Джулия Кеннер - Парадокс Prada Страница 4

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Я удивленно моргаю, потому что ее вопрос застает меня врасплох.

— Разумеется. А что?

— Так, вибрации.

— Вибрации, — повторяю я, на этот раз без особого удивления.

Я думала о том прошлом нападении, а Мак обладает поразительной интуицией, особенно когда дело касается меня. Вероятно, после шести фильмов, на которых мы работали вместе, она научилась читать меня как открытую книгу.

— Это из-за истории?

— Что?

— Из-за фильма, — говорит она и машет рукой в сторону декораций. — Безумный убийца гоняется за выбранной им девушкой. Ну, ты понимаешь. Мне показалось, возможно… да ты и сама знаешь.

— Что это меня пугает?

— Странно, что ты вообще согласилась сниматься. Если вспомнить, что сделал Янус…

Янус. Тот, кто напал на меня, сказал мне, что у него два лица: «Одно видишь ты, а другое я показываю остальному миру».

Меня передергивает от воспоминаний, которые никак не удается прогнать прочь. Даже сейчас я чувствую, как он дышит мне в ухо, связывая мои руки. «Я подобен богу Янусу, и я пришел за тобой, дорогая».

Он вынудил меня умолять о пощаде, о том, чтобы прекратилась боль. А унизив меня до самого последнего предела, он просто исчез.

Я дала его описание, согласилась пройти медицинские тесты, с помощью которых в полиции рассчитывали определить его ДНК, и все такое. Но до сих пор его так и не удалось обнаружить. Словно он спрятался в пещере.

Я заставила себя забыть множество отвратительных подробностей, но унижение и страх остались. Я и сейчас иногда просыпаюсь в холодном поту, уверенная, что он снова забрался в мой дом.

Имя тоже осталось, и даже теперь во сне я слышу, как он зовет меня, шепчет свое имя, требует, чтобы я к нему пришла. «Янус. Ты принадлежишь Янусу».

К горлу подкатывает тошнота, но я проглатываю мерзкий комок. Я это пережила. Нужно только постоянно напоминать себе, что тот кошмар остался в прошлом.

Да, Янус превратил меня в жертву, но в этой роли, которую я играю, я — победительница.

Впрочем, я не собираюсь обсуждать свои мысли с Мак. Я пожимаю плечами и говорю:

— Это хорошая роль.

— Отличная роль, — соглашается она, — но…

— Отличная роль, — повторяю я, на сей раз тверже.

Мак пристально смотрит на меня, затем кивает и направляется к холодильнику. Я вздыхаю, потому что она права. Моя роль вывела меня сегодня из равновесия. Мне потребовалось целых два часа, чтобы прийти в себя после утренней съемки эпизода на улице, чтобы вспомнить, что это я, а не Мел. Никаких плохих парней. Никакого убийцы. Никаких трупов.

На секунду я задумываюсь о том, не спятила ли я, и тут же отбрасываю эти мысли. Роль потрясающая, моя карьера отчаянно нуждается именно в такой, и я счастлива, что Тобайас предложил ее мне.

Мы с Тобайасом сделали вместе два фильма: один — когда мне было десять лет, а другой — недавно. За первый меня номинировали на «Оскар». Второй, снятый три года назад, прошел почти незаметно. Но Тобайас классный парень. Он в меня верит, и он помог мне выбраться из моего персонального ада. Более того, он сражался за меня с руководством студии.

До этого проекта я упорно занималась реанимацией своей карьеры. Мой агент и менеджер мне помогали, и я читала все сценарии, попадавшие мне в руки.

Результат — ноль.

Не знаю, то ли в Голливуде нет хороших сценариев, то ли мне их не предлагали, но примерно год назад я оказалась на грани отчаяния. Передо мной встал выбор: кардинально поменять тактику, уволить менеджера или переспать с режиссером из первого десятка. (Насчет последнего пункта я шучу. Отчасти. В конце концов, я прошла курс реабилитации ради медицинских показателей, а не ради секса.) И тут появилась эта роль, роль всей моей жизни. Без преувеличений, ответ на мои молитвы. Дело не только в том, что сценарий превосходен (если не считать нескольких дурацких диалогов), но и в том, что сюжет основан на реальных фактах. И не просто фактах. Нет, этот сюжет основан на совершенно потрясающих, невероятных фактах.

«Играй. Выживай. Побеждай». Припоминаете?

Это очень популярная онлайновая игра для нескольких игроков. Действие происходит в компьютерной версии Нью-Йорка, по которому бегают три игрока, пытаясь остаться в живых и выиграть. В каждой игре есть Жертва, Убийца и Защитник, но одновременно может проходить сразу несколько партий, благодаря чему игра и стала так популярна среди пользователей среднего уровня. По крайней мере, так говорится в материалах, которые мне выдали вместе со сценарием. Игроки действуют в соответствии с предписаниями своей роли. Убийца пытается прикончить Жертву. А Защитник изо всех сил старается помочь ей остаться в живых. Если Жертве удается добраться до самого конца, наградой ей становятся реальные деньги. Очень крупная сумма. Как только игра появилась, она сразу же стала настоящим хитом, и миллионы людей по всему миру подсели на нее.

