Наталья Никольская - Кто первый на виселицу Страница 4

Я рассказала об этой истории Ольге. Она обрадовалась и заявила, что завтра же пойдет знакомиться с этой дамочкой.

– Подожди, – остановила я ее. – Она же примет тебя за меня!

– Ничего страшного, я замаскируюсь так, что никто меня не узнает, даже ты. Я приеду к тебе на работу, сделаю вид, что мечтаю заняться шейпингом, буду держаться поближе к этой особе и постараюсь с ней подружиться.

– Вряд ли тебе это удастся, – с сомнением покачала я головой. – У таких людей нет подруг.

– Я смогу! – упрямо дернула головой Ольга. – В конце концов, я психолог!

Мне пришлось уступить ее напору.

После того, как мы составили план действий на завтрашний день, я достала торт, конфеты и бананы, и остаток вечера прошел еще более великолепно.

ГЛАВА ВТОРАЯ (ОЛЬГА)

Домой меня отвезла Полина. Я была ей очень благодарна. Не хотелось после столь сытного ужина и выпитой бутылки вина трястись в общественном транспорте. Да и время было уже позднее, когда я покинула дом сестры, уже за полночь. Троллейбуса мне пришлось бы дожидаться долго.

Поля довезла меня до дома, высадила и сразу же уехала, не став даже подниматься ко мне, мотивируя это тем, что утром рано вставать.

Я и сама чувствовала, что безумно хочу спать, поэтому не настаивала. Поднявшись домой, я кое-как умылась, сняла одежду и легла в постель, не надев даже ночной рубашки. Я пыталась еще немного подумать над тем, что рассказала мне Полина, но быстро уснула.

Хорошо, что мне не нужно рано просыпаться по утрам и спешить на работу. Раньше так и было. Но теперь я человек свободный. Это все благодаря Полине. Она много раз говорила мне, что имея звание кандидата наук, глупо работать на какого-то дядю за мизерную зарплату, которую к тому же постоянно задерживают.

Тем более, что дома у меня стоит компьютер, пусть старенький, но вполне нормально функционирующий, а печатаю я очень хорошо. Так что без работы я не останусь.

Сперва мне было очень страшно остаться пусть без низкооплачиваемой, но все же постоянной работы. Но Полина смогла меня уговорить, и теперь я ей очень признательна за это.

Клиентов у меня хватает: как тех, кому нужно перепечатать что-нибудь, так и тех, кому необходима моя помощь как психолога. Для последних я провожу психологические сеансы на дому.

Чувствую я себя при этом просто великолепно: ни от кого не завишу, никому не подчиняюсь, не выслушиваю нудных замечаний в свой адрес. Хочу перепечатать все за один раз – и перепечатываю, а потом всю неделю отдыхаю. А не хочу – растягиваю это удовольствие, печатая ежедневно всего по нескольку строчек. В общем, сама себе режиссер.

Утром меня разбудил телефонный звонок моей бабушки, Евгении Михайловны. Бабулю свою я просто обожаю, так же, как и Поля. Именно она вложила в нас все хорошее, когда мы были маленькими. Даже и не подумаешь, что она мама нашей мамы. Настолько они разные.

Мама больше занималась устройством личной жизни после того, как нас бросил отец. Но, строго говоря, она ее так и не устроила до сих пор. Ираида Сергеевна довольствовалась связями с молодыми юношами, частенько меняя надоевших. Ее это вполне устраивало. А нас с Полиной вполне устраивало то, что она, поглощенная своими любовными увлечениями, довольно редко удостаивала дочерей своими визитами.

Конечно, в детстве мне очень хотелось быть к маме поближе, поделиться с ней своими чувствами, мыслями и переживаниями. Но мама не высказывала ответного желания, и я вскоре оставила свои попытки.

Теперь, став взрослой, я понимаю свою мать, но все равно не могу простить ей своего детства. Если бы не Евгения Михайловна и не Поля, я была бы совсем одинокой девочкой.

Бабушкин звонок меня обрадовал и сразу как-то взбодрил. Спать мне сразу же расхотелось.

– Бабуля! – воскликнула я в трубку. – Как я рада тебя слышать!

– И я тебя, золотко, – ответила бабушка. – Чем занимаешься?

Мне было стыдно признаться, что еще сплю (время как никак половина одиннадцатого), поэтому я ответила:

– Да так… ничем. Позавтракала вот, сижу…

– Давай умывайся и приезжай ко мне. Позавтракаешь у меня, – улыбнулась на том конце провода Евгения Михайловна. Нет, решительно мою бабулю не проведешь! Все знает!

– Хорошо, бабуля, – смущенно ответила я. – А что, что-нибудь случилось?

– Да у меня-то ничего не случилось, – ответила бабушка. – Поля мне звонила. Сказала, что тебе нужна моя помощь как визажиста. Так и сказала, визажиста. Ничего больше не объяснила.

Ах, вот оно что! Как же я забыла, что наша бабуля может с легкостью изменить внешность человека до неузнаваемости! Ведь она действительно прирожденная визажистка, хотя никогда не училась этому. Но в создании различных имиджей ей не было равных. Полина отлично помнила об этом и поспешила позвонить бабушке.

– Сейчас я приеду и все объясню, – пообещала я Евгении Михайловне и стала собираться.

Выяснилось, что одежда, которую я вчера так легкомысленно бросила на стул, к утру оказалась совершенно измятой. Причем больше всех пострадала блузка, очутившаяся почему-то на полу. Нет, так больше продолжаться не может! Нужно поработать над своим характером и привычками. Вот у Полины вещи никогда не валяются, где попало. Даже если она смертельно устает, то все равно обязательно аккуратно повесит одежду в шкаф, тщательно умоется, постирает белье и только после этого ляжет спать.

Я полезла в свой шкаф. Едва я его открыла, как на меня вывалилась куча моего белья. Ну надо же так запустить свой гардероб! Надо обязательно разобрать вещи в шкафу. Сегодня же. Но сейчас мне некогда. Лучше вечером. Или завтра. Конечно, завтра, когда у меня будет уйма времени, и никто не станет мне мешать.

А пока я схватила первый попавшийся свитер, джинсы и быстренько запихнула остальную гору одежды обратно в шкаф и поскорее захлопнула его, пока она не успела вывалиться обратно.

Когда я выбегала из комнаты, на ходу натягивая джинсы и свитер, за моей спиной раздался мягкий стук, который свидетельствовал о том, что дверца шкафа опять распахнулась, и теперь вся моя одежда валяется на полу. Но я сделала вид, что не услышала этого, и выскочила из квартиры.

К бабушке мне хотелось попасть как можно скорее. Поэтому я решила тут же потратить немного Кирилловых денег и поймала машину. В результате уже через десять минут я вовсю нажимала на кнопку звонка в бабушкину квартиру.

Евгения Михайловна открыла сразу.

– Не трезвонь, не трезвонь, – улыбнулась она. – Я пока что прекрасно слышу.

Я быстро разулась и прошла в комнату. Но Евгения Михайловна пригласила меня в кухню завтракать. Она вообще считала недопустимым есть в комнате. Я много раз старалась подражать ей хотя бы в этом, но частенько нарушала это правило. У себя дома я могла обедать и в комнате. Но Евгения Михайловна есть Евгения Михайловна, поэтому я не стала возражать и направилась в кухню вслед за ней.

Бабушка поставила передо мной тарелку только что поджаренной картошки с внушительным куском курицы, налила кофе. Пока я сидела и уплетала все это за обе щеки, Евгения Михайловна смотрела на меня и улыбалась.

Потом она молча заменила пустую тарелку на блюдце с печеньем собственного приготовления, и я продолжила утреннюю трапезу.

Посуду я пошла мыть сама. Не хватало еще совсем превратиться в нахалку и повесить эту грязную работу на бабушку.

– Спасибо, бабулечка, все было очень вкусно, – чмокнула я Евгению Михайловну.

– На здоровье, солнышко, – ласково сказала бабушка и закурила папиросу с длинным мундштуком. Мундштук был фамильной драгоценностью: ведь бабушка наша, как никак, из бывших дворян. Это было видно невооруженным глазом. Даже курила она как настоящая королева.

– Ну а теперь рассказывай, – попросила она, выпуская дым.

– Просто нам с Полей нужно, бабуля, чтобы ты на время меня преобразила. Это что-то вроде игры, – мне не хотелось сообщать бабушке о Полининых страхах. Еще ничего неизвестно, может, и в самом деле ничего страшного нет, а бабушка будет волноваться раньше времени.

Евгения Михайловна, очевидно, поняла, что я чего-то недоговариваю, но настаивать не стала, надо отдать ей должное. Я уверена, что наша мама сейчас ни за что бы не отступила, приперла бы меня к стенке и заставила выложить все. Правда, после этого она ничем бы нам не помогла, только с чувством глубокого удовлетворения повторяла бы, что она так и знала, и что дочери у нее беспутные.

По счастью, мамы нет рядом.

– Значит, ты хочешь сменить внешность, – задумчиво протянула бабушка. – А на кого бы ты хотела быть похожа?

– Не знаю, – честно призналась я. – Да это, наверное, и не важно.

– Может быть, все-таки скажешь хоть, на какого человека это должно быть рассчитано.

– Я его еще и не видела, честно говоря. Знаю только, что это какая-то очень ревнивая особа, улучшающая свою фигуру в Полинином спорткомплексе.