намного веселее. Подобно Мэри Мелфорд, миссис О'Мэхори мгновенно заметила по лицу мужа, что у него неприятности, но, будучи намного моложе, а следовательно, и менее опытной, приступила к допросу не откладывая в долгий ящик.

— Ну что, опять сцепился с капитаном, Пат?

— Да. И даже швырнул ему в физиономию прошение об отставке.

— Совсем рехнулся? А на что мы будем жить?

— Успокойся, мэр отказался меня отпустить и даже просил вернуться в управление.

Молодая женщина облегченно вздохнула.

— Но ты должна понять, Морин, я не смогу долго терпеть такое положение.

— Людям небогатым не следует иметь слишком чувствительное самолюбие, — сухо заметила миссис О'Мэхори.

— И это говоришь ты, Морин?

— Нет, не я, а мясник, бакалейщик и молочник… Легко тебе взрываться и впадать в праведный гнев! Гораздо труднее утихомиривать лавочников, которые все время требуют денег… Уж им-то плевать на твои высокие чувства!

У Пата было множество достоинств, но терпение никак не входило в их число.

— Так ты поддерживаешь этого мерзавца Мелфорда? По-твоему, он правильно делает, заигрывая с бандитами? — прорычал он.

— Я никого не поддерживаю и вообще знать не знаю обо всех этих историях. Но, когда ты ругаешь своего шефа, я думаю о его жене — уж Мэри-то ни в чем не повинна, а меж тем я осталась ее единственным другом!

Почти то же самое сегодня говорил ему мэр! Пат нисколько не сомневался, что с точки зрения закона и элементарной порядочности он абсолютно прав, и все же в его сознание вдруг вкралось какое-то смутное ощущение вины. Но, черт возьми, нельзя же требовать от честного человека, чтобы он одобрял действия негодяя Мелфорда! О'Мэхори в ярости швырнул фуражку через всю комнату.

— Послушай, Морин, неужели ты хочешь, чтобы и я тоже пошел на службу к Мэлу Войддингу?

— Никто тебе этого не предлагал!

— Но, позволяя Теду творить беззаконие, я невольно становлюсь его сообщником!

Не зная, что возразить, Морин обняла и поцеловала мужа.

— Я не так умна, как ты, Пат, дорогой мой (на самом деле она думала прямо противоположное), но, по-моему, ты напрасно так изводишься… Подожди немного… Хочешь не хочешь, а для меня Тед всегда останется Тедом, пока мне твердо не докажут, что он вдруг стал негодяем… А до тех пор я не перестану в него верить.

— Но ведь он получает от Войддинга деньги!

— Ты это видел собственными глазами?

— Уж не воображаешь ли ты, будто такие вещи делаются публично?

— Тогда, может быть, Тед сам признался тебе?

— Ты что, с ума сошла?

— В таком случае ты ни в чем не можешь быть уверен! Ты поступаешь, как все в Стоктон-Сити, и, если хочешь знать мое мнение, это совершенно недостойно тебя!

О'Мэхори почувствовал, что окончательно сбит с толку.

За ужином, надеясь оправдаться в глазах Морин, а заодно укрепить собственные пошатнувшиеся убеждения, Пат рассказал жене о Джордже Росли и признался, что очень беспокоится, как отреагирует Войддинг, узнав, что старик вовсе не намерен склониться перед его волей. Не стал он скрывать и какую горечь испытал, увидев, что Мелфорд не только не разделяет его отнюдь не беспочвенные опасения, но и с непростительным легкомыслием относится к возможным последствиям столкновения, в которое якобы не верит.

— Хороши же мы будем, если с Росли что-нибудь стрясется!

— А с чего ты взял, будто с ним обязательно должно что-то произойти? Бандиты знают, что старик виделся с тобой и все тебе рассказал… Можешь не сомневаться, они и с места не сдвинутся. Не такие дураки…

— Будем надеяться, что ты права!..

Телефонный звонок разбудил Морин — Пата всегда было гораздо труднее вытащить из-под одеяла. Молодая женщина в полусне протянула руку и сняла трубку.

— Да?.. Вы отдаете себе отчет, что уже… ладно… ладно… сейчас…

Морин растолкала мужа, и тот с жалобным стоном уселся на край кровати.

— Ну? Что стряслось?.. И который час?

— Половина второго, и на том конце провода тебя ждет Лью Мартин.

— Лью? Что он колобродит, вместо того чтобы спать, как все люди?

О'Мэхори взял у жены трубку.

— Ну? В чем дело? Неужели вы не могли оставить меня в покое? Ладно, валяйте, старина, я вас слушаю…

Морин снова скользнула под одеяло и, закрыв глаза, собралась было продолжить прерванный сон, но, почувствовав, что муж встает, приподнялась:

— Что ты делаешь, Пат?

— Одеваюсь.

— Одеваешься в такой час?

— Я еду к Лью.

— Зачем?

Пат обернулся, и новое, еще никогда прежде не виданное ею выражение лица мужа испугало молодую женщину.

— Они убили Джорджа Росли.

Глава II

Несмотря на поздний час, у «Маисового початка» толпились люди. Из-под закрытой двери, которую охранял Лью Мартин, виднелась узкая полоска света. Едва Пат выскочил из машины, его схватила за руку какая-то женщина.

— Скажите, лейтенант, когда же наконец разгонят всю эту сволочь или посадят на электрический стул? Вы обязаны нас защищать! Почему же вы этого не делаете?

О'Мэхори мягко отстранил незнакомку.

— Возвращайтесь-ка лучше домой… В такое позднее время вам бы следовало спать… А остальное предоставьте нам.

— Если у нас и осталась хоть капля доверия к полиции, то благодаря вам, а иначе…

— Когда это случилось, Лью?

— Примерно полчаса назад.

— Каким образом?

— Избит до смерти.

— Подонки!

— Знаете, лейтенант, Джорджу было семьдесят два года… Может, они не сообразили, что бьют слишком сильно?

— Где он?

— В спальне. Надо подняться по лестнице.

Пат вошел в ресторан и направился к внутренней лестнице, у которой дежурил другой полицейский — Бад Зигбург.