ИВП сама по себе была всем известна. А вот история, лежащая в основе нашего фильма, — нет. Напротив, она была тайной, причем совершенно жуткой. Потому что кто-то начал эту игру в реальной жизни. И Мелани Прескотт — аспирантка, обожающая математику, шифры и все, что имеет отношение к Живанши, — неожиданно обнаружила, что на нее охотится убийца, который твердо решил ее прикончить. Но она так же твердо решила остаться в живых. И единственным, на кого она могла рассчитывать, был Мэтью Страйкер, очень привлекательный и очень компетентный бывший морской пехотинец.

Правдивая история. Безумный убийца. И компьютерная игра, вошедшая в реальную жизнь. Как раз то, что нужно, чтобы фильм имел сокрушительный успех.

Иными словами, роль в фильме должна вознести меня на заоблачные вершины славы, и я поняла это с самого начала.

Впрочем, дело не только в карьере. Я получила возможность взглянуть на собственных демонов, находясь в безопасности целлулоидного шара. И ей-богу, я лучше, чем кто-либо другой, способна оценить ужас, в котором находилась Мелани.

Однако я совсем не хочу обсуждать это с Макензи.

К счастью для меня, она теряет интерес к разговору. Решив, что с моими «вибрациями» все не так уж плохо, она переключает внимание с холодильника на мои запасы печенья и, опустившись на четвереньки, роется в коробке, которую я держу под маленьким диванчиком в трейлере.

— Напрасно я тебе про нее рассказала, — говорю я.

Макензи издает неприличный звук и продолжает копаться в коробке. Я вздыхаю и прошу ее бросить мне упаковку «Фиг ньютонс»[3].

— Вот видишь? Теперь понимаешь, почему ты мне про нее сказала? Чем больше народу знает о том, что ты прячешь под диваном, тем меньше у тебя остается мучений с выбором.

— Ты хочешь сказать, что я не в состоянии себя контролировать?

— Милая, я совершенно точно знаю, что ты не в состоянии себя контролировать. Это знают все, кто читает «Энтертейнмент уикли».

Я очень вежливо посылаю ее подальше, но при этом улыбаюсь. Макензи всегда так невозмутима, когда ее посылают, что я не боюсь ее обидеть.

— Так ты пришла потому, что почувствовала вибрации, или потому, что захотела печенья?

— Ни то и ни другое, — отвечает она, показывая мне пакетик. — Это «Жевательные медведи».

— Правда? Может, все-таки скажешь, что случилось?

То, что она пришла просто так, относится к области невозможного. Мы прекрасно ладим, но по какой-то причине так и не перешли черту, отделяющую нас от настоящей дружбы. Я искренне жалею об этом и не раз делала попытки сблизиться, но Макензи всегда держится на расстоянии. Тобайас говорит, что это профессиональная этика. Макензи принадлежит скорее к съемочной группе, чем к актерскому составу, а я — звезда. По-моему, это чушь собачья… но с другой стороны, боюсь, что он прав.

У Макензи явно смущенный вид, и я снова спрашиваю:

— Мак?

— Вообще-то я хотела тебе сказать, что здесь Блейк.

— Ну разумеется, — говорю я, стараясь держаться профессионально. — Он ведь снимается в этом фильме.

Она округляет глаза.

— Не прикидывайся такой непробивной.

— Ладно, — говорю я. — Я невероятно разгневана тем, что он сегодня сюда явился.

— Э-э, мне не хочется добавлять еще одну плохую новость, но он пришел, чтобы дать интервью.

— Интервью, — тупо повторяю я. Мне не нравится, когда Блейк дает интервью. Почему-то это всегда выходит мне боком. — Кому?

— Точно не знаю, — говорит Макензи. — Я видела только, как они расставляли аппаратуру.

Я киваю, притворяясь, что мне все равно. Хотя на самом деле мне не все равно, я всегда могу это сыграть.

С чисто рациональной точки зрения просто поразительно, как далеко я продвинулась за последние несколько месяцев. Когда Тобайас подписал контракт с Блейком, я была на седьмом небе от счастья. И не только потому, что мы с Блейком уютно устроились в стране романтических грез, но и потому, что Блейк идеально подходит для роли Страйкера. Он выглядит как морской пехотинец, если вы понимаете, что я имею в виду. А еще он в совершенстве владеет боевыми искусствами. Он начал с преподавания каратэ (или чего-то наподобие кун-фу), но потом занялся постановкой всяческих драк для кино и телевидения. Именно так мы и познакомились — на съемочной площадке моего последнего фильма, боевичка категории «Б», который было одно удовольствие снимать, хотя для моей карьеры он оказался совершенно бесполезным. А поскольку Блейк уже встречался до меня с одной или двумя кинозвездами, он не раз попадал на страницы бульварных газет и журналов